Как не надо одеваться зимой
Табу в одежде – тема спорная и неоднозначная, особенно для женщин. Рискуем столкнуться с волной негодования читателей и озвучиваем свой список. Мы, конечно, не первые, но постараемся избежать банальностей.
Джинсы, заправленные в сапоги
Это сочетание редко увидишь у лидеров мнений – в блогах Томми Тона или Скотта Шумана, например. Зато россиянки его обожают. Ориентируются, видимо, на актрис и певиц, которые традиционно считаются примером для подражания, хотя мода не их профессия: все знаковые образы для фильмов, клипов и красных ковровых дорожек продумывают стилисты. Там, кстати, джинсов, заправленных в сапоги, не встретишь.
Деним, несмотря на завоеванную навечно популярность и бесконечное количество трансформаций, – рабочая одежда. Сделать его частью женственного образа, конечно, возможно, только джинсы, надетые вместе с узкими сапогами на шпильке, – приём слишком топорный. Однако, учитывая климатические особенности России, каждая вторая пользуется именно им. Один из вариантов компромисса – сапоги на плоской подошве из грубого материала и с широкими голенищами. Женственные модели на каблуках или танкетке из тонкой кожи или замши лучше оставить для юбок и платьев. Чёрная обувь и светло-голубые джинсы – тоже, кстати, не самая лучшая идея.
Hunter Everyday Pioneers
Пуховики
Не то чтобы пуховики плохи в принципе, просто в России все женщины стремятся к абсолютной женственности – к женственности, которая нередко переходит в категорию абсурда. Пуховик – вещь спортивная, и все попытки походить в нём на леди выглядят комично. Мех на капюшоне, пояс на талии, глянцевый блеск и цветочные расцветки, вероятнее, сделают похожей на экзотическую гусеницу, нежели на модель Dior 1950-х годов. Для каблуков и клатчей подойдут зимние пальто и искусственные шубы. Пуховик классический лучше оставить для суровых ботинок, смешных шапок и любимой пары джинсов. Или сыграть на контрасте и попробовать скомбинировать объемную не приталенную модель с юбкой или платьем – вариант «стильно-модно-молодежно». В общем, компромисс возможен, главное помнить о здоровом минимализме: женственности он не убавит.
Шубы
Роскошь у нас в стране традиционно в почёте: все к ней стремятся, все стараются её всячески подчеркнуть. В России её чистое воплощение – шуба, чьи вернейшие спутницы – шпильки и сумка «как бы из крокодила». О правиле не надевать на себя всё самое лучшее одновременно большинство, естественно, забывает. Шуба в дополнительных заявлениях о том, насколько она классная, не нуждается, она сама по себе заявление. Тут можно вспомнить о поднадоевшем всем нормкоре: здесь он действительно придётся кстати.
Shayne Laverdière for ELLE
Павловопосадские платки
Пик увлечения павлопосадскими платками прошёл, но отголоски ещё живы. Это несмотря на то, что такие платки не самый лёгкий для адаптации тренд. Во-первых, павлопосадский платок в сочетании с классическими славянскими чертами лица делает его обладательницу похожей на Нину Дорошину в «Любовь и голуби». Во-вторых, большинство носят его с теми же пуховиками. Это примерно как надеть ковбойскую шляпу с коктейльным платьем – нелепо и не очень понятно зачем. Павлопосадский платок – элемент фольклорный, адаптировать его можно, но сложно, а талантами Ульяны Сергеенко или, скажем, Вики Газинской обладает не каждая.
Нина Дорошина в роли Нади в советской мелодраме «Любовь и голуби»
Одинаковые шарф и шапка
Одинаковые шарф и шапка – это как одинаковые сумочка и туфли. Только про туфли и сумку всем рассказали, а про шарф и шапку забыли. Носить вместе можно разве что черные.
Фото: The Sartorialist
Надписи
«Last clean t-shirt», «Holy chic», «Shopping is my cardio» и еще чуть более пошлые варианты из серии «This is my boyfriend» или «Не говори мне, что делать, и я не скажу, куда тебе идти» – это не смешно и в большинстве случаев уже сто лет, как боян. Покупка таких свитшотов, толстовок, футболок, кепок и шапок оправдана только тогда, когда ваш стиль так же инфантилен, как стиль Кары Делевинь. В остальных случаях это выглядит как пошлая в своей прямолинейности попытка доказать, что «я дерзкая, да еще и мудрая».
Кара Делевинь в объективе Терри Ричардсона