"Майор Крупичев и каннибализм."

Благодаря любезности   labasполучил документ из разведотдела 18 армии от 13.05.1942, каковой и публикую.

Документ касается гибели в феврале 1942 года двух полков 191 стрелковой дивизии, отправленных прорываться к станции Померанье.  Большая часть быстро погибла и попала в плен, часть сумела выйти обратно. Эпизод известен благодаря тому, что протокол допроса командира дивизии, А.И. Старунина, был частично опубликован Хассо Стаховым, и вызывал интерес, так как комдив Старунин в плену стал преподавателем немецкой разведшколы. Но с событиями конца зимы 42 года связаны более мрачные и менее детективные подробности.

Предыстория такова. С 18 января  1942 года  2 Ударная армия , пробившая коридор у Мясного Бора-Спасской Полисти, частью сил развернулась на север и двигалась на перехват Московской железной дороги и Московского шоссе. Общий замысел сводился к тому, чтобы, используя подвижные войска и обходя опорные пункты, как можно быстрее выйти на коммуникации, занять Любань и отрезать всю группировку немцев между Любанью и Чудово.

Переданный в состав армии 13 кавкорпус и следовавшая за ним оперативная группа генерал-майора Привалова поначалу продвигались быстро. Перспективы виделись радужными, срок сначала был н и штаб армии обсуждал со штабом Волховского фронта, успеет ли опергруппа Привалова ворваться в Любань 2 февраля. Однако с 4 числа и кавалеристы, и пехота Привалова застряли у западного берега реки Тигода. У деревень Ручьи, Кривино, Червинская Лука. Корпус Гусева с 4 февраля направили северо-западнее, в глубокий обход.

Группа Привалова ( 191 сд, 57 и 53 стрелковые бригады) неделю безуспешно  штурмовала немецкие опорные пункты в Кривино, Ручьях и Червинской Луке. 13 февраля Привалов решает перенести удар, и, оставив заслон у Червинской Луки, обойти по бездорожью, взять деревни Дубовое и Малая Бронница, и, перехватив дорогу вдоль Тигоды, отрезать злосчастные опорные пункты и пути отхода из Апраксина Бора.

Командир 191 сд полковник Старунин  приказ получил  в ночь с 13 на 14 число. Ему предстояло сдать участок у д. Кривино , совершить 30-километровый марш и к  восьми утра 14 февраля сосредоточиться у Червино с тем, чтобы с утра 15 числа перейти в наступление. Задача почти нереальная. В итоге два стрелковых полка Старунина вышли на  дальние подступы к Малой Броннице, которую предполагалось атаковать, лишь в ночь на 15 февраля. Положение мало изменилось и на следующую ночь.  Пехота находилась в лесу в километре от западного берега Тигоды, артиллерия застряла далеко в тылу, продовольствия оставалось на один день. В это время на место приехал нач.штаба оперативной группы полковник Орлов.

Надо сказать, что к тому моменту задача изменилась, начались подвижки в самых верхах. Волховский фронт в очередной раз переходит в решительное наступление. Корпус Гусева с 14 числа должен наступать на север, к Лисино-Корпус-разъезд Стекольный и соединиться с частями Ленинградского фронта, с этой инициативой выступил Военный совет Ленфронта.
 Группа Привалова должна была прорываться к железной дороге у Померанья, рассчитывая на соединение с 54 армией. Задачи поставлены на самом верху и оформлены приказом 2 УА номер 33. Комдив-191 ничего об этом не знал, ему о смене задачи сообщил устно полковник Орлов. Оказалось, что Старунину предстоит не штурмовать деревни, а переправиться через Тигоду, и , не ввязываясь в бои, как можно скорее выйти к железной дороге в районе Померанья. При этом на утро 16 февраля у Старунина нет ни артиллерии. ни боеприпасов, ни продуктов для такого рейда. Начальника штаба группы, видевшего ситуацию на месте, убедить в невозможности выполнить задачу удалось. Однако Орлов отбыл обещав лично доложить генералу Привалову о состоянии дивизии, а штаб Привалова требовал доклада . По телефону Старунин сначала тянул время, а потом доложил о решении остаться на месте не день, утвержденном начальником штаба группы.  После чего нач. политотдела группы Елхин передал ему приказ немедленно выполнять задачу. (ЦАМО, Фонд: 309, Опись: 4073, Дело: 1, Лист 319-328)

Этот эпизод описывает  И.С. Осипов, командир комендантской роты 191 сд.:

«В яме под корнями большого вывернутого дерева находились комдив полковник А. И. Старунин, комиссар дивизии С. А. Алексеев, начштаба майор С. Д. Крупичев. Невдалеке находились и остальные командиры и политработники штаба. Меня вызвали к командованию. Когда я явился, комдив разговаривал с кем-то по телефону. На повышенных тонах доказывал, что поставленную задачу выполнить невозможно. Остальные командиры были чем-то озабочены, встревожены. Разговор по телефону длился довольно долго, минут 30–40. По очереди брали трубку то Старунин, то Алексеев. Все мы, находящиеся рядом, поняли, что командование дивизии вело телефонный разговор с командованием оперативной группы, т. е. с генералом Приваловым и комиссаром Елкиным (или Ехлиным, точно не помню). Разговор закончил комиссар Алексеев примерно так: «Хорошо, мы пойдем, но за последствия и нашу гибель Родина спросит с вас». Бросил трубку и приказал обрезать телефонный провод.» ( Трагедия Мясного Бора., сб. под ред. И.А. Ивановой, СПБ 2015,  с. 185).

Орлов был Приваловым снят с должности и отправлен под трибунал, а Старунин, все-таки дождавшись темноты, в ночь на 17 число начали переходить реку. Уже 18 февраля место перехода было перекрыто, обозы с продовольствием и боеприпасами пройти не успели. Группа продвинулась до озера Скатного, это около 5 километров. 18 числа штаб армии считает, что дивизия успешно продвигается, не встречая сопротивления противника, но вскоре становится ясно, что произошла катастрофа. Немцы засекли передвижения группы с воздуха с самого начала. Уже 18 числа у озера Скатное берут 17 пленных и отчитываются о 65-ти убитых. По совестким данным  с 21 по 28 февраля обратно вышло около 400 человек,  с немецкой стороны 1 АОК отчитался о 700 насчитанных трупах и  263 пленных.( T-314 R-46 I.AK, fr-88)
Старунин со штабом остался в окружении и был взят в плен раненым 5 марта. Комиссар дивизии Алексеев застрелился. Нач.штаба Крупичев попал в плен, причем выжил и вернулся. И, как выясняется, в окружении он просидел два с половиной месяца при самых ужасающих обстоятельствах.

Допрос русского майора Крупичева Павла, начальника штаба 191 сд.

1. Личность.

Пленный майор К., род. 1908 г., гор. Родники Ивановской области. Национальность: русский.
1930-32 гг. – в Иркутском военном училище, 1937-39 - военная академия «Фрунзе» в Москве, с апреля 1941-го офицер оперативного отдела в 191 сд., затем – начальник штаба.

8.5.1942 майор К. попал в плен у Апраксина Бора.

Родители – рабочие-текстильщики. Является членом коммунистической партии, как почти все офицеры. Вступил в партию в 1939-ом.

2. Подробности о 191 сд.

Майор К.находился в той части 191 с.д., которая в середине февраля была отрезана севернее железнодорожной насыпи у Залесья и окружена.  Майор продержался с тех пор до настоящего момента с 6 людьми. Он и его люди частично питались человеческим мясом.

Командир дивизии полковник Старунин ( уже взят в плен), комиссар дивизии – бат. комиссар Алексеев. 546,552 и 559 стрелковые полки, 484 арт. полк ( позже якобы получил номер 1081), 330 саперный батальон, батальон связи ( номер неизвестен), минометный батальон, развед.рота.

Силы 191 с.д.

В середине февраля в дивизии было около 5000 человек ( офицеров и рядового состава). Сформирована дивизия в апреле 1941-го в Агалатово Ленинградской области ( 40 км. северо-восточнее Ленинграда). Изначально билась у Нарвы, потом в Ораниенбаумском котле и на Неве. Позже первой вошла в Тихвин и дралась в Волховском котле.

Канннибализм.

Поскольку в феврале 12 дней не получали пропитания,  командир дивизии приказал употреблять в пищу мясо погибших красноармейцев. Отвращения при этом не испытывали. Одного тела хватало на 2 дня 16-ти человекам. Мясо варили, 1-2 котелка в день. В основном съедали бедра. Вокруг лежало безумно много трупов. С наступлением теплого времени года, когда трупы начали гнить, заново варили из старых костей суп. С 28.04 питались грибами и клюквой ( клюква имелась в изобилии).
Все они придерживались того мнения, что немцы их всех расстреляют, особенно офицеров. Поэтому они не сдались и старались протянуть как можно дольше. Немецких листовок не находили.

Подпись, 13.05.

RH_20-18_1029_s.385

Заметим, что чуть восточнее и чуть  ранее подобный же эпизод с людоедством немцы отметили у окруженцев 372 сд возле Трегубово (1236 и 1238 сп). По показаниям пленных командира полка 8.02.42  приказал употреблять в пищу мясо погибших. ( RH_20-18_1010 _s335 ).

Источники  так или иначе указывают на то, что Старунин со штабом, приказав подчиненным разбиваться на мелкие группы и выходить, сами сознательно остались в окружении. Возможно, считали, что путь назад отрезан после конфликта с Приваловым.Хотя Привалову вскоре пришлось оправдываться самому. Уже 18 числа представитель штаба армии заключил, что для отстранения  Орлова и суда над ним оснований нет, и отношения командующего группы и начштаба ненормальны. Затем генерал-майору пришлось отчитываться о том, как операция, перед которой отчитываются перед Ставкой, вылилась в уничтожение двух потрепанных стрелковых полков.( ЦАМО, Фонд: 309, Опись: 4073, Дело: 1, Лист 312). Привалов к тому же отправил в тыл противника, на Апраксин Бор, лыжный батальон. Результат оказался таким же.

 В итоге генерал-майора Привалова с опергруппы сняли и отправили в распоряжение командования. Это спасло его от Волховского котла, но странным образом, не уберегло от плена. Он был пленен в декабре 1942 года у Кантемировки.

Вообще череда снятий,  служебных расследований и приговоров сопровождала Волховскую битву с самого начала и на всех уровнях. Пика она достигла уже в период агонии 2 Ударной во время смены Мерецкова на Хозина, а затем обратно. Интересно было бы разобрать всю операцию с точки зрения административных методов и стратегий.

Пример со Старуниным, к сожалению, демонстрирует  стратегию, любимую очень многими: « Выполнять любой ценой».