Дело Салтычихи: как оно повлияло на жизнь крепостных крестьян
Крестьяне Дарьи Салтыковой неоднократно жаловались на нее в различные инстанции. Но ужасная барыня всякий раз, пользуясь связями в чиновных кругах, добивалась того, что жалобе не давали хода. Когда Салтыкова узнавала имена жалобщиков, то жестоко расправлялась с ними.
Челобитная в руки императрице
Летом 1762 года на российский престол, переступив через труп мужа и отстранив сына, вступила Екатерина II. По установившейся традиции она поехала на коронацию в Москву в сентябре того же года. Торжествами коронации многие люди, приезжавшие из разных мест России, пытались воспользоваться, чтобы передать государыне свои челобитные.
Среди прошений, милостиво принятых императрицей, была жалоба двух крепостных крестьян подмосковной помещицы Дарьи Салтыковой — Савелия Мартынова и Ермолая Ильина. Они писали, что их хозяйка замучила нечеловеческими пытками до смерти их жен и еще многих женщин деревни, а всего — несколько десятков человек.
Над Дарьей Салтыковой было наряжено судебное следствие. Вскоре его руководитель, надворный советник князь Дмитрий Цицианов, распорядился арестовать Салтыкову — против нее обнаружились тяжкие улики. В 1765 году следствие было закончено и начался судебный процесс. Он завершился спустя три года. Салтыкова была признана виновной в жестоком убийстве как минимум 38 человек. Ее приговорили к пожизненному заключению. Но этот громкий процесс имел и неожиданные последствия.
Вскрытие коррупции в московских канцеляриях
Злодейства Салтычихи совершались в непосредственной близости от первопрестольной и не могли происходить без потакания со стороны властей. Салтыкова щедро раздавала взятки чиновникам и судейским. Следствие по делу Салтыковой привело к отстранению от должностей шестерых человек. Это были начальник канцелярии московского полицеймейстера Молчанов, прокурор Хвощинский, чиновники Сыскного приказа московского губернатора Вельяминов-Зернов, Яров, Михайловский и Пафнутьев.
Таким образом, благодаря делу Салтычихи вскрылась глубокая коррумпированность московской администрации и была произведена чистка губернских учреждений. Конечно, власть постаралась ограничить размах антикоррупционной борьбы одной Москвой и чиновниками среднего и низшего разрядов.
Жестокое наказание для подневольных сообщников
Свои злодеяния Салтыкова не могла совершать без помощников. Это были ее же подневольные, крепостные люди. Суд не оставил их без наказания, причем более сурового, чем для хозяйки. Несколько ее дворовых людей, совершавших душегубства по ее приказу, были выпороты кнутом и по вырывании ноздрей сосланы на пожизненные каторжные работы в Нерчинск.
Суд не принял во внимание, что если бы обвиняемые ослушались приказов Салтычихи, то им грозило бы такое же умерщвление, которому они подвергали свои жертвы. Если бы они оказали сопротивление хозяйке, то уже государство сочло бы их виновными в бунте.
Запрет крепостным крестьянам жаловаться на своих господ
Осуждение Салтычихи стало возможным только благодаря тому, что двое ее крестьян сумели добраться до государыни и передать ей жалобу. Екатерина решила, что впредь желательно не допускать подобного.
19 января 1765 года императрица подписала постановление Правительствующего Сената, «дабы никто Ея Императорскому Величеству в собственные руки, мимо учрежденных на то правительств и определенных особо для того персон, челобитен подавать отнюдь не отваживался». «Когда кто не из дворян и не имеющих чинов, — писалось в постановлении, — осмелится Высочайшую Ея Величества особу подачею в собственные руки челобитен утруждать», то нарушивших этот запрет в первый раз предписывалось отправлять на каторгу сроком на месяц, нарушивших повторно — сроком на год, а в третий раз — выпоров плетьми, отправлять на пожизненную каторгу.
Запрет, видимо, действовал плохо. Громкое дело Салтычихи привело к увеличению попыток крестьян добиться справедливости, как можно видеть из обоснования следующего указа на ту же тему, подписанного императрицей 22 августа 1767 года. «Дворовые люди и крестьяне генерала Леонтьева, генеральши Толстой и подполковника Аврама Лопухина и его братьев» были биты кнутом за попытку подать на своих господ челобитную царице и выданы назад своим господам.
Это побудило Екатерину II ужесточить запрет, введя для первого раза ту кару, которая раньше назначалась с третьего нарушения: «Которые люди и крестьяне в должном у помещиков своих послушании не останутся, и… недозволенные на своих помещиков челобитные, а наипаче Ея Императорскому Величеству в собственные руки подавать отважатся, то как челобитчики, так и сочинители сих челобитен, наказаны будут кнутом и прямо сошлются в вечную работу в Нерчинск».
Екатерина сочла указ настолько важным, что повелела в течение месяца читать его по воскресеньям и праздникам во всех церквах для вразумления народа. «Предложение Сената, утвержденное императрицей, — характеризовал запрет Василий Осипович Ключевский, — было так составлено, что прекращало крестьянам всякую возможность жаловаться на помещика».
В самом деле, даже если допустить, что формулировками этого указа о «должном повиновении и послушании» не уничтожалось совсем право крепостных крестьян жаловаться на помещиков в правительственные учреждения, неужели Екатерина не помнила, что в деле Салтычихи все эти учреждения только покрывали злодеяния? И что только подача челобитной лично императрице позволила начать акт правосудия?