«Восток-Медиа» продолжает цикл статей о криминальной истории Дальнего Востока. Журналисты издания собрали и восстановили биографию короля восточного криминала. Одни боготворили его и превозносили за щедрость, другие проклинали, стоя у могил своих близких. Так кем же он был, легендарный Джем? Примечание редакции: Данная статья является первой частью большого аналитического расследования о деятельности группировки «Общак» в регионах Дальнего Востока. Информация для этого материала взята из открытых источников и во многом опирается на воспоминания местных жителей, бывших очевидцами упомянутых событий. Редакция оставляет за собой право сохранить анонимными источники, проливающие свет на те или иные события. Редакция «Восток-Медиа» осуждает преступность в любом ее проявлении, а данный материал представляет только в качестве ретроспективы на события Дальнего Востока, которые происходили десятилетия назад. В июле 1987 года, пока вся страна обсуждала первые выпуски телепередачи «Взгляд» и ее ведущего молодого журналиста Влада Листьева, за ворота тобольской колонии вышел тридцатипятилетний статный мужчина с аккуратными усами, бывшими его визитной карточкой. Пружинистая дверь громко хлопнула. По ту сторону колючки, в стенах тюрьмы остались Дед Хасан, Мишка Псих, Токаренок, Святой и Аристократ. А воздухом свободы после очередной отсидки наслаждался никто иной как Джем — первый дальневосточный вор в законе. Становление Бати Свой криминальный путь будущий отец криминального Востока, тогда еще просто Женька Васин, начал в районе Дземги на окраине Комсомольска на Амуре. Он был спортивным, молодым парнишкой со двора, любителем футбола, который вместе с друзьями «стоял за район» вместе с группировкой «Дземговских». В пятнадцать лет Васин впервые оказался за решеткой «по хулиганке». Причем отправили его, возможно за буйный нрав, в одну из самых суровых зон Дальнего Востока — Будукан. Смертность в этом месте была настолько высокой, что Колыма 37 года могла бы «сочувственно откашляться». Впрочем, для Васина Будукан не стал серьезным испытанием — здесь он «кулаками и властным словом» собрал первую банду и чувствовал себя достаточно комфортно. Начальство тюрьмы решило проблему радикально и молодой авторитет быстро ушел на этап и отправился в вынужденный «тур по стране». Кстати, оригинальное прозвище Васин получил, как вспоминают местные жители, за любовь в консервированному повидлу. По колониям России Васин «бродил» несколько лет и вскоре вернулся в Комсомольск. Однако долго дома он не пробыл — меньше, чем через год хабаровское СИЗО снова гостеприимно распахнуло перед ним свои двери, и он отправился по этапам на этот раз на три года по хулиганке. Потом еще на пять. Потом еще на четыре с половиной. В общем, всю свою юность уроженец города Юности провел за решеткой. С первого срока «по малолетке» Джем редко проводил на свободе больше года. Чаще — меньше. Про родной район Джема — Дземги тогда ходило много неприятных слухов, часть которых имела под собой прочное железобетонное основание. Бывшее нанайское пастбище, а теперь «промышленный спальник» на отшибе стремительно растущего города, криминализировался с поразительной скоростью. На костях группировки «Дземговских» возникла новая организация — «братский круг». Джем стягивал «криминальные трудовые резервы» на территорию, пока официальные власти привлекали комсомольцев, а после очередной отсидки, из-за отсутствия тогда криминальных авторитетов на Дальнем Востоке, организовал «Союз истинных арестантов». Более того, для Союза он сформировал Кодекс из десяти правил. Текст этого исторического документа давно утерян, но видевшие его люди отмечают, что он мало чем по смыслу и слогу отличался от Платонского трактата Res publica и это много говорит о Джеме. В какой-то момент Дземга, плотно осажденная людьми из «Братского круга», стала «криминальным государством в государстве» и принялась догонять свою стремительно растущую криминальную славу. Чужие теперь заходили сюда редко, а выходили еще реже. В феврале 1982 года Джема, уже бывшего видным авторитетом, освободили из совгаванской зоны досрочно и отправили на стройки народного хозяйства, то есть на «химию» («Химия» — принудительные работы, а также отбывание наказания в колонии-поселении, облегченный режим для заключенных, вставших на путь исправления — прим. ред.). Это был сильный удар по репутации авторитета, который говорил о сотрудничестве с властями и спасло его только то, что «Братский круг» к тому моменту держал под контролем большинство зон и колоний в регионе, к тому же сам он долго на «химии» не пробыл — уехал домой, в очередной раз подрался и отправился обратно за решетку. Возникает вполне резонный вопрос — почему остальной криминальный мир никак не ответил на становление криминальной империи Джема? На руку ему сыграла закрытость регионов, практически все города и поселки Дальнего Востока тогда носили ярлык ЗАТО, были закрыты для въезда и буквально переполнены сотрудниками различных спецслужб. Гастролирующие по стране воры сюда не совались, а дерзкие первопроходцы и «варяги» обнаруживали, что «хлебом и солью» здесь угощают редко, зато ножом — всегда пожалуйста. Уголовники того времени вспоминают, что столичный криминал пытался посылать на Дальний Восток своих знаменосцев, но здесь они поддержки не находили. Проскитавшись несколько месяцев по местным притонам, такие бродяги как правило или возвращались обратно ни с чем или «сплавлялись по Амуру как по Стиксу». Во время очередной отсидки на Дальнем Востоке, Джем самовольно объявил себя вором в законе и начал «двигать в сторону» старые правила. «Братский круг», к этому моменту уже включал в себя такой обширный перечень уголовников, что внутри круга Васину пришлось делать круг поменьше — «Близкий круг». Почти всех, кто входил в него, он самолично назначил ворами, чего делать по тюремным законам он права не имел. В какой-то момент «официальный криминал» почувствовал потерю контроля и судьбу Джема решал крупный «настоящий» воровской сход. Вариантов такой суд, в отличие от государственного предлагал два — будет объявлен «негодяем» и умрет или будет жить. Воры выбрали второе. Выжить в тот момент Джему помогли обстоятельства — недовольство криминала обилием воров-грузинов нового поколения (Джем был активным участником коалиции недовольных), а также наличие людского капитала в лице влиятельной группы «Братского круга» за спиной, которую он успел скопить. Важно отметить, что и между сроками Джем не тратил времени даром, а быстро подминал под себя разрозненный криминал Дальнего Востока. Тогда бандиты всех мастей с запада страны считали, что в «Москве все деньги», а Дальний Восток — «выжженая земля», где нет «интересов» и фактически Джем укреплял в родных местах свой авторитет в условиях полного отсутствия конкуренции. Это можно проследить и по статьям, которые ему вменялись. Если первые сроки он получал за хулиганство, то уже следующие становились «многосоставными» и включали в себя по три — четыре эпизода сразу. Об этом вспоминает и первый смотрящий за Хабаровском Владимир Податев, известный всему Дальнему Востоку как Пудель. В своей книге он пишет, что, когда Джем формировал «Братский круг» из местных авторитетов, «движение» уже было активно налажено в Сибири и на западе, но существовало на Дальнем Востоке «очагами». Примерно в то же время, когда Джем укреплял свою власть в Комсомольске, в стране она стремительно шла к окончательному развалу — тогда как раз умер генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко и на смену ему пришел Михаил Горбачев. Летом 1985 года, в Тобольской тюрьме, воры, которых по какой-то никому не известной причине, скопилось там рекордное количество, пытались организовать против Джема сопротивление, но не найдя достаточной поддержки, смирились. К октябрю они приняли окончательное решение, заняли камеры по соседству и пятого числа Джем был признан в качестве первого вора-дальневосточника. Важно отметить, что после освобождения в 1987 году, получив статус, Джем больше не увидит тюремных нар. В следующий раз он столкнется с серьезными обвинениями только через четырнадцать лет, перед самой смертью, когда его империя начнет рушиться на глазах. Становление Общака То, что Джем, в короткий срок смог превратить уличный криминал в личный процветающий бизнес под брендом «Общак» ни у кого из экспертов сомнений не вызывает, но фактически, пока он был в тюрьме, все процессы на местности налаживал другой человек. К тому моменту, как Васин освободился из Тобольска, уже будучи вором в законе, «братский круг» был практически разбит, часть дальневосточного криминала отвернулась от него из-за «подмоченной химией» репутации, а за письмами от Джема, которые его освободившийся из тюрьмы сподвижник привез в Хабаровск, не приехал ни один из его сторонников. «Неоднократно говорил Климу по телефону, чтобы ко мне приехали за письмами Джема, и напоминал, что есть информация, которую нужно передать на словах. Но получал ответ: „На воле все не так, как мы представляли себе это в тюрьме. Плюнь на все, устройся на работу и никуда не лезь, если не хочешь неприятностей“, — вспоминает местный авторитет. Человеком, который передал Джему управление дальневосточным криминалом был все тот же Владимир Податев, который вышел из тюрьмы на год раньше вора и попал с туберкулезом в хабаровскую больницу, где творился настоящий беспредел. Именно Пудель сформировал структуру криминальной сети Хабаровска и запустил все застопорившиеся процессы. Когда Васин вышел из тюрьмы, движение было налажено и его оставалось только возглавить. Важно отметить, что в то время Общак еще не был группировкой, но уже был «понятием», подразумевающим арестантскую складчину. Организованным преступным сообществом его сделал именно Джем. Вот что сам Владимир Податев пишет об этом в своих мемуарах. «Через два месяца после того, как оказался в больнице, мне удалось создать городской общак для помощи тем, кто находился в неволе. Ко мне в тубдиспансер стали съезжаться авторитеты со всего города для решения всевозможных вопросов. Мое слово стало решающим. За короткое время мне удалось наладить связь со всеми зонами Хабаровского края и установить контакты с находящимися там авторитетами. Авторитетов поставил в курс, что в связи с неблагополучным положением на свободе и тем, что на Дальнем Востоке нет воров, беру на себя ответственность за организацию краевого общака и наведение порядка в Хабаровском крае», — вспоминает Податев. Именно Податев после выхода из тюрьмы нейтрализовал в Комсомольске «антиджемовскую коалицию» и наладил «общаковую постановку» и тогда же он получил первый серьезный удар от нового «ночного главы региона». После освобождения Джем пробыл в Хабаровске половину дня, но так с ним и не увиделся. Сам Податев тогда, из-за проблем с законом, временно передал управление Общаком другому человеку, но ждал, что Джем уделит ему внимание, как члену близкого круга. Постарался заново сформированный «Братский круг», который быстро увез авторитета в Комсомольск, а Джем в свою очередь поставил смотрящими за Хабаровском других людей — Бича и Чайника, с которыми у Пуделя была потом крупная разборка. После снятия надзора Податев все-таки смог приехать в Комсомольск и посетить авторитета, но тогда же он понял, как он сам говорит в своей книге, одну простую истину: «Для Джема существовало несколько правд: для воров — одна, для братского круга — другая, для остальных в зависимости от обстоятельств — третья. Исходя из этого, я его не устраивал». Не прошло и полгода, когда Бич с Чайником окончательно утратили доверие Джема, и Пудель лично передал им приказ от главы Общака прибыть в Комсомольск. Тогда на улицах Хабаровска чуть не пролилась кровь — во время разговора с Пуделем, Чайник «подтянул» около тридцати бойцов из своего окружения, но прямого конфликта не произошло. Вскоре Бич исчез, Чайника пытались искать все городские авторитеты, но он тоже «залег на дно». Через полтора месяца он был найден мертвым в одном из городских притонов. Это было весной 1988 года, когда Селин Дион победила на Евровидении, Валерия Новодворская основала «Демократический Союз», а в Москве на 19 конференции КПСС был учрежден пост президента СССР. Податев, к тому моменту, с позволения Джема вернул контроль за Хабаровском и «Общак» выпрямился в полный рост.
