Экономика-2018: отчетность и реальность
Не сказать, что итоги 2017-го совсем уж никуда. Значительно (на 12 процентов) выросли доходы федерального бюджета. Правда, в основном за счет поступлений от налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), то есть за счет нефти и газа, благо мировые цены на нефть подросли. Хотя как знать, благо ли — теперь, как показывает российская практика XXI века, реформы опять отложат в долгий ящик. Но тем не менее...
Федеральная казна пополнилась и за счет перевода части поступлений от акцизов и налога на прибыль из регионов. Правда, дефицит бюджета-2017 все равно получился внушительным — более триллиона рублей, и то если не считать привлечения средств из Резервного фонда (исчерпан) и Фонда национального благосостояния (стремится к исчерпанию). Плюс сырьевая зависимость экономики возросла (хотя, казалось бы, куда больше?). Плюс, как уже сказано, провинцию, и так безденежную, еще подраскулачили. И все-таки…
Темпы роста валового внутреннего продукта (ВВП) тоже получились скромными — полтора процента, то есть в два с лишним раза меньше среднемировых. К тому же виды на увеличение этих самых полутора процентов в ближайшие два-три года крайне призрачны — не скатиться бы опять в минус. А о всяких там — если кто помнит — удвоениях ВВП, о том, чтобы догнать то ли Португалию, то ли Грецию речи давно нет. Но ведь впервые за четыре года вообще получился рост! Так что кто бы там чего ни говорил…
Чудеса экономической и социальной статистики все больше расходятся с земной, повседневной жизнью. «Главное — отчитаться, отрапортовать, а там хоть трава не расти», — рассуждают многие из государевых людей. Фото newsler.ru
Тревожнее иное: чудеса экономической и социальной статистики все больше расходятся с земной, повседневной жизнью. «Главное — отчитаться, отрапортовать, а там хоть трава не расти», — рассуждают многие из государевых людей. Так, баснословные (порой кратные, в разы) прибавки зарплаты сотрудникам Российской академии наук сопровождаются упорными слухами (и даже неофициальными подтверждениями), что за январь-февраль выплачены все деньги, отпущенные для этой цели на весь год. Поэтому… Поэтому после 18 марта начнется добровольно-принудительный перевод ученых с полной ставки штатного расписания на полставки, чтобы они тем самым получали ту, прежнюю, неповышенную зарплату. Но по отчетности останется красиво…
Или вот. В сфере здравоохранения России наметилась странная тенденция: согласно отчетности, россияне стали реже умирать от болезней, на лечении которых в майских указах 2012 года поручал сосредоточиться президент — сердечно-сосудистых, онкологических, туберкулеза, а также от ДТП и младенческой смертности. Что здесь странного? То, что по той же отчетности, граждане начали чаще умирать от редких болезней и неустановленных причин. Больше других, почти обвально сократилось количество смертей от сердечно-сосудистых заболеваний в Амурской, Воронежской, Нижегородской, Тамбовской областях, в республиках Ингушетия, Мордовия и Марий Эл. При этом смертность от редких заболеваний выросла там аж в 1,7 раза.
Немалое число экспертов говорит о махинациях со статистикой причин смертности. Федеральный Минздрав и «нехорошие» регионы категорически опровергают. Но и навскидку видно — столь резких изменений, которые фиксирует отчетность, конечно, нет.
Еще одна черта современной экономики России — тяга к мегапроектам. Такое явление, вообще говоря, не является уникальным, а характерно для большинства режимов личной власти или, по-научному, авторитарных. Наиболее яркие звенья, самоцветы в этой цепочке — саммит АТЭС во Владивостоке (2012 год), Зимняя Олимпиада в Сочи (2014), чемпионат мира по футболу (2018). Да, такие мероприятия бывают и в других странах. Но там они, как правило, лишь дополняют экономическое развитие, а не подменяют его. Кроме того, у российских мегапроектов, в отличие от зарубежных, хуже обстоит с окупаемостью. То есть у нас бал правит политика («поднимаемся с колен»), а не экономика. Наконец, сам алгоритм грандиозных проектов — решения принимаются на самом верху, реализуют их, в основном, госкорпорации — проходит в стороне от малого бизнеса и общественной самодеятельности. Что, как уже сказано, характерно и не случайно.
Наконец, стиль «милитари» — им российская экономика-2018, вопреки самочувствию и возможностям, пропитана почти как в советское время. Тема эта сложная, хотя нам предлагают, по существу, одно из двух — либо верить на слово главнокомандующему и его генералам, либо прослыть «пятой колонной». То есть, как в спорте или в «разборках»: мы правы потому, что это мы, а они неправы потому, что это они. При таком подходе нам будет очень трудно избежать полномасштабной гонки вооружений, а ее последствия, в свою очередь, будут крайне печальными.
Отчетность вместо реальности, тяга к мегапроектам, военный уклон — очень похоже не на случайность, а на систему. В таком случае и перемены могут быть только системными. А иначе это вовсе не перемены, а политическая косметика — умело, виртуозно наложенный макияж на все те же и, вдобавок, нарастающие проблемы.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»