«Шведские бояре»: кто это такие и откуда они взялись?
В XVIII-XIX веках в России утвердилась концепция скандинавского происхождения первых русских князей. Она была воспринята многими как само собой разумеющееся. Иначе и не могло быть: ведь обе страны связывали давние и тесные отношения не только межгосударственные, но и семейственные и личные, на уровне отдельных дворянских родов.
«Кемска волость»: как сдвигалась русско-шведская граница
К началу XVIII века, когда Пётр I начал Северную войну, в Швеции было, пожалуй, больше выходцев из России, чем в России – потомков выходцев из Швеции. Причём это были совсем недавние эмигранты, в третьем-четвёртом поколении максимум. Да и эмигрантами их назвать трудно, поскольку большинство оказалось в Швеции вместе со своими родовыми землями.
Чтобы понять, как это произошло, проследим, как складывались отношения и границы между двумя странами после того, как в конце XV века московский великий князь Иван III присоединил к своему государству Новгородские земли, и молодая Россия стала на широком протяжении граничить с финскими владениями Шведского королевства.
Россия при этом владела на берегах Финского залива примерно такой же территорией, что и сейчас (кроме Выборга), но не пыталась закрепиться в устье Невы постройкой порта. Во второй половине XVI века русский царь Иван IV решил завоевать уже готовые порты в Прибалтике (Нарву, Ригу, Ревель и т.д.), чтобы использовать их для расширения торговых и культурных связей с Западной Европой. Начатая им Ливонская война (1558-1583) привела к сокрушению Ливонского Ордена, но перед коалицией Польши, Литвы и Швеции, заявившей свои претензии за земли Ливонии, Россия не устояла. По мирному договору 1583 года Россия уступила Швеции почти все свои владения на берегу Финского залива, кроме устья Невы.
В 1590-1595 гг. Россия провела успешную войну со Швецией и возвратила исконные новгородские земли на берегу Финского залива. Однако вскоре в России наступило тяжёлое Смутное время. По его результатам Россия утратила не только то же, что в Ливонскую войну, но отдала Швеции ещё довольно обширную полосу на территории современной Ленинградской области к югу от Невы и Финского залива. Эта полоса земли, по Столбовскому миру 1617 года закреплённая за Швецией, у русских называлась Ижорской пятиной, а в составе Швеции получила название Ингерманландии.
Русские фамилии среди шведских знатных родов
Интересно, что почти в это же время, а именно с 1618 года, в списке шведских дворянских фамилий появляются следующие:
Apollov, Rosladin, Baranoff, Aminoff, Kalitin, Butterlin, Zebotaioff, Pereswetoff-Morath, Clementeoff, Nassokin, Golawitz, Rubzoff, Homutoff, Carpofski, Luhmenoff.
Элементарно увидеть в них русские фамилии Опалёв, Разладин, Баранов, Аминев, Калитин, Бутурлин, Чеботаев, Пересветов-Мурат, Клементьев, Насакин, Головачёв, Рубцов, Хомутов, Карповский, Лугменев. Все они обнаруживается ранее и в списках русских дворян и детей боярских (не детей бояр в физиологическом смысле; это было служилое сословие ещё ниже дворян до конца XVII века). Большинство родов после этого разделилось и существовало как в Швеции, так и в России.
Многие из них оказались подданными Шведского королевства просто потому, что на момент заключения Столбовского мира владели землями в Ижорской пятине. Но некоторые, как, например, Клементьев, перешли на службу к шведам по собственной инициативе во время мирных переговоров в 1616 году.
Все эти фамилии являются в шведских списках под общим названием (ryss) baijorer, в котором легко разглядеть слова (русские) бояре. Правда, в России их представители боярами не были. Они не поднимались выше дворян. Но за границей вообще всегда предпочитали именовать знатных русских именно этим диковинным словом «бояре» (которое даже по-русски неизвестно что обозначало исходно). Да и самим бывшим дворянам было лестно поднять градус своего сословного происхождения, когда царь уже не мог им этого запретить.
Привлекательная свобода северного соседа
Ещё в период оккупации части Новгородской земли шведами в начале XVII века началась инкорпорация «русских бояр» в шведскую знать. Впрочем, сами жители Новгорода в 1611 году призвали к себе, отдельно от Москвы, своего монарха – шведского короля Густава II Адольфа и планировали создать самостоятельное Новгородское государство. Они и шведы отказались от этого, на переговорах с Москвой, только в 1616 году. В пятилетний срок своего владычества в Новгороде шведы назначали в города двух начальников – одного своего, а другого – русского. Этот второй помогал шведам в отправлении правосудия и налаживании контактов с местным населением.
При заключении Столбовского мира Швеция обязывалась не препятствовать русским православной веры переселиться из Ингерманландии в пределы Русского царства. Но очевидно, что сами новые шведские подданные отнюдь не стремились на родину предков, прельщённые политической свободой новой родины и более льготными условиями службы. Что там говорить, если и позднее Швеция служила притягательным местом для эмигрантов из Московской Руси (так, в 1664 году туда сбежал дьяк Посольского приказа Григорий Котошихин, чьей написанной в Стокгольме книгой мы обязаны ценными сведениями об истории Русского царства при первых Романовых).
В конце XVII века «шведские бояре» постепенно перешли в лютеранство (тоже привлекавшее, по сравнению с православием, отсутствием жёстких требований по постам и тратам на церковные обряды). В Северной войне 39 «бояр» воевали в составе шведской армии против страны своих предков.
По результатам Северной войны Ижорская пятина оказалась в составе России. Большинство «бояр» не захотело переходить в русское подданство. Им были пожалованы новые земли в Финляндии. Правда, в начале XIX века вся Финляндия оказалась в составе Российской империи. Представители ещё не прервавшихся «боярских» шведских родов получили тогда полные дворянские права на родине своих предков. Некоторые оставили свой след в истории России. Так, «шведский боярин» барон Иоганн-Фридрих-Густав Аминев прославился при покорении Средней Азии и освобождении Болгарии, дослужившись до звания генерал-лейтенанта Российской Императорской Армии.
источник
«Кемска волость»: как сдвигалась русско-шведская граница
К началу XVIII века, когда Пётр I начал Северную войну, в Швеции было, пожалуй, больше выходцев из России, чем в России – потомков выходцев из Швеции. Причём это были совсем недавние эмигранты, в третьем-четвёртом поколении максимум. Да и эмигрантами их назвать трудно, поскольку большинство оказалось в Швеции вместе со своими родовыми землями.
Чтобы понять, как это произошло, проследим, как складывались отношения и границы между двумя странами после того, как в конце XV века московский великий князь Иван III присоединил к своему государству Новгородские земли, и молодая Россия стала на широком протяжении граничить с финскими владениями Шведского королевства.
Россия при этом владела на берегах Финского залива примерно такой же территорией, что и сейчас (кроме Выборга), но не пыталась закрепиться в устье Невы постройкой порта. Во второй половине XVI века русский царь Иван IV решил завоевать уже готовые порты в Прибалтике (Нарву, Ригу, Ревель и т.д.), чтобы использовать их для расширения торговых и культурных связей с Западной Европой. Начатая им Ливонская война (1558-1583) привела к сокрушению Ливонского Ордена, но перед коалицией Польши, Литвы и Швеции, заявившей свои претензии за земли Ливонии, Россия не устояла. По мирному договору 1583 года Россия уступила Швеции почти все свои владения на берегу Финского залива, кроме устья Невы.
В 1590-1595 гг. Россия провела успешную войну со Швецией и возвратила исконные новгородские земли на берегу Финского залива. Однако вскоре в России наступило тяжёлое Смутное время. По его результатам Россия утратила не только то же, что в Ливонскую войну, но отдала Швеции ещё довольно обширную полосу на территории современной Ленинградской области к югу от Невы и Финского залива. Эта полоса земли, по Столбовскому миру 1617 года закреплённая за Швецией, у русских называлась Ижорской пятиной, а в составе Швеции получила название Ингерманландии.
Русские фамилии среди шведских знатных родов
Интересно, что почти в это же время, а именно с 1618 года, в списке шведских дворянских фамилий появляются следующие:
Apollov, Rosladin, Baranoff, Aminoff, Kalitin, Butterlin, Zebotaioff, Pereswetoff-Morath, Clementeoff, Nassokin, Golawitz, Rubzoff, Homutoff, Carpofski, Luhmenoff.
Элементарно увидеть в них русские фамилии Опалёв, Разладин, Баранов, Аминев, Калитин, Бутурлин, Чеботаев, Пересветов-Мурат, Клементьев, Насакин, Головачёв, Рубцов, Хомутов, Карповский, Лугменев. Все они обнаруживается ранее и в списках русских дворян и детей боярских (не детей бояр в физиологическом смысле; это было служилое сословие ещё ниже дворян до конца XVII века). Большинство родов после этого разделилось и существовало как в Швеции, так и в России.
Многие из них оказались подданными Шведского королевства просто потому, что на момент заключения Столбовского мира владели землями в Ижорской пятине. Но некоторые, как, например, Клементьев, перешли на службу к шведам по собственной инициативе во время мирных переговоров в 1616 году.
Все эти фамилии являются в шведских списках под общим названием (ryss) baijorer, в котором легко разглядеть слова (русские) бояре. Правда, в России их представители боярами не были. Они не поднимались выше дворян. Но за границей вообще всегда предпочитали именовать знатных русских именно этим диковинным словом «бояре» (которое даже по-русски неизвестно что обозначало исходно). Да и самим бывшим дворянам было лестно поднять градус своего сословного происхождения, когда царь уже не мог им этого запретить.
Привлекательная свобода северного соседа
Ещё в период оккупации части Новгородской земли шведами в начале XVII века началась инкорпорация «русских бояр» в шведскую знать. Впрочем, сами жители Новгорода в 1611 году призвали к себе, отдельно от Москвы, своего монарха – шведского короля Густава II Адольфа и планировали создать самостоятельное Новгородское государство. Они и шведы отказались от этого, на переговорах с Москвой, только в 1616 году. В пятилетний срок своего владычества в Новгороде шведы назначали в города двух начальников – одного своего, а другого – русского. Этот второй помогал шведам в отправлении правосудия и налаживании контактов с местным населением.
При заключении Столбовского мира Швеция обязывалась не препятствовать русским православной веры переселиться из Ингерманландии в пределы Русского царства. Но очевидно, что сами новые шведские подданные отнюдь не стремились на родину предков, прельщённые политической свободой новой родины и более льготными условиями службы. Что там говорить, если и позднее Швеция служила притягательным местом для эмигрантов из Московской Руси (так, в 1664 году туда сбежал дьяк Посольского приказа Григорий Котошихин, чьей написанной в Стокгольме книгой мы обязаны ценными сведениями об истории Русского царства при первых Романовых).
В конце XVII века «шведские бояре» постепенно перешли в лютеранство (тоже привлекавшее, по сравнению с православием, отсутствием жёстких требований по постам и тратам на церковные обряды). В Северной войне 39 «бояр» воевали в составе шведской армии против страны своих предков.
По результатам Северной войны Ижорская пятина оказалась в составе России. Большинство «бояр» не захотело переходить в русское подданство. Им были пожалованы новые земли в Финляндии. Правда, в начале XIX века вся Финляндия оказалась в составе Российской империи. Представители ещё не прервавшихся «боярских» шведских родов получили тогда полные дворянские права на родине своих предков. Некоторые оставили свой след в истории России. Так, «шведский боярин» барон Иоганн-Фридрих-Густав Аминев прославился при покорении Средней Азии и освобождении Болгарии, дослужившись до звания генерал-лейтенанта Российской Императорской Армии.
источник