Виолончелист Рамм вспомнил, как при виде Ростроповича «потерял дар речи»
В Москве проходит XV Международный фестиваль Мстислава Ростроповича. 15 ноября в Большом зале Консерватории лауреат международных конкурсов, виолончелист Александр Рамм будет играть с симфоническим оркестром России им. Светланова. В программе — Прокофьев и Рахманинов.
В эксклюзивном интервью aif.ru Александр Рамм рассказал о встрече с Мстиславом Ростроповичем: как маленький виолончелист написал великому письмо и что великий маленькому ответил...
«Когда я влюбился в виолончель, мама сразу показала мне игру Ростроповича, — говорит Рамм. — Он стал для меня путеводной звездой. Я просто фанател от него».
Александр был еще подготовишкой в калининградском детсаду, когда туда пришли с выступлением ребята из музыкальной школы. Виолончель его тогда не заинтересовала — привлек гордый образ скрипача. Саша уговорил маму пойти на прослушивание, но оказалось, начинать учиться на скрипке в 7 лет уже поздновато. Пришлось согласиться на «скрипку побольше». И она очаровала мальчика.
Спустя год занятий мама сказала: «На Вильнюсском фестивале будет балет "Ромео и Джульетта" Прокофьева. С самим Ростроповичем». И перед отъездом велела Саше подготовить Ростроповичу письмо — «вдруг получится к нему подойти, руку пожать».
«После спектакля мы пришли к нему в артистическую, — вспоминает Александр Рамм. — Помню, куча народу, охапки цветов. 70-летний музыкант сидел в кресле уставший. Увидев его, я потерял дар речи. А он, напротив, воодушевился: "Давай, дорогой, подойди! Что у тебя?.. О, виолончелист, молодец!" Взяв мое письмо, маэстро сунул его среди множества букетов. Надежды на то, что хотя бы прочтет, не было».
Однако через несколько месяцев мама принесла письмо с парижским штемпелем. Короткий ответ был набран на печатной машинке: «Когда мне было девять лет, я уже занимался на виолончели два года, в среднем — по два часа в день. Но тебе советую — по три!»
«Слово "три" было выделено жирным. А чтобы на пишущей машинке сделать жирный шрифт, надо вернуть каретку и снова набить то же слово. Великому музыканту и это было важно! Внизу стояла его размашистая подпись. И несмотря на кучу переездов (из Калининграда в Москву, потом — из одной коммуналки в другую, в съемные комнаты и квартиры, наконец, в свое жилье), письмо удалось сохранить», — рассказывает Рамм.