Чем бы дитя ни тешилось
Илья Мамаев-Найлз. Год порно. – М.: Поляндрия No Age, 2023. – 224 с.
Несколько человек с разных сторон сказали мне, что книга «Год порно» наделала много шума. Конечно, стало интересно. Я знаю, о чём вы подумали, но нет, не так сильно интригует название, как факт шума вокруг книги. То есть вообще шума вокруг какой бы то ни было книги. Как говорится, секс – это, конечно, хорошо, но вы пробовали литературную критику?
Впрочем, оказалось, что это мои влажные фантазии. Фантазии человека, который помнит, что когда-то говорили «шум вокруг книги», если про неё писали сразу во всех изданиях, и не просто так, а критические статьи. В данном случае имелось в виду другое – что книгу упомянули несколько телеграм-каналов. Ни одной рецензии на «Год порно» мне найти не удалось. И это очень жаль, потому что лично мне очень хотелось бы понять, как эту книгу читает её имплицитный читатель или читатель, ей когерентный, ну или вообще другой читатель.
Ну и ещё потому, что мне придётся, что называется, делать работу с нуля. Что ж, придётся так придётся. Перед нами дебютный роман молодого автора Ильи Мамаева-Найлза «Год порно» (не спрашивайте, откуда у автора вторая английская фамилия, – не знаю). Главный герой – юноша из Йошкар-Олы, сказать о нём что-то более определённое затруднительно. Вроде бы ему лет двадцать, во всяком случае, школу он уже окончил, но почему-то нигде не учится. Поссорившись с отцом, крупным по местным меркам бизнесменом, он уходит из дома, живёт в машине, подрабатывает бариста в кофейне, а кроме того, берётся переводить с английского порноролики – отсюда и название.
Что ж, как критический критик, раз уж никто другой этого не сделал, я должен отметить, что сюжета в романе нет: он представляет собой набор слабо соотносящихся друг с другом эпизодов: вот герой пьянствует с другом, вот встречается с девушкой, вот у него мама в больнице, а вот он мирится с отцом. Увы, интригующая тема новой профессии героя остаётся поводом для шуток, но сюжетного развития не получает. Нет в «Годе порно» и внутреннего сюжета. В финале герой говорит, что он очень сильно изменился за прошедший год, но в чём именно он изменился, из-за чего и в какую сторону, остаётся загадкой. Не меняет героя и финальная потеря девственности; напрашивается сказать «долгожданная» – но нет, герою, кажется, скорее всё равно.
Кроме того, я должен отметить, что герой-рассказчик сосредоточен на себе настолько, что персонажи второго ряда – друзья, с которыми герой пьянствует, девушки, с которыми он встречается, – сливаются друг с другом до степени неразличения. Что хронотоп романа условный и подвисает в воздухе. Йошкар-Ола – говорит нам рассказчик, но, собственно, про город мы ничего из текста не узнаём. Год – говорит он, но когда этот год начался и когда закончился, бог весть, тем более что роман бессистемно пестрит аналепсисами и пролепсисами (переведём для молодежи: флешбэками и флешфорвардами).
Всё это я должен отметить, хотя не очень-то хочу. Кажется, на языке миллениалов это называется «душнить»: занудствовать; увязать в мелочах, не переходя к сути. Так вот, я не хочу душнить, потому что в действительности книга вовсе не бездарна. «Год порно» написан талантливо, слово тут делает ту главную работу, которая и есть существо литературы, – создаёт достоверный образ мира, пусть речь и идёт лишь о внутреннем мире героя.
Будь книга бездарна, всего вышесказанного было бы достаточно, чтобы от неё отмахнуться (ну разве что вот ещё: про героя, который всю книгу вяло пытается вступить в половой контакт с теми или иными девушками, мы только в финале случайно узнаём, что у него какие-то проблемы с кожей, судя по всему, псориаз, как будто это какая-то непринципиальная для него мелочь). Ну то есть по нынешним временам отмахнуться можно, конечно, вообще от любой книги, но «Год порно» всё же, прости господи, не «Пни Савелия» – даже если читать его немного скучновато, порассуждать тут всё же есть о чём. Роман художественно убедителен, и как таковой он предъявляет читателю внутренний мир сегодняшнего двадцатилетнего: портрет поколения? Автопортрет? Вот тут-то и начинаются вопросы.
Вопросы, на которые я могу ответить только предположительно, и именно поэтому как раз и почитал бы с удовольствием толковую критику на книгу – в том числе и от критиков того же поколения, – но имеем то, что имеем. Вместо критики есть несколько рекомендательных реплик, в которых «Год порно» сравнивают, ну с чем же ещё, конечно, с «Над пропастью во ржи».
Ну, с романом Сэлинджера сравнивают любую книгу, в которой рассказывает о себе какой-нибудь молодой человек, так что сравнение это не от большого ума. В случае с книгой Мамаева оно хромает даже больше обычного. И не просто потому, что в «Над пропастью во ржи» есть сюжет, яркие персонажи, внутренняя композиционная цельность и так далее, а в «Годе порно» всего этого нет. Не поэтому, а потому, что Холден у Сэлинджера – любит, тоскует, мучается, шутит, терзается угрызениями совести, живёт на полную катушку, а Марк (фамилии у него нет; вообще ни у одного героя нет фамилии) у Мамаева-Найлза озабочен только тем, хорошо ли он смотрится.
Вот парадоксальный эффект: Холден Колфилд то и дело сам на себя доносит, рассказывает о себе не самые приятные вещи, и тем не менее мы склонны думать про него, что он хороший человек. Марк всё время даёт понять, что он идеал современника, а всё же в разведку с ним не хочется. Да что там в разведку, даже в ночной лабаз за бутылкой не хочется категорически. Бесконечно самовлюблённый, презирающий всех окружающих, вообще не интересующийся ничем, кроме собственной персоны, Марк не испытывает никаких сильных эмоций, он не холоден и не горяч: и если таких Господь обещал изблевать из уст Своих, то Холдена Он держит на сладкое.
Гораздо любопытнее сравнить «Год порно» с другой знаковой книгой о подростке – со «Звёздным билетом» В.П. Аксёнова. Всё же к нашим палестинам поближе, да и тут чувствуется некоторая преемственность: бравирующий своим английским языком, своей брезгливостью по отношению к родине, как малой, так и большой, своей неопределённой оппозиционностью и заокеанскими артефактами в своём культурном багаже, герой Мамаева воспринимается как духовный наследник аксёновского Димки; хоть уже даже и не внук, а скорее правнук.
Конечно, Димка хоть и был пустозвоном, хоть и признавал прямо, что единственное, что его в жизни интересует, – это заграничные шмотки, чарльстон и липси (автор «Года порно», кстати, тоже танцор), но всё же он был человеком – любил, страдал, мечтал, сочинял стихи, делал глупости, всё, что обычно делают homines iuvenes. По сравнению с ним мамаево-найлзовский Марк всё-таки совсем уже хуматон. Ну так ведь и общество у нас за прошедшие десятилетия трансформировалось радикально, причём трансформировали его, кажется, не в последнюю очередь как раз такие аксёновские Димки.
Так талантливый автор – ставит он себе такую задачу или это само общественное бытие его послушной рукой записывает достоверное свидетельство о себе – оставляет современникам и потомкам записи печальных примет времени. «Звёздный билет» ведь и впрямь был талантливой книгой. Тоже талантливой.
Хочу, чтобы меня правильно поняли: я не против ни новой этики, ни новой маскулинности, столь любезных сердцу миллениала. Мне, правда, представляется, что старая добрая интеллигентность в принципе включала в себя и то и другое, но в конце концов у каждого поколения свои игрушки; чем бы дитя ни тешилось. И, к слову, я не против английского языка, и мне даже в целом понравилась Салли Руни – это такая молодая английская писательница, икона поколения, с которой помимо Сэлинджера сравнивают Мамаева-Найлза в телеграм-каналах. Правда, восхищаясь Салли Руни и подражая ей, автор «Года порно» упустил в её книгах главное – традиционную для европейского левого интеллектуала, со всеми его плюсами и минусами, моральную обеспокоенность своим положением в классовой системе и положением своей страны в международной системе разделения труда, эксплуатации ресурсов и экспорта капитала. Думается, если бы Руни вдруг прочитала «Год порно», она осталась бы в недоумении не меньше моего.
Вадим Левенталь