Вася Обломов, Национальная идея
Порубал Иван Царевич змея, пробудил царевну ото сна,
а национальная идея между тем осталась неясна.
Сжег в печи лохмотья жабьей кожи, выкрав их, пока жена спала.
Акция сработала, но тоже ясности особой не внесла.
А проблем добавилось к тому же — был эффект совсем не тот, что ждал:
обстановка в доме стала хуже и возник классический скандал.
Проломил Иван дыру в заборе и ушел на подвиги с мечом.
Срезал все дубы у Лукоморья, на одном сундук нашел, причем.
Разломал Иван сундук на части — даже не мечом, а головой.
Думал, в сундуке найдется счастье, а нашелся заяц — как живой.
И сказал Иван, мол, эта шутка — не смешная, как плевок в лицо.
Зайца разрубил, а в зайце — утка. Утку разломал — а там яйцо.
И уже предчувствуя победу, взял Иван минутный перекур.
И разбил яйцо — как били деды золотые яйца личных кур.
И в ошметках скорлупы и слизи, медленно стекавшей по стволу,
наш Иван Царевич, взгляд приблизив, обнаружил ржавую иглу.
И рефлекс, отточенный веками, снова в этом случае не спит:
Бац! — сломал иглу двумя руками (заработав гепатит и СПИД).
И убил Бессмертного Кощея, и дворец Кощея сжег дотла.
А национальная идея так же непонятна, как была.
А домой вернулся — там всё то же: мусор, грязь, поломанный забор,
запах жженой лягушачьей кожи и в глазах жены немой укор.
Плюнул на пол, выбил дверь ногою и ушел геройствовать в ночи.
Пободался с Бабою Ягою — на лопате сжег ее в печи.
Сжег избу куриную в нагрузку, а затем, отчаян и жесток,
запихал с размаху прямо в гузку Соловью-разбойнику свисток.
А затем вскричал Иван с тоскою: господи, ну господи, ну шо?
Шо бы нам сломать еще такое, чтобы разом стало хорошо?
Где же эта штука? Кто я? Где я? А ведь скоро сказочке конец!
Тут национальная идея стала проясняться наконец.
Даже сам Господь расправил руку, гордо обводя родимый край:
«Верно мыслишь! Есть в России штука, поломать ее — и будет рай!»
В общем, цель, задача и работа — и в быту, и в сказках, и в кино
— это взять и поломать чего-то. Но чего — понять нам не дано.
Что бы нам такое поломать бы? Но ломаем — и понятно: зря.
Вот сожгли помещечьи усадьбы. Вот убили веру и царя,
кулака, эсера и кадета, нэпмана, затем большевика.
Если кто-то не поломан где-то — значит не дошла еще рука.
Всех переломали, вроде чисто. Счастье наступило? Вот же хер!
Ладно, поломали коммунистов. Поломали весь СССР.
Если в годы прежнего застоя мы сносили храмы с площадей,
то теперь, полив святой водою, разломали статуи вождей.
Следом поломали демократов, снова укрепили вертикаль.
Что ни поломаешь — все утрата. Что ни поломаешь — будет жаль.
Бьемся, бьемся, вкладываем душу, искренне ломаем, как никто!
Только каждый раз, чего порушим, всё опять окажется не то!
Ждем мы, что возвысится культура, возродятся фабрики, кино,
и в музей вернется жабья шкура, что спалили мы давным-давно.
Пропадут коррупция и пробки, медицина встанет в полный рост...
Но никто не слышит голос робкий, а ответ необычайно прост:
чтоб Иван Царевич вышел принцем и от бед избавился на раз,
поломать-то нужно главный принцип: принцип все ломать, что видит глаз.