США не намерены уступать
Взаимоотношения России и Соединённых Штатов давно катятся по наклонной – трудно припомнить, когда было хуже. Об этом разговор с политологом, бывшим разведчиком-нелегалом Андреем Безруковым.
Взаимоотношения России и Соединённых Штатов давно катятся по наклонной – трудно припомнить, когда было хуже. Чего ждать, а на что и надеяться не стоит? Об этом разговор с политологом, бывшим разведчиком-нелегалом Андреем Безруковым.
– В последнее время в России побывали высокие гости из США – замгоссекретаря Виктория Нуланд, директор ЦРУ Уильям Бёрнс. Он не только встречался с коллегами – Николаем Патрушевым, Сергеем Нарышкиным, но и говорил по телефону с президентом Владимиром Путиным. Чем обусловлены визиты?
– Они происходят в рамках договорённостей, которых достигли Путин и Байден летом на встрече в Женеве с целью активизации диалога. За этим важная задача – стабилизировать отношения, которые, честно говоря, зашли в тупик и осложнялись тем, что ни одна из сторон диалог никак не поддерживала. Почему? Да потому, что все мосты были разрушены. А это совершенно ненормально. Диалог между великими державами с ядерным оружием в любом случае должен быть. Происходящее сейчас – это попытки начать договариваться хоть о каком-то взаимопонимании. Если не о том, как идти вперёд, то по меньшей мере как не откатываться назад.
Соединённые Штаты, осознавая, что им нужна передышка, поскольку в элитах нет согласия, что делать с Россией и что с Китаем, пытаются тянуть время. То есть ввязаться в переговоры и вдобавок проверить, насколько можно оторвать Россию от Китая, чтобы разделить двух соперников, которых они для себя определили. А ещё оценить, на какой основе можно договариваться с Россией если не по поводу раздела зон влияния, то хотя бы о том, чтобы стабилизировать ситуацию на европейском континенте. И тогда Штаты могли бы переключиться полностью на Дальний Восток. Потому и понадобились такие зондирующие визиты, как приезд Нуланд. В ходе встреч в Москве она провела переговоры, выслушала предложения – наверняка было что обсудить по приезде домой. Затем прибыл Бёрнс. Конечно, на переговорах с ним касались Украины, но она явно была не главной темой. Главное – это всё-таки определить, в чём и насколько Россия могла бы уступить и что России можно дать, чтобы она не так была близка к Китаю. Полагаю, именно в этом был смысл встреч. Ясно, сейчас всё анализируется у них и у нас, последуют и практические шаги.
– Многие десятилетия не было такой напряжённости в мире, люди в огромной тревоге. И дело не только в пандемии, энергетическом кризисе. Главное – всё больше денег вкладывается в оружие. Похоже, развёрнута новая гонка вооружений. Смогут ли основные мировые игроки найти возможности смягчить обстановку?
– Увы, пока не вполне понятно, что нужно ключевым игрокам. Как и трудно утверждать, что гонка вооружений вошла в непредсказуемый виток. Думаю, его следует ждать не в наращивании обычного и ядерного оружия, а в сфере кибервооружений. Именно туда, по-моему, пойдут основные потоки денег, поскольку главным театром военных действий станет именно кибер-театр – критические инфраструктуры прежде всего. Хотя обе стороны – и США, и Россия – пытаются наладить диалог о том, каким образом можно эту гонку прекратить или хотя бы написать правила игры. Особенно по поводу того, что можно и чего нельзя делать с критической инфраструктурой стран. На днях президент Байден даже заявил, что выполнил данное Путину обещание преследовать киберпреступников.
Но вполне вероятно, что переговоры ничем серьёзным не завершатся, поскольку США считают, что они в этой сфере лидеры надолго. Можно также говорить, что американцы пытаются наверстать упущенное в высокотехнологичных областях, как гиперзвук, где Россия ушла вперёд, а китайцы намерены сделать то же самое. Тем временем у нас продолжается перевооружение, давно запланированное. Китай также наращивает усилия, создавая армию, флот и авиацию, которые соответствовали бы весу страны и её амбициям. Ясно, что и США пытаются сохранить боеспособность своих вооружённых сил, несмотря на то что это всё труднее. Оружие, иными словами, инвентарь стареет, а чтобы его обновлять, нужно ещё больше инвестиций, которые расходуются там не очень эффективно, затратно. Словом, реального скачка гонки вооружений я не вижу, хотя нестабильность в мире очень большая. И разные страны пытаются наращивать свои вооружения. Всё это печально.
– В нашей беседе весной («ЛГ», № 10, 11) вы говорили о кризисе, который переживают США. Похоже, он обострился. Вы по-прежнему оптимист: американцы его преодолеют и всерьёз напомнят, что остаются влиятельными, может быть, самыми влиятельными на планете? Оценка не поменялась?
– Совершенно ясно, что Соединённые Штаты никуда не денутся. Очень надолго будут одним из крупнейших, если не крупнейшим ключевым игроком. Внутренние проблемы, которые они переживают, – естественные. Это проблемы смены системы, смены поколений, проблемы поиска пути. Страну будет лихорадить ещё лет десять, пока не сменится элита и не выработается новый консенсус, пока не начнёт работать экономика следующего технологического цикла. Это нормальный переход из одного состояния в другое, он всегда болезненный. Но нет оснований говорить о грядущем развале США, что иногда приходится слышать. Даже как больная страна с большими комплексами и действующая подчас не очень адекватно, они всё равно являются ключевым игроком в мировом сообществе. И, пожалуй, на данный момент предстают и как главный раздражитель, и как главная стратегическая сила. Китай ещё до этого не дорос, хотя экономически, может быть, уже превзошёл США. Но именно они до сих пор контролируют и ключевые технологические секторы, и большую группу союзников – имею в виду Западную Европу прежде всего, но частично и такие государства, как Австралия, Япония. Их влияние на все процессы в мире, несмотря на внутренние и другие проблемы, очень велико.
Для нас главное, чтобы оно было как можно менее деструктивным, чтобы Штаты дальше не раскачивали международную обстановку, что пока постоянно делают. С точки же зрения их внутренней ситуации да, можно сказать, что в течение переходного периода, какая бы администрация к власти ни приходила, она долго не усидит, у неё не будет базы для достижения консенсуса в стране, которая разделена пятьдесят на пятьдесят. Обычные люди хотят быстрых решений, хотят, чтобы пришёл волшебник и всё стало, как обычно, очень хорошо. Так не бывает. Перестраиваться – всегда болезненный процесс, общество ломать себя, улучшать себя ленится. Повторюсь, Соединённые Штаты будут болеть ещё лет десять точно.
– Однако картина такова, что не только США, но и весь мир на перепутье. Какие шаги должна предпринимать Россия? Точно ли мы действуем?
– Да, человечество на перепутье, поскольку мы вошли в турбулентную фазу перехода из одного состояния мира в другое. Мы меняем формацию примерно так, как сто лет назад. Тогда, напомню, мир прошёл из одного стабильного состояния в другое через две мировые войны и тридцать лет перемен. Будем надеяться, подобное не повторится, но никаких гарантий давать нельзя.
Что надо делать, когда всё нестабильно, турбулентно, небезопасно? Укреплять свою безопасность, свою экономику. Нужно сделать так, чтобы были достаточные ресурсы, а самое главное, было эффективное государство и социальная стабильность. А для этого нужно достичь экономического роста, бороться с бедностью, дать людям понятный образ, куда страна идёт, чтобы они в это поверили, усердно трудились и могли планировать своё будущее. Это наиважнейшее, чтобы с достоинством жить в этом мире. Нужно быть сильным, здоровым, нужно иметь хорошие отношения между властью и обществом.
«ЛГ»-досье
Андрей Олегович Безруков родился в 1960 году в Канске (Красноярский край). Окончил истфак Томского госуниверситета. Более 20 лет вместе с супругой Еленой Вавиловой работал как разведчик-нелегал под именем Дональд Хитфилд. Безруков-Хитфилд получил образование экономиста в Канаде, степень магистра международного бизнеса во Франции и степень магистра госуправления в школе имени Дж. Кеннеди Гарвардского университета. Награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орденом Мужества, медалями. Ныне – полковник СВР в отставке, профессор кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО, член президиума Совета по внешней и оборонной политике.