Похож на отца или на мать: какой ребенок считался у русских более счастливым
По современным меркам, счастье – понятие относительное. Однако наши предки точно знали, что такое счастье. Может, именно поэтому они так легко определяли, кого из новорожденных оно ожидает. Обычно будущую судьбу предсказывали, основываясь на особенностях внешности младенца.
Мальчики
Как правило, на Руси каждый новорожденный сразу после появления на свет подвергался тщательному осмотру. Но у младенцев искали не только какие-то «изъяны». Дело в том, что посредством тех или иных особенностей строения тела и внешности определяли судьбу ребенка. В первую очередь обычно оценивали, насколько мальчик (или девочка) похож (похожа) на своих родителей и на кого из них, отца или мать, больше. Если верить изданию «Русское колдовство, ведовство, знахарство» (авторы: М. Стерлигов и Н. Ушаков), считалось, что, если сын уродился в отца, то он будет несчастлив в жизни. А вот если мальчик был похож на мать, его ожидало радостное будущее.
Примечательно, что, по словам Валентина Зимина и Александра Спирина, авторов объяснительного словаря «Пословицы и поговорки русского народа», упомянутая примета касалась прежде всего мальчиков-первенцев. Кстати, счастье сулило и младенцу мужского пола, который родился похожим на деда. Мало того, И.И. Шангина на страницах своей энциклопедии «Русские дети: основы народной педагогики» утверждает, что по наличию на теле младенца родимых пятен также предрекали судьбу ребенка. У русских Сибири по совпадению родинок и родимых пятен определяли «возвращение» умершего предка. Если предок прожил достойную жизнь, то это считалось хорошим знаком, так как похожий на него новорожденный должен был повторить его путь.
Девочки
Бывало, что для аналогичных целей детей называли именами их усопших родственников. Причем, как пишет Ирина Шустрова в своих «Очерках по истории русской семьи Верхневолжского региона в XIX-начале XX века», на Руси было принято давать имена предков через поколение, то есть имена дедушек – мальчикам, а имена бабушек – девочкам. Имянаречение в честь отцов и матерей считалось нехорошим знаком. Ничего хорошего не сулили девочке и схожие с материнскими черты лица. По утверждению Константина Логинова, автора издания «Семейные обряды и верования русских Заонежья», девочке предрекали счастливую жизнь только в том случае, если она была похожа на отца.
Стоит отметить, что внешнее сходство девочки с отцом в первую очередь трактовалось русскими, как «обещание» удачного замужества. Это объясняется тем, что главной составляющей женского счастья считалась именно семья. Недаром в народе до сих пор бытуют приметы, благодаря которым девушки определяют, какой брак их ожидает и ожидает ли вообще. Например, как указано в книге Александра Гура «Символика животных в славянской народной традиции», если верить приметам, девушка скоро выйдет замуж, если ласточка совьет гнездо на ее доме. Не зря в старину девушки и гадали на суженого, а выйдя замуж, соблюдали определенные обряды «на счастье».
Что такое счастье?
Вообще для того, чтобы знать, что в действительно предвещают схожие черты лица ребенка с материнскими или отцовскими, следует знать, что русские понимали под счастьем. Как ни странно, до конца XV века в русском языке даже не было такого слова — «счастье». Первоначально, как гласит сборник научных трудов Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена и Барнаульского государственного педагогического университета «Культура и текст», существительное употреблялось в значении «доля, совместное участие». Аналогичную этимологию слова «счастье» приводил и известный немецкий лингвист и славянист Макс Фасмер. Поэтому в прошлом счастье понималось как участие в деле, которое спорится.
Участие женщины в этом «деле» определялось наличием семейного счастья, любящего мужа, здоровых детей. Впрочем, для достижения благополучия мужчине также требовалась жена и потомство. Мало того, если верить Ивану Разумнову, автору издания «Семья в Древней Руси», женщина необходима была мужчинам и на том свете. Недаром у славян существовал обычай добровольной смерти жены после смерти мужа. Холостяков на Руси недолюбливали, впрочем, как и «старых дев». По утверждению Александра Гура, неженатый мужчина считался за «полчеловека», настоящим же, как выражается А. К. Байбурин, автор труда «Ритуал в традиционной культуре», он становился только после того, как обзаводился семьей.