Христос называет Себя кротким и смиренным и одновременно проявляет гнев. Как объяснить это противоречие?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вначале уточнить, что понимается в христианстве под смирением и кротостью, что такое гнев, а уже затем посмотреть, в каких евангельских эпизодах, каким образом и на кого гневался Иисус Христос.

Так уж получилось, что, когда речь заходит о смирении и кротости, в нашем воображении предстает тихий, слабый, забитый человечек, который скорее словно бы незаметной тенью скользит по жизни, не причиняя никому неудобств, не возражая и считая себя хуже всех. Кто угодно может его совершенно безнаказанно оскорбить и обидеть. На самом же деле такой образ не имеет практически ничего общего с этими прекрасными и удивительными по своей красоте и силе качествами души.

Смирение — это прежде всего трезвое видение самого себя, адекватное осознание своего духовного состояния. Смирение предполагает предпочтение воли Божией своим хотениям и желаниям, стремление к стяжанию мирного духа, который приходит в сердце человека вместе с Божественной благодатью. Подлинное смирение сочетается с мудростью. Есть даже такое понятие — смиренномудрие. Последнее, будучи свойственно человеку, формирует у него правильный образ мыслей о себе и окружающем мире. К смирению относится и такое важное свойство как безропотное, но одновременно свободное принятие всего, что выпадает нам в жизни — и ее радостных сторон, и скорбных, тяжелых обстоятельств.

Кротость полностью противоположна слабости. Святитель Иоанн Златоуст называл ее «признаком великой силы». «Чтобы быть кротким, для этого нужно иметь благородную, мужественную и весьма высокую душу», — писал он. Кротость, то есть состояние духа, когда человек ко всему относится спокойно, терпеливо переносит обиды, не платит злом за зло, есть свидетельство сильной воли и способности человека к самоконтролю, сознательному ограничению греховных порывов души. Слабый, боязливый человек, который сносит обиды и оскорбления просто потому, что боится обидчика и не способен ему противостоять, не может быть назван кротким. Только тот, у кого есть выбор — подставить другую щеку или дать сдачи, — выполняя евангельскую заповедь, проявляет кротость. Кротким может быть только человек, действительно укротивший свои страсти.

Гнев многие святые отцы называли естественным свойством человека, которое он получил при сотворении как оружие против диавола и греховных побуждений. Однако в результате грехопадения, которое стало в том числе следствием того, что Адам и Ева не воспользовались этим оружием для борьбы с искушением змея, гнев кардинально поменял свою изначальную направленность. Вместо того чтобы обращать гнев против диавола, греха и пороков и таким образом сокрушать этих врагов еще на дальних подступах, человек начал изливать его на других людей, возбуждая в них ответные агрессивные чувства. И наша задача состоит в том, чтобы вернуть гневу его изначальное назначение. «Ты гневлив? Будь таким по отношению к своим грехам, бей свою душу, бичуй свою совесть, будь строгим судьей и грозным карателем своих собственных грехов — вот польза гнева, для этого Бог и вложил его в нас», — писал уже цитируемый выше Иоанн Златоуст. В святоотеческом наследии есть даже такое понятие — праведный гнев, то есть гнев, направленный против греха, а не против ближнего.

Иисус Христос, будучи истинным Богом и совершенным человеком, в полноте обладал и смирением, и кротостью. Исполнялась Его душа и праведным гневом, когда он видел результаты действий диавола, подчинявшего людей своей воле и толкавшего их на совершение грехов. Впрочем, это случалось нечасто. В Евангелии мы находим только одно конкретное упоминание о том, что Спаситель проявлял чувство гнева. Евангелист Марк, описывая реакцию посетителей синагоги на намерение Иисуса исцелить сухорукого человека в субботу, пишет, что Спаситель посмотрел на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их (Мк 3:5). Из этой фразы видно, что гнев Христа направлен не на людей. Напротив, он скорбит о них и переживает за состояние их сердец. Это гнев против диавола, который соединен с любовью к человеку, ставшему жертвой темных сил. Такой же праведный гнев, очевидно, сопровождал действия Иисуса Христа, когда Он, взяв кнут, изгнал из Иерусалимского храма продающих и покупающих. Евфимий Зигабен, авторитетный толкователь Священного Писания, замечал: «сделавши бич, Иисус Христос не бил людей, но только устрашил их и удалил, а овец и волов, конечно, ударял и выгнал». Гнев Спасителя, таким образом, имел надлежащую мотивацию, правильный фокус и находился под полным контролем. Он не входил в противоречие с кротостью и смирением, но был совершенным и праведным гневом.