Свистоплясы: почему в старину так называли жителей Вятки
В период феодальной раздробленности Новгородская республика достигла пика своего могущества: ее территория была практически равна по площади всем остальным землям Руси вместе взятым. Новгородцы, предприимчивые и отважные, зачастую оказывались в тех местах и регионах на севере, где ранее никогда не ступала нога русского человека. Потомками древних этих первопроходцев заселена Архангельская область, часть из них, отважившись выйти к студеным берегам Белого моря, превратилась в современных поморов, кто-то же пошел на восток.
Выходцами из Новгородской вечевой республики был основан самый восточный русский город русского Средневековья – Вятка.
Вятская земля
Посреди земель древних финно-угорских народностей, меж поселений удмуртов, коми и марийцев пытливые и отважные новгородцы основали новые города: Никулицын, Котельнич, Хлынов. Эти чуждые славянам земли, первоначально почти безлюдные, с началом монгольского нашествия запестрели всеми разновидностями и говорами древнерусского языка, что было обусловлено большим притоком беженцев из центральных княжеств на север. Молодая Вятская вечевая республика, основанная всего-то за полстолетия до монгольского нашествия, стремительно росла и превращалась в древнерусский аналог фронтира. За счет поступления свежей крови из-за пределов северной Руси, возник один из трех новых городов – Хлынов. Судьбе было угодно, чтобы этот населенный пункт с чудовищной скоростью менял свои названия: в царской России его звали Вяткой, ныне это город Киров.
Постепенно молодая республика вступила в общерусские кровавые игрища Средневековья, принимая участие в междоусобных войнах. Своеобразной культурной интерпретацией одного из таких старинных конфликтов является самобытный народный праздник, называемый вятской плясуньей, либо же просто и незатейливо – свистопляской.
Свистопляска
Первые документальные подтверждения этого праздника датированы началом XIX века. Впрочем, не может быть никаких сомнений в том, что сам этот обряд значительно старше и уходит корнями вглубь веков.
Вообще русская фольклористика имеет один очень существенный изъян: фиксация, запись и литературная обработка народных традиций в России начались разочаровывающе поздно. На протяжении многих столетий образованные люди (в массе своей – из дворянства) откровенно свысока смотрели на традиции, обряды и обычаи крестьянства. Народная культура считалась низкой, вторичной и недостойной большого внимания. И из-за этого многие из реалий старины, бытовавшие веками, но никем не записанные, исчезли из нашего мира навеки. Известно, например, что у русских были волынки. Но традиция дала крен из-за распространения немецких гармоник и теперь мы и не знаем толком, как эти волынки выглядели, и какие мелодии на них можно было сыграть.
По счастью, в начале XIX века, на общеевропейской волне интереса к народным традициям и корням культуры, началось систематическое исследование обрядов и традиций русского крестьянства, благодаря чему нам известен страннейший обычай вятской свистопляски. Отправной точной этого праздника являлись события седой старины: битва между вятичами и жителями другого северного города – Великого Устюга.
Проводился он, как и положено народному празднику, не фиксированно по календарю, а ориентируясь на большой церковный праздник – в четвертую субботу после Пасхи.
Праздник свистопляска, в честь которого порой называли всех жителей губернии, начинался со скорбных и траурных нот: во время торжественной панихиды поминали павших во времена далекой братоубийственной войны. Торжественная часть, впрочем, продолжалась очень недолго. Уже очень скоро характер праздника радикально менялся: парни начинали мериться силами друг с другом, девушки пускались в пляс, выпивка начинала литься щедрой и благодатной рекой.
Празднующие начинали оттанцовывать лихие деревенские танцы под аккомпанемент глиняных свистулек. К слову, отчасти именно благодаря этому очень необычному празднику получили широкое распространение известные на весь мир дымковские игрушки, так как именно в этот необычайно радостный день подгулявшая публика с особо большим удовольствием приобретала занятные безделушки.
Многих может удивить, как скорбный день памяти о павших в бессмысленном столкновении предках смог превратиться в такой лихой, озорной и веселый народный праздник. Однако надо четко осознавать, что с момента братоубийственного побоища до первого письменного упоминания об этом простонародном обычае прошла почти что половина тысячелетия, оттого и немудрено, что остриё скорби затупилось и, обогнав тоску, на первое место вышло простое и незатейливое веселье. И единственное, что напоминало крестьянам о крови, пролитой их предками пять столетий назад, была краткая церковная служба.