Екатерина Агеева: «Хандра – это чудесное русское состояние души»
Катя, что для вас хандра? Как вы понимаете это слово? Почему, на ваш взгляд, у картины Алексея Камынина именно такое название?
Вообще, хандра – это чудесное русское состояние души, о котором писал еще Пушкин в своем «Евгении Онегине» - «короче, русская хандра им овладела понемногу» – думаю, все помнят эти строки. Ни этого слова, ни как такового понятия нет ни в одном другом языке мира. Хандра – это не грусть, не скука, это вот именно хандра – такое замедленное восприятие происходящего. Хандра и объединяет все истории в этом фильме. Более того, все сцены, вся атмосфера, которая царила на площадке, и даже актерская игра пропитаны ею. В первую очередь, это заслуга нашего режиссера, который смог передать нам это настроение и настроить команду именно на такой стиль игры – спокойный, немного отстраненный, чуть холодный, но при этом, нежный и ироничный. Думаю, поэтому и такое название – кино от и до реально о хандре.
Вы когда-нибудь сами ездили в поезде на второй полке возле туалета, как ваша героиня? Если да, то куда? Когда вы вообще в последний раз ездили на поезде?
Я, в отличие от моей героини, обожаю вторую полку! Поэтому я бы не очень расстроилась, если бы ехала на ней даже возле туалета. Для меня это не так печально, как для нее. Фиме же дай только повод расстроиться. Кстати, в этом и есть ее юмор, ее комичность: она даже самую незначительную проблему превращается прямо-таки в древнегреческую трагедию. Мне кажется, за этим дико смешно наблюдать. Когда-то я сама такой же была, но теперь отношусь в подобным проблемам куда проще – например, не так давно мы со съемочной группой ездили в Суздаль вообще на электричке. Никто не умирал и на страдал из-за этого. Наоборот, все очень радовались и веселились.
Вы когда-нибудь были в Красноярске? Ваша героиня оттуда, а вы, насколько я знаю, родились в выросли в Москве. Как готовились к роли провинциалки?
Честно говоря, для меня было важно не то, откуда она, а какая она. Поэтому я не делала какой-то там красноярский говор, интонацию, я старалась передать суть характера Фимы. Она такая, как многие современные девочки-тинейджеры, которые сначала сами себе придумывают проблемы, а потом сами же страдают из-за них. Причем так показательно, чтобы все заметили, какие они бедные и несчастные. Чтобы отразить это, я вот даже придумала в конце ту сцену, где Фима идет и читает стихотворение Анны Ахматовой «Сжала руки под темной вуалью». Оно отлично отражает всю суть этого персонажа и всю суть ее переживаний, которые схожи с драматичными любовными переживаниями многих современных девушек.
В одном из своих интервью после выхода фильма «Фея» вы говорили, что немного устали от образа наивных дурочек. Ваша героиня - Фима - кажется как раз-таки этой наивной дурочкой. Чем этот образ отличается от других? Что вас в ней зацепило?
Мне очень не нравится, когда мне предлагают играть таких еле-еле дышащих наивных дурочек, которые того и гляди в обморок упадут от чьего-нибудь взгляда. В Фиме меня, прежде всего, привлекла ее комичность – вот эта вот любовь к страданию по любому поводу. Она же постоянно вот этой своей драме живет. Она не наивная дурочка, нет. Ее образ – это некая такая пародия на девушек, которые когда-то делились в социальных сетях картинками с надписями «я люблю дождь, потому что он помогает скрыть мои слезы». Вот она откуда-то из того мира. Я сама когда-то такой была, поэтому прекрасно знаю, о чем говорю и поэтому прекрасно поняла характер своей героини полностью, как только прочитала сценарий.
Как вы можете охарактеризовать взаимоотношения вашей героини и героя Михаила Тройника Дени? Он ее все-таки любит?
Персонаж Миши – человек очень мягкий, который был воспитан так, что вот если есть ребенок, то бросить его нельзя. Поэтому, когда Фима говорит Дене, что беременна, у него даже вопроса не возникает, что делать: он готов вернуться в Красноярск, устроиться на завод и т.д – все очень прямолинейно. Конечно, изначально ему просто жалко девушку. Она же постоянно еще подливает масло в огонь своими вечными страданиями, педалирует тем, какая она бедная и несчастная – то упадет, то ударится. Однако Фима не какая-то там расчетливая стерва, которая специально все это делает, все ее действия больше интуитивны и идут от подсознательного: она просто очень любит Дени и не хочет его опускать. Однако в финальной сцене, когда моя героиня идет по улице и читает Ахматову, она уже мысленно отпускает Деню, понимая, что, как говорится, насильно мил не будешь. Другое дело, что Деня понимает в этот момент, что она его по-настоящему любит, и уже нежные чувства просыпаются к ней у него.