Константин Боровой, Полтава: Плакать можно, но молча
Полтава теперь прифронтовой город.
Одинаково охотно здесь говорят на украинском и на русском.
Но русских школ все меньше. Их никто не закрывает, они просто становятся не нужны.
Те, кто работает для фронта, называют себя волонтерами.
Денег за эту работу никто не получает.
Лето было урожайным. И для себя запаслись и на фронт есть, что послать.
От голода зимой никто не умрет, у всех есть земля. Насолили, намариновали... Курочки, поросята...
Лишь бы не было холодно, этого боятся все.
Почти все деньги уходят на коммунальные услуги, хоть власти и сократили существенно чиновников и все точно знают, в какие часы электроэнергия дешевле.
В магазинах все есть и очень дешево. Но нет денег. Очень много развели садков — почти в каждом магазине живая рыба, за копейки.
Волонтеры и почти весь город шьет шапочки, балаклавы и кикимор для военных.
Научились плести из подручных материалов маскировочные сетки.
В Украине война.
На одном из заводов начали делать буржуйки для военных — пусть хоть им будет тепло.
В Храме собирают деньги для закупки материалов.
Почти каждый день отправляется газель. Ее встречают военные на одном из постов. Нодъезжать к фронту близко не разрешают.
Вокруг города вырыли противотанковые рвы, фотографировать их запрещено — военная тайна.
В городе медицинская академия и училище и большой госпиталь. Много раненых. Сколько? — Военная тайна.
В храме отпевают убитых полтавчан. Сколько? — Военная тайна.
Все стараются быть сдержанными, никаких истерик. Нельзя подрывать боеспособность армии и веру людей в то, что все в конце концов будет хорошо.
Плакать можно, но молча.
Через минуту она уже улыбалась: «Мне же скоро двух рабов пришлют из России...»
Дети рисуют цветы для погибших и живых солдат.
Бывают и праздники.
Постамент из-под Ленина оказался хорош для стихов о Майдане.