Отечественный раритет с берегов Японского моря
«Повесть о настоящем человеке» Приморского театра представлена в Петербурге
10 ноября Мариинский-2 гостеприимно принял в своих стенах Приморский оперный театр с его спектаклем «Повесть о настоящем человеке» по повести Бориса Полевого с музыкой Сергея Прокофьева.
Сам факт постановки этого произведения сегодня – уже подвиг, достойный мужества Алексея Маресьева. Ведь нынешний молодой оперный зритель вполне может не знать имени легендарного лётчика, вернувшегося в строй боевых истребителей после потери обеих ног. А тем более – оперы Сергея Прокофьева на этот сюжет: вскоре после своего рождения она увидела свет рампы, но только раз, в 1948 году на закрытом просмотре в Кировском театре. Последовавший за этим худсовет был разгромным: спектакль попал под колёса печально знаменитого постановления ЦК ВКПб о формализме и на публику не вышел.
Официальная премьера оперы состоялась лишь в 1960 году в Большом театре. Позже, почти сорок лет назад в Ленинграде оперу поставил в Оперной студией консерватории режиссёр Алексей Киреев, главные партии исполнили Сергей Рязанцев, Евгения Гороховская, теперешние почтенные профессора питерской консерватории, и уже ушедший из жизни Георгий Селезнев. Тогда это было событие, однако о нём уже мало кто помнит. В Мариинском, правда, тоже было одно исполнение «Повести», но только концертное.
Так что можно считать – 10 ноября состоялась современная презентация неизвестной питерскому зрителю оперы Прокофьева. А во Владивостоке первый показ этого спектакля в мае 2015 года стал мировой премьерой, потому что Приморский театр первым отважился реализовать полную авторскую версию оперы. До того в Москве, Ленинграде, Саратове и Праге инсценировались только сокращённые редакции.
Спектакль Приморского театра поставил режиссёр Мариинки Иркин Габитов с питерским солистом Владимиром Морозом в главной партии-роли. Все остальные исполнители – солисты, хор, балет и оркестр под управлением Антона Лубченко – достояние нового оперного театра на самом восточном краю нашего отечества. И, нужно сказать, труппа и оркестр здесь за короткий срок сложились отличные. Грамотно проинтонировать оперного Прокофьева – дело настоящих профессионалов. Не только вокалистов, но и инструменталистов. Здесь практически всё было на высоте. Обратили на себя внимание несколько очень красивых голосов: Лаура Бустаманте – деревенская женщина Варя, Татьяна Макарчук – медсестра Клавдия, Анастасия Кикоть – Ольга, Алексей Костюк - дед Михайло.
Достойно справился с труднейшей заглавной партией-ролью Владимир Мороз. Этому певцу не привыкать к особой мелодике Прокофьева – в его творческом портфеле, кроме Андрея Болконского в «Войне и мире» ещё несколько партий в операх этого композитора. Но здесь особые трудности: две трети сценического времени герой или лежит в не слишком выигрышных позах, или передвигается на костылях. При этом действенных событий, двигающих развитие характера, совсем не много. Партия Алексея – это, практически, огромный диалог с самим собой, лишь перемежающийся внешними включениями. Нельзя сказать, что постановщику и исполнителю всегда удавалось держать зал в напряжении активной сменой психологических состояний героя. Где-то торжествовала оперная риторика, Где-то - замена внутреннего действия внешней развлекательностью сценической картинки, где-то - искусственной патетикой. Но, в конечном счёте, прекрасная музыка, качественный оркестр и певческий опыт помогли Морозу убедить зрительный зал. Особенно впечатлила пластическая выразительность актёра - танцы на вечере в санатории. Ничего нарочитого – просто точное актёрское ощущение «деревянных» ног и напряжённых плеч. И звучание одного из дивных прокофьевских вальсов, способного соперничать с «Золушкой» или «Войной и миром».
Что касается сценографии Петра Окунева, то при очень красивом и удобном решении первых картин с пандусом, покрытым мёртвыми телами и призрачными стволами сосен, примитив видеоряда на оркестровых интермедиях в виде шевелящихся веток «зелёного дубка» просто удручал. И дальше изобразительный ряд не выходил за рамки иллюстрации места действия, а сцена на озере подозрительно напомнила картинку для выступления передвижной агитбригады. Но – театр на чужой сцене, здесь всё не совсем так, как дома, и вполне возможно, что родная площадка помогает декорациям выглядеть куда интереснее. Хочется верить.
В целом постановочное решение выглядит не столько современным театральным продуктом, сколько ретроспективным отсылом ко временам создания этого опуса Прокофьева – годам расцвета советской оперы. Возможно, постановщиками так и было задумано: материал незнакомый, сюжет не слишком «оперный». Сценическая доступность в таком случае – ход выигрышный и, наверное, правильный. Вернуть в театральный обиход творение выдающегося соотечественника, да ещё во всём музыкальном объёме партитуры – дело святое.