«У меня всякая баба должна каждый год рожать», говорил «заботливый» хозяин
Генерал Аракчеев отличился не только по артиллерийской части, но еще и устройством своего имения Грузино, которое во времена аракчеевщины часто ставили в пример, да и сейчас тоже можно встретить разговоры о том, что Алексей Андреевич о крепостных заботился как никто другой.
Конечно заботился. Например, вот так:
«…У меня всякая баба должна каждый год рожать, приказывал он, и лучше сына, чем дочь. Если у кого родится дочь, то буду взыскивать штраф. А в какой год не родит, то представь 10 аршин холста…»
Да, понятно, что время такое было. Суворов немного ранее тоже своих крепостных венчал сразу по несколько пар и женихов и невест подбирал по росту. Но тут к крестьянам отношение ничем не лучше, чем к коровам: там телята, тут ребята. А не родила – садись и холсты тки. У барина прибыль должна быть.
Еще очень мотивировало любить барина то, что в имении велась «Книга, служащая для следствий с виновными крестьянами», в которой записывались все прегрешения вольные и невольные. Так мало того: у каждого крестьянина имелась своя «винная книжка» (не в смысле вина, а в смысле вины), в которой записывались все проступки и полученные наказания. И носить эту книжку следовало с собой. Очень удобно: захотел барин узнать, в чем провинился встреченный крепостной, посмотрел «винную книжку» и сразу все ясно.
И даже доктор, которого Аракчеев выписал в Грузино из Петербурга тоже выглядел весьма своеобразной заботой. Потому что не здоровье крестьян как таковое беспокоило Алексея Андреевича, а «чтобы крестьяне остались способны к работе». Интересно, что при необходимости Аракчеев даже отправлял заболевших в госпиталь, заботился о своем имуществе. Особенно, когда появились военные поселения, в которых госпитали имелись в обязательном порядке. Очень удобно: так как военными поселениями заведовал Аракчеев, можно было лишних денег не тратить. А заодно там же и розгами хорошенько наказать, если есть за что (за что почти всегда найдется):
«…Честь имею донести, что находившаяся во вверенном мне гошпитале вашего сиятельства дворовая женщина Прасковья Григорьева сего числа выздоровела и по наказании ее розгами отправлена к штаб-лекарю Белоцветову…»
Стоит ли удивляться, что в конце концов вся эта забота вылилась в искренне высказанную крестьянами «благодарность» Настасье Минкиной, которая оставалась «на хозяйстве» в отсутствие Аракчеева. Настолько достала барская забота, что не побоялись неизбежной расправы.
Так что с одной стороны русская артиллерия, "Без лести предан", бриллианты, возвращенные в казну. А с другой - собственные крестьяне в понимании Аракчеева равны примерно, извините, скоту. А на дворе - просвещенный век вроде бы...