В высоких кабинетах на Фрунзенской набережной часто решаются судьбы мира, но механизмы принятия этих решений скрыты от посторонних глаз. Юрий Садовенко был тем самым механизмом, идеально отлаженным и бесшумным, пока 25 декабря его собственное сердце не дало роковой сбой. Ему было всего 56 лет — возраст расцвета для политика такого ранга, но, видимо, предельный срок для человека, несшего на своих плечах груз чужих тайн и колоссальной ответственности.
