Из безвестия – в бессмертие
Никита Тихонович Городецкий родился в селе Соколово 21 сентября 1913 года. Семья была простой, крестьянской, и он вместе с ней пережил все катаклизмы эпохи: в его четыре года случилась революция, потом была война, голод и каждодневный тяжелый сельский труд. Из радостей была школа, книги и стремление к освоению какой-нибудь нужной профессии в строящей колхозы родной деревне.
По направлению от колхоза он поступил в Бытошское ФЗО, где получил специальность слесаря. Она пригодилась Никите потом в его другой — военной жизни. В военкомате, при призыве в армию, его, окончившего Соколовскую семилетку и училище, направили во 2-ю Московскую артиллерийскую школу имени Красина. Там он освоил все виды современного артвооружения и, спустя четыре года, в звании лейтенанта получил назначение в 6-ой корпусный полк пушек большой мощности.
Он очень любил свою маму, сестру и, приезжая в отпуск, зарабатывал трудодни для них на поле или на покосе. И родное село отвечало ему взаимностью: им гордились, не одна девушка вздыхала по бравому лейтенанту. Но женился он на городской. В красивом южном городе Одессе на улице Южной жила его любимая Людмила. Там, в Одессе, дислоцировался и его полк тяжелых гаубиц, взводом которых он командовал. Там родились их двое детей.
Но в 1939 году в Мариуполе началось формирование 134-й пехотной дивизии. И старший лейтенант Городецкий был назначен туда на должность командира батареи 534-го гаубичного артполка.
В первые дни войны дивизия была передислоцирована в Белоруссию, под Витебск. Два месяца прошли в тяжелых боях с мотомеханизированными частями вермахта. Хотя был получен приказ – отступать, дрались на своих позициях до последнего. 20 июля, потеряв две тысячи ранеными и убитыми и два артдивизиона, отдельные группы бойцов прорвались к своим в районе смоленского города Белый.
Городецкого среди них не было. В списке потерь дивизии он считался пропавшим без вести в августе 1941–го. Но судьба отпустила ему еще чуть больше года жизни. Проскитавшись два месяца по лесам, он пришел в оккупированное Соколово. Радости от встречи с родными мешало унизительное чувство поражения, боль за страдающую родную землю и неизвестность за судьбу оставшихся в Одессе жены и детей. И присяга офицера, данная Родине, требовала активных действий.
Здесь, в Соколово, он нашел единомышленников. Вместе с таким же окруженцем и односельчанином, тоже старлеем, Семеном Никитиным они решили вступить в созданную предателями Воскобойником и Каминским так называемую Русскую народную освободительную армию. Там их встретили с распростертыми объятиями: Никитин получил должность начальника штаба дислоцированного в Навле 3-го полка, Городецкий возглавил артиллерийский взвод. Они, создав в полку подпольную группу и установив связь с партизанским командованием, по его заданию стали готовить в Навле военный переворот. Обладая полученной от врагов информацией, составляли для партизан карты, в чем им активно помогали работавшая в Соколово учительницей Валя Калинина и местная девушка Таня Игрунина. Никита вел большую работу по разложению мобилизованных в РОНА окруженцев. Все экипажи танков вскоре были заменены приведенными из леса партизанами, снаряды расположенных у кладбища пушек перелетали через позиции отрядов. Летом связная комсомольского подполья Мария Дунаева увела к партизанам в отряд артиллеристов, которые по дороге утопили в болоте снятые с орудий замки.
К сожалению, начавшиеся в августе 1942–го года аресты молодежного подполья повлекли за собой аресты и связанных с ним военных подпольщиков. Жестоко пытали юных патриотов, но еще более изощренным пыткам были подвергнуты бывшие офицеры Красной Армии.
Никита Городецкий стойко держался. Избитый, окровавленный, поседевший в свои 29 лет, перед лицом смерти он открыто демонстрировал врагам свою ненависть и презрение, а выдержкой и отвагой служил примером для всех арестованных. Терпя после допросов адские боли, в камере он не издавал ни стона.
18 сентября с утра шел дождь. Серое небо словно оплакивало обреченных на смерть патриотов. Около полудня палачи вывели на казнь первую группу подпольщиков. Босые, в окровавленном исподнем белье, со скрученными толстым кабелем руками, шли в свой последний скорбный путь те, кого оккупанты считали самыми страшными врагами и приговорили к повешению: учитель Яков Александрович Калинин, железнодорожники Иван Игнатьевич Колонтырь и Иван Иванович Таратухин, киномеханик Василий Тихонович Шакин, офицер Никита Тихонович Городецкий, комсомольцы Мария Дунаева, Тамара Степанова, Дмитрий Юдин… Две недели для устрашения населения их тела палачи не разрешали снимать с виселиц, и только потом захоронили в одной из ям в лесохимовском овраге. Там, где в тот же день были расстреляны остальные подпольщики. Имена юных патриотов носят сегодня парк, школы, улицы, их бюсты установлены в сквере их имени. Тридцать пять подпольщиков и членов их семей было казнено фашистами в этот скорбный день. Семьи других из навлинской тюрьмы были отправлены в концлагеря, не всем из них было суждено вернуться домой.
Мать и сестра Никиты Елена тоже прошли через застенки тюрьмы и концлагеря. К моменту вскрытия могил и перезахоронения казненных они уже успели вернуться домой. Стоны и плач навлинцев стояли над оврагом. У казненных были выколоты глаза, вывернуты суставы, рваные раны на теле… Мать Никиты умерла потом, так и не оправившись от потрясения.
В своей семье в Одессе он считался пропавшим без вести. Позднее кто-то сообщил жене, что служил на оккупантов и жил с другой женщиной. А он остался верным присяге до последних минут жизни, и женщина просто была хозяйкой квартиры, на которой он стоял в Навле. Только недавно на сайте «Память народа» появилась фотография старшего лейтенанта Красной Армии Никиты Тихоновича Городецкого и его учетно-послужная карточка офицера. Через почти восемь десятков лет его глаза на фото тревожно и требовательно смотрят на нас, словно спрашивают: «Достойно ли вы живете без нас, люди? Столь же сильна ваша любовь к Родине, за которую мы, не колеблясь, отдали свои жизни?!»
Тамара СЛУЦКАЯ