Славословие разуму: 130 лет оригинальнейшему русскому философу Алексею Лосеву

22 сентября исполняется 130 лет со дня рождения одного из оригинальнейших русских мыслителей ХХ века Алексея Лосева, автора «Диалектики мифа», многотомной «Истории античной эстетики» и еще более 700 работ по философии, филологии, математике, логике, теории музыки и другим дисциплинам. Донской казак, монах в миру, арестант и строитель Беломорканала, рано ослепший, но плодовитый философ-долгожитель с острым и дерзким умом даже в глубокой старости, Лосев из тех ученых, чья личность не менее интересна, чем их труды. Он по праву мог говорить: «Если уж обязательно нужны какие-то ярлык и вывеска, то я могу, к сожалению, сказать только одно: я – Лосев!»

«Разгул и размах»

Алексей Лосев родился в Новочеркасске, столице донского казачества. Его воспитывали мать и дед, настоятель храма Михаила Архангела протоиерей Алексей Поляков. Наталья Алексеевна подрабатывала в библиотеке, так как ее муж Федор Петрович Лосев оставил семью, когда их сыну Алеше было три месяца. Помощь пришла, по иронии судьбы, почти оттуда же, откуда наказание: за Лосевых начала ходатайствовать жена Горького Екатерина Пешкова, первая советская правозащитница, возглавлявшая Политический Красный Крест и спасшая многих репрессированных. По ее просьбе Валентину Лосеву сначала перевели из алтайских лагерей к мужу на Беломорканал, а вскоре произошло и нечто невероятное – снятие с Лосева судимости «за самоотверженную работу на строительстве Беломоро-Балтийского канала» с восстановлением в гражданских правах. Затем была освобождена и Валентина. Осенью 1933-го супруги смогли вернуться в Москву.

По одной из легенд, Лосеву почему-то благоволил Сталин. Якобы, когда вождю доносили, что в советских институтах работает философ-идеалист, он отвечал: «У нас все материалисты, пусть хоть один идеалист будет для разнообразия».

В лагерях Лосев осознал, что он все еще у порога настоящей философской работы, а все, созданное им ранее, можно считать лишь подготовкой. Он сокрушался, что умрет, так и не сделав главного. Но, как оказалось, это был не конец и даже не середина его жизни: Господь даровал 40-летнему ученому еще 54 года для работы, о которой он мечтал, а трудился Лосев до самой смерти.

Свой и чужой

Формально Лосеву запретили заниматься философией, предложив идеологически безопасную замену: история античной культуры. При этом никаких публикаций в течение 20 лет – до смерти Сталина, – кроме пары научных переводов. Недавний лагерник, он согласился с этими правилами игры, более того, даже стал делать вид, что принимает некоторые положения марксизма. Писал «в стол» – распространенный метод работы для советских инакомыслящих.

Лосев с исследователем наследия Леонида Чижевского Л.В. Головановым и своей формальной женой А.А. Тахо-Годи, 1970-е Vostock Photo

На жизнь Лосев зарабатывал, читая лекции и преподавая в институтах разных городов. В 1941 году немецкая бомба разрушила дом на Воздвиженке, второй раз архив ученого был потерян. В 1954-м от рака крови в мучениях умерла его супруга, единомышленник и лучший друг. По ее просьбе аспирантка Лосева Аза Тахо-Годи стала новой формальной женой ученого-монаха: 60-летний Лосев почти лишился зрения, и ему нужен был не просто секретарь, а человек, способный заботиться о нем, что Аза Алибековна и делала до конца его жизни, став впоследствии главным биографом философа.

С середины 1950-х Лосева начали публиковать: сначала статьи в журналах, а потом и монографии – «Античная мифология в ее историческом развитии», книги о Гомере, Платоне, Аристотеле, Диогене Лаэртском, Владимире Соловьеве, эстетике Возрождения. Много писал для «Философской энциклопедии» и Большой советской энциклопедии.

Но для советских чиновников Лосев всегда оставался чужим, подозрительным, опасным осколком дореволюционного мира. Основным местом его работы во второй половине жизни стал Московский государственный педагогический институт. С кафедры философии МГУ его изгнали еще в 1940-е за идеализм.

Алексей Лосев после лекции в МГУ, 1985 Vostock Photo

Впрочем, власть понимала, что Лосев – величина мирового масштаба, и на 93-м году жизни дала ученому Ленинскую премию за «Историю античной эстетики».

«Уходя в бездну»

В арбатской квартире Лосева почти ежедневно собирались гости – те, кто считал себя его учениками, и те, кто считал за счастье возможность побеседовать с большим мыслителем: филологи Сергей Аверинцев, Владимир Бибихин, математик и богослов Сергей Хоружий и другие.

Памятник Лосеву в Новочеркасске, Ростовская область Vostock Photo Гостями были не только «избранные». «Что я любила в нем и все реже встречаю вокруг себя – это удивительный интерес к чужой личности, к чужой мысли, мнению. Часто встречаются крупные ученые, замкнутые в мире своих идей. Стоит их «рядовому» собеседнику, допустим, студенту, начать повествовать о своих изысканиях или попросить прочесть свой текст, как они зачастую тут же гаснут – весь интерес исчезает. А Алексей Федорович просто зажигался, когда видел, что человеку что-либо интересно, он с большим энтузиазмом начинал в это вникать», – вспоминала филолог Елена Тахо-Годи, племянница ученицы и наследницы Лосева.

О своих трудах Лосев иногда говорил как о «славословии разуму». А о жизни – с горечью: «Меня многие считают счастливым: профессор, доктор наук, печатается, а я считаю прожитую жизнь неудачной. Я хотел быть настоящим монахом, а стал не поймешь кем: два раза женился; я хотел заниматься одним – работаю над другим. Бог наделил меня различными дарованиями: я был звонарем, регентом, хорошо знал церковный устав, литургию. Наиболее постоянной моя любовь была и остается к богослужению, но даже этого я был лишен… С чем предстану перед Богом?»

Лосев умер в 1988-м – в год тысячелетия крещения Руси, 24 мая – в день памяти святых Кирилла и Мефодия, великих просветителей, которых он очень почитал. Телевидение и пресса не интересовались ученым, но его последние дни жизни успел запечатлеть Виктор Косаковский, в то время начинающий документалист, и это единственные съемки Лосева. Фильм так и называется «Лосев».

Незадолго до смерти философ писал: «Уходя в бездну истории и подводя итог, могу сказать, что самое интересное я видел в жизни. Самое ценное для меня – живой ум, живая мысль, такое мышление, от которого человек физически здоровеет и ободряется, психологически радуется и веселится, а ум ответно становится и мудрым и простым одновременно».