Когда веришь в Химнэсэё. Как Дону хранят корейские традиции
Корё-сарам – так называют себя этнические корейцы, которые остались жить на постсоветском пространстве. Корё – название Кореи до 1932 года, сарам – человек. У первых поселенцев жизнь складывалась, как правило, очень тяжело, потом дела пошли лучше. А сегодня корё-сарам ведут свой бизнес, кормят нас, учат и лечат. Ирина Цой, к примеру, руководит в станице Ольгинской корейским ансамблем «Ариран». О судьбе корейцев сегодня и два века назад корреспондент «АиФ-Ростов» и поговорила с хореографом.
Танцоры 60+
Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Ирина, искала, что значит слово «ариран» и не нашла. Для объяснения понятия приводится целая песня.
Ирина Цой: Действительно, у этого слова нет перевода, а у песни – автора. Она народная, внесена ЮНЕСКО в список нематериального культурного наследия человечества. Словом «ариран» называются в Корее фестивали, коллективы. Но сама песня существовала ещё до раскола Кореи на Северную и Южную, поэтому она общая. А поётся в ней о том, как парень Ри Ран и девушка Сон Бу полюбили друг друга, потом стали участниками восстания против эксплуататоров, бежали, скрывались в глухих местах, поженились. Потом Ри Ран вернулся к борьбе, а Сон Бу его ждала, глядя на горный перевал, и пела. В песне она говорит о своей тоске по любимому.
– Ваши предки попали в СССР в 1930-х годах?
– Да. Когда Корея была единой страной, мои прадедушка с прабабушкой жили в той части, которая сейчас считается Северной. Они перешли через реку Туманган и оказались на Дальнем Востоке, там жили до 1936 года. Во время сталинских репрессий их переселили в Казахстан, где они занимались сельским хозяйством, начали выращивать рис. После уже мои бабушка с дедушкой переехали в Дагестан и занимались рисом там. А в 1978 году мои родители переехали в Ростов, где я и родилась.
– Как вы попали в станицу Ольгинскую?
– Три года назад меня попросили подготовить ансамбль «Ариран» к международному конкурсу. Полгода мы готовились. Я изучила досконально все критерии оценок номеров, а они были высокие. К примеру, музыка должна быть народная, с использованием традиционных инструментов, я подобрала подходящую фонограмму. Она была очень сложная, монотонная, не сразу понятно, где вступать, поэтому танцовщицам было очень трудно. Но группа у меня 60+, а это советское воспитание: все ответственные и исполнительные, очень старались. Мы сшили красивые костюмы, купили веера и решили просто получить удовольствие от своего выступления. Тем более, это был первый опыт участия в таком большом конкурсе, среди ста коллективов, а основной конкурент в нашей номинации – Китай. То есть, то, что мы заняли призовое место, было чудом! Как победители получили приглашение на финал в Италию, но тут началась пандемия. Однако конкурс не перевели в онлайн, просто перенесли на время, когда обстановка будет получше.
Соллаль и Хансик
– Вы профессиональный хореограф?
– Нет, я окончила Ростовскую государственную экономическую академию, но ещё в школе танцевала в корейском ансамбле, потом в институте, в сумме танцевала больше 10 лет. Потом вышла замуж, родила двоих детей – стало не до того. И только три года назад, когда нужно было организовать ещё один ансамбль при культурно-просветительском центре «Дон-Янь», мне предложили этим заняться, и я согласилась. Теперь руковожу ансамблем «Мугунхва» и параллельно работаю в Ольгинской. С женщинами 60+ и девочками-подростками (в обеих группах по шесть человек).
– Корейцы на Дону разбросаны по области: Ольгинская, Батайск, Кулешовка, Весёлое. Вы известные трудоголики, но, наверное, бывают дни, когда вы собираетесь вместе, отдыхаете, ездите друг к другу в гости?
– В основном это происходит на наши традиционные праздники. Главный – Соллаль, Новый год по лунному календарю (в 2022 году он будет 1 февраля). В этот день дети приезжают к родителям и вся семья собирается вместе. В Корее на этот праздник отводится три выходных дня. Второй праздник – Хансик (отмечают 5, 6 апреля). Это поминальный день. Рано утром мы идём на кладбище с традиционными блюдами и рисовыми лепёшками, после обряда ухаживаем за могилами, ставим новые цветы. В начале лета отмечается Тано – праздник окончания посевной. А осенью мы отмечаем Чхусок – праздник урожая и благодарность земле за её щедрость. Все корейские праздники привязаны к сельскому хозяйству, потому что – да, мы очень трудолюбивый народ.
– Вы упомянули традиционные блюда. Дома готовите что-то?
– Конечно. Каждая кореянка готовит традиционные блюда. В моей семье больше всего любят токпокки – рисовые палочки, сделанные из рисовой муки. Рис – основа корейской кухни, его мы едим каждый день, он нам заменяет хлеб. Ещё у нас в семье любят миёккук – суп из морских водорослей. Варится он на говяжьем или свином бульоне. И готовят его женщинам, которые недавно родили ребёнка, пожилым и больным – это суп для восстановления организма.
Правда ли, что?
– Ирина, в Корее возраст ребёнка отсчитывается с момента зачатия, а не с момента рождения. Это условно или в паспорте тоже так написано?
– У российских корейцев в паспорте указан фактический возраст, а вот в Южной Корее в паспортах указывают возраст на год больше. И если они говорят, что им двадцать лет, на самом деле, девятнадцать. Но день рождения остаётся тот же.
– Правда ли, что во время разговора с корейцем нельзя прятать за спину руки?
– Да, это считается неуважением к собеседнику. А если ещё собеседник старше тебя по возрасту, то это сверхнеуважение. Здороваясь с человеком старше себя, нужно это делать двумя руками. Если что-то передают человеку старше тебя, тоже используют обе руки – этот обычай сохранился у всех корейцев.
– Ну, и последнее из найденного в Сети: правда ли, что на совершеннолетие многие корейские родители дарят своим детям пластическую операцию?
– Да. В Сеуле я была в районе, где расположены одни клиники пластической хирургии. Причём, там это не считается чем-то необычным. На улице ещё до пандемии можно было встретить человека с закрытым маской лицом, и всем понятно – он недавно сделал себе пластическую операцию. Там есть свой культ красоты – белая кожа. Если у женщины белая, ухоженная, блестящая кожа, то она автоматически очень красивая. Корейцы не любят солнца, прячутся от него. Мы были там в июле, жарко и влажно, но корейцы ходят с длинными рукавами и нарукавниками, лица закрыты шляпами. Раньше ещё был культ европейского разреза глаз, но сейчас корейцы возвращаются к естественности, ценят то, чем одарила их природа.
Исконная культура – здесь
– Когда вы впервые поехали в Южную Корею, было же какое-то представление о своей исторической родине? Что совпало, что нет?
– Это были смешанные чувства: впервые вокруг меня, выросшей в Ростове, где множество разных национальностей, были одни корейские лица. Корейцы очень приветливые, гостеприимные, но я там чувствовала себя иностранкой. У них уже другой язык. Мы здесь говорили на исконном корейском, который практически не изменился со времён прадедов. И теперь это больше язык Северной Кореи. А в Южной Корее за последние десятилетия появилось много американских слов, новых выражений, и их язык мы уже не всегда понимаем.
Вот мы на Дону сохранили свою культуру, что пришла к нам издревле. Бабушки с дедушками передавали её нам. Я, несмотря на то, что у меня дети метисы, передаю им. У нас эта культура живая, востребованная – те же ансамбли возникают именно потому, что у нас есть потребность знать свои корни, мы в этом живём. А в Южной Корее, которая в малые сроки из страны третьего мира стала высокоразвитым индустриальным государством, исконную культуру вытеснила современность, в которой много пришлого. Исконная культура ушла в музеи, государственные центры. Я была как-то на стажировке национального центра традиционного искусства. Сегодня все свои песни, танцы, инструменты корейцы хранят там и стараются передать это духовное богатство корейцам, живущим в других странах – они приглашают, обучают. Но это государственная программа, а не то, что живёт в семьях, как у нас. Мои родители до сих пор знают песни, которые пелись до раздела Кореи. Пусть они немного несуразные, но когда приходят гости, мы можем спеть их за столом. В жизни столичного Сеула этого уже не встретишь.
– Ирина, пандемия не вечна, и ваши артистки из Ольгинской всё-таки поедут в Италию. Есть какие-то волшебные корейские слова, что вы им говорите как установку на счастливое выступление?
– Химнэсэё! В переводе на русский – всё будет хорошо. Потому что дадут нам награду или нет – это не так важно. Куда важнее, что мы всё ещё танцуем свои танцы, поём свои песни и можем передавать их из поколения в поколение. Химнэсэё!