Фальшивый зарплатный квиток Сергея Губина
При этом материализм предполагает, что все революционные жестокости творятся не ради высоких целей (так как Бога марксизм-ленинизм отрицает), а ради банальной сытости. Как верно заметил Достоевский, «социалисты дальше брюха не идут».
Оказавшись в столь проигрышном с точки зрения пропаганды положении, советская власть вынуждена была выдумывать разные ужасы про Российскую Империю, доказывая, будто там было ещё хуже.
Посмотрим теперь на квиток. Там вы видите уже новую орфографию, без «ятей», то есть это не оригинал зарплатной книжки рабочего, а поздние выжимки из неё. Почему в музее Енакиевского завода не выставлен оригинал зарплатной книжки, понятно: тогда пропаганды не получилось бы.
В этом квитке неверно вот что.
1. В Российской Империи фабричные лавки отличались от городских магазинов только более высоким качеством товара. Цены там были такие же, иногда даже ниже (подробнее). Таким образом, мы сразу видим, что рабочий Губин из заработка в 18 рублей заплатил 13 рублей за товары, которые он забрал в лавке бесплатно.
Он мог бы купить те же товары в городе, но там было бы ничем не лучше и ни на копейку не дешевле, также там не отпустили бы в долг.
2. Штраф в рубль. В 1886 году законодательно было установлено, что наложенные на рабочих штрафы идут в «штрафной капитал», который тратится исключительно на нужды самих рабочих: на помощь нуждающимся и тому подобное. Владимир Ильич ещё возмущался по этому поводу, доказывая, что власти, которые установили такую систему, всё равно плохие.
Чаще всего штрафы накладывались на рабочих за кражи, пьянство и дебоширство (ссылка). Также штрафовали за прогулы, нарушение трудовой дисциплины, курение в пожароопасных местах и тому подобное.
В перепечатке не указали, за что конкретно рабочему Губину влепили штраф, поэтому мы можем предположить, что он либо стянул что-нибудь из цеха, либо был замечен пьяным на рабочем месте: согласно статистике, эти причины наиболее вероятны.
3. Размер зарплаты. Средняя месячная плата в 1913 году на Енакиевском заводе составляла 41 рубль. На соседних заводах зарплаты колебались от 36 до 57 рублей. Источник — монография Ю. И. Серого, изданная в СССР в 1971 году (ссылка, стр. 191), а сам товарищ Серый ссылается на книгу «Железная промышленность Южной России в 1913 году», стр. 83, которая доступна как минимум в офлайновых библиотеках.
Аналогичные суммы озвучивает и Никита Хрущёв: «Когда до революции я работал слесарем и зарабатывал свои 40–45 рублей в месяц, то был материально лучше обеспечен, чем когда работал секретарём Московского областного и городского комитетов партии».
Почему конкретно нашему герою начислили всего лишь 18 рублей, надо разбираться: есть много вариантов. Предположу, что он либо был стажёром, либо отработал в марте мало дней. Эта версия объясняет замену оригинала перепечаткой: если бы в музее выставили оригинал, любопытный мог бы попросить перелистнуть страницу, а там оказалось бы, что в апреле рабочий Губин получил 42 рубля.
4. Удержанные 1 рубль 45 копеек «на церковь» — не общеимперская норма, но на отдельных заводах могли удерживать с рабочих небольшие суммы: скажем, на строительство близлежащей церкви. Формально такие удержания были добровольными, но вы же понимаете, что если начальство убедительно просит рабочего сделать взнос, ему лучше проявить сознательность.
За кадром остаётся следующее. Во-первых, такие взносы были нетипичными: брали взносы «на церковь» только на некоторых заводах и в некоторые периоды. Во-вторых, мы не знаем, что это за взнос: может быть, вообще разовый. Это, кстати, снова к вопросу об отсутствии оригинала книжки: я не удивлюсь, если в марте взнос на церковь есть, а в апреле — уже нет. В-третьих, рабочий Губин вполне мог пожертвовать рубль по собственной инициативе или за компанию с товарищами.
Наконец, вот уж кому-кому, а коммунистам про взносы на церковь даже заикаться не стоит, так как в СССР рабочих и крестьян грабили централизованно, заставляя их подписываться на невозвратные займы. Цитирую, например, из дневника Любови Шапориной:
Вчера в газетах опубликован новый правительственный сюрприз. С 1958-го года прекратят тиражи по займам на 20–25 лет! Банкроты злополучные! У бедной Ольги Андреевны на 15'000 облигаций. Ей 55 лет. Выброшены в навоз. Она ежегодно получала займов на полторы ставки. Следовательно, полтора месяца в году работала бесплатно.
Переводя на дореволюционные реалии: если бы рабочих Енакиевского завода грабили по-советски, то они «добровольно» платили бы с зарплаты в среднем по 5 рублей.
5. «Прочие вычеты — 1 рубль 95 копеек». Тут неясно, так как оригинала книжки опять-таки нет. Может быть, выдали новую спецодежду. Может быть, взнос в кассу рабочей взаимопомощи, из которой потом самому Губину и платили бы, если бы он заболел. Нет данных.
Допустим, однако, что взносы на церковь и вот эти «прочие вычеты» собирали на заводе со всех. Тогда мы получим, что обычный рабочий зарабатывал на заводе 41 рубль 40 копеек, из них у него вычитали 1.45 на церковь и 1.95 в кассу взаимопомощи. На работу он ходил трезвым, ничего не воровал, штрафов не получал. Как итог, на руки оставались 38 рублей.
А теперь обратите внимание на высокое советское иезуитство. Формально придраться не к чему: в музее выставлена всего лишь выписка из расчётной книжки, и я не удивлюсь, если выписка точна.
Однако советский школьник, вскормленный на историях в духе «царь ненавидел Пушкина», видит итоговые 95 копеек и самостоятельно приходит к неверному выводу, что вот так рабочие до 1917 года и получали.
P.S. Если вы будете в музее Енакиевского завода, и у вас будет настроение копнуть глубже, спросите, пожалуйста, у работников оригинал расчётной книжки и напишите мне на fritz.morgen@gmail.com. Возможно, получив сканы оригинальной книжки, мы узнаем ещё более яркие детали.