Белая флотилия на Каме

28 апреля 1919 года в Пермь из Владивостока прибыли морские пехотинцы флота Его Величества короля Великобритании Георга V. К этому времени в порту Лёвшино уже полным ходом шла подготовка к спуску на воду кораблей Камской речной боевой флотилии вооружённых сил адмирала Колчака.

Вот как вспоминает эти дни участник тех событий, один из британских добровольцев Томас Джеймсон: «Мы прибыли в Пермь, большой город на Каме. Пермь была отбита у красных… но крестьянство успело испытать непрекращавшиеся зверства большевистского режима. Тела замученных спускали в прорубь, мы видели их после того, как наступила оттепель. В первую ночь после приезда в Пермь нас неожиданно разбудил громовой рёв. Это ломался на реке лёд, в толщину достигавший трёх футов. Погода стала заметно теплее, и лёд за два дня весь сошёл вниз по реке. Я явился в штаб Камской речной флотилии, где встретил адмирала Смирнова и нескольких штабных офицеров. Они занимались превращением речных буксиров и барж в боевые корабли».
Пермь перешла в руки к белым в конце декабря 1918 года. В феврале следующего года наш город посетил руководитель белого движения, Верховный правитель России адмирал Александр Васильевич Колчак. Во время визита Колчак обратил внимание на вмёрзшие в камский лёд суда.
«На него, как на моряка, это произвело очень благоприятное впечатление, — замечает военный историк Александр Кручинин. — Он понял, какой неоценимый клад достался его войскам при взятии Перми. Это было настоящее сокровище, более сотни судов разного назначения и класса — пассажирских, грузовых, барж. Колчак сразу своим опытным взглядом моряка понял, что можно создать Камскую боевую флотилию».

В Перми в то время находится огромное количество пассажирских судов, барж, катеров, ранее курсировавших по Каме и Волге. Из этих сугубо гражданских судов формируют флотилию для ведения военных действий. С этой целью суда переоборудуют. Андреевский флаг поднимается над пароходами, принадлежавшими обществу «Русь», пароходчикам Любимовым, Каменским, Мешкову. В состав белой флотилии вошли пароходы «Россия», «Мефодий», «Пермь», «Екатеринбург», «И. Ф. Любимов», «Карамзин», «Петроград», «Наталья», «Александр», «Вера», «Ревель»…
Как сообщает военный историк Дмитрий Лобанов, эти суда «вооружали, устанавливали на них орудия, укрепляли палубы, прежде всего потому, что орудия были достаточно тяжёлые. Устанавливали орудия двух видов — какие-то морские орудия (Мотовилихинские заводы их переделывали), либо обычные полевые орудия приспосабливали для этого. Устанавливали бронезащиту. И таким образом они превращались в военные суда».

Делу создания Камской речной боевой флотилии Верховный правитель придавал большое значение. Командующим флотилией был назначен лично морской министр правительства Колчака контр-адмирал Михаил Иванович Смирнов.
Основные организационно-технические вопросы формирования флотилии и её баз курировал контр-адмирал Михаил Иосифович Федорович, начальник Технического управления Морского министерства. Начальником штаба Камской флотилии был назначен начальник управления по оперативной части Морского министерства капитан первого ранга Николай Георгиевич Фомин.

Михаил Смирнов — давний друг и соратник адмирала Колчака, во время Первой мировой войны бывший начальником штаба Черноморского флота, когда им командовал (в 1916–1917 годах) будущий Верховный правитель. Двое других создателей Камской флотилии также служили на Черноморском флоте под началом Колчака: Михаил Федорович тогда был начальником флотской гидроавиации, а Николай Фомин — флаг-капитаном по оперативной части штаба командующего.
Речная боевая флотилия состояла из трёх дивизионов: первый и третий формировались в Перми, а второй — в Уфе. Вновь обратимся к воспоминаниям Томаса Джеймсона: «В состав каждого [дивизиона] входили шесть боевых судов, несущих орудия калибром 3 или 4,7 дюйма и четыре пулемёта, одно судно с зенитными орудиями, баржа с одним или двумя 6-дюймовыми орудиями, минные заградители и вспомогательные буксиры. Помимо этого, каждый дивизион имел свою плавбазу, ремонтное судно, топливные баржи, аэростаты наблюдения, склады боеприпасов и иные склады. Подготовка всех этих кораблей к бою была нелёгким делом из-за нехватки материалов, и приходилось проявлять немалую изобретательность во всём, особенно когда полевые орудия надо было превратить в корабельные».

Британские добровольцы укомплектовали экипажи двух судов флотилии — буксира, названного «Кент», и баржи, получившей имя «Суффолк». Капитаном «Кента» стал Томас Джеймсон.
К началу мая основные работы по переоборудованию гражданского флота были завершены, и корабли речной флотилии под командованием адмирала Смирнова прибыли на основную базу, расположенную в Елабуге. Вот как описывает это путешествие Джеймсон:
«Всё в России казалось нам огромным. Река, вздувшаяся от паводка, иногда достигала двух миль в ширину, мосты были громадны, а баржи столь велики, что длина одного только румпеля была 30–40 футов. Многочисленные мели делали русло небезопасным даже при нашей осадке в 4 фута 6 дюймов, но, к счастью, наш капитан хорошо знал Каму.
9 мая мы прошли мимо Сарапула, большого города, расположенного примерно в 300 милях от Перми, и на следующий день прибыли в Елабугу. Отсалютовав флагману, мы пришвартовались к плавбазе первого дивизиона «Наталья». Я явился к адмиралу Смирнову. Он информировал меня о ходе боёв и расположении войск, с которыми нам предстояло взаимодействовать.
Боевые задачи, стоявшие перед нами, были следующими:
а) Поддерживать огнём армейские соединения, ведущие бои в прибрежной зоне, и прикрывать переправляющиеся через реку части.
б) Атаковать и уничтожать корабли красных».

Все, кто участвовал в речных операциях на Волге и Каме, как со стороны белых, так и со стороны красных, называли себя моряками. «То есть не речфлотом, потому что они все были профессиональными моряками, прошли Балтийский или Черноморский флот», — поясняет историк Виталий Мингалев.
Это достаточно трудно себе представить, но на речных просторах тем летом действительно шли практически морские сражения, в некоторых из них принимали участие по 20 кораблей с каждой стороны. «Там были огромные бои, потому что Кама была ключевым объектом — она разрезала регион на две части, — говорит историк Виталий Мингалев. — С одной стороны — Колчак со своими белыми войсками. С другой — красные. Поэтому владение этой рекой имело огромное значение».

Основные сражения происходили на территории нынешней Удмуртии, в частности флотилия принимала участие в поддержке наступления белых войск. В ход шёл весь арсенал сил и средств, принятых при морских сражениях, таких как высадка десанта и минирование фарватера.
«Из Елабуги она выходила в районе Гальян, на территории современной Удмуртии, — сообщает военный историк Дмитрий Лобанов. — Несмотря на и артиллеристское превосходство, и количественное превосходство Красной армии, белые вели достаточно успешные боевые действия».
Вспоминает Томас Джеймсон: «База флотилии расположилась в Галовой. Здесь была конечная станция железной дороги, шедшей от Воткинских заводов, рабочие которых были настроены очень антибольшевистски. В 1918 году, когда их окружили красные, они защищали своё добро оружием собственного производства и были вынуждены сдать завод только после долгой и изнурительной осады. В наказание большевики расстреляли на месте несколько тысяч рабочих. В 1919 году эти зверства повторились в ещё большем масштабе. Флотилия в эти дни действовала между Гальянами и Галовой, обеспечивая огневую поддержку армии…
Гальяны несколько раз переходили из рук в руки, и 7 июня были, наконец, сданы большевикам. Эти операции неизменно разочаровывали нас, так как армейские части редко использовали результаты нашего огня. Упадок их боевого духа был очевидным».

В конце июня белые отступают к Перми. Флотилия вновь собирается на стыке Камы и Чусовой. В преддверии захвата города красными в акватории порта Лёвшино по приказу адмирала Смирнова были затоплены более 200 кораблей Камской речной боевой флотилии. С них предварительно были сняты все орудия, элементы электропроводки и ценные предметы. Затем белые выпустили из Нобелевских береговых резервуаров около 200 тысяч пудов керосина и подожгли его.

«Подожгли те корабли, которые не могли быть затоплены. Горели они минимум несколько дней, — отмечает историк Виталий Мингалев. — Это не было какое-то паническое действие. Это была запланированная военная операция по уничтожению флота, чтобы его не использовали, чтобы он не достался врагу. Это был стандарт того времени, что было вполне логично».
Уполномоченный Совнаркома и Главода товарищ Зайцев под впечатлением увиденного им в порту Лёвшино рисовал прямо-таки апокалиптическую картину: «Что пришлось увидеть, превзошло всякие предположения. Всюду… виднелись остовы догоравших и плавающих судов. Ужасная огненная вакханалия витала, видимо, здесь широко… Когда мы дошли до устья реки Чусовой, то тут было что-то невероятно ужасное.
Кругом в кучи сбитые пароходы то справа, то слева торчали своими как бы взывающими о помощи головнями и изуродованными корпусами до неузнаваемости. Весь фарватер Чусовой представлял собою какой-то музей старых, ломанных, исковерканных железных изделий. По всей длине этой части реки Чусовой стлался едкий, густой дым…».

Всё лето 1919 года новые власти проводили работы по подъёму судов. Дело, судя по отчётам, двигалось медленно — не хватало техники и специалистов. «Во-первых, ремонт и переустройство судов требовало большое количество квалифицированных рабочих, а большая часть квалифицированных рабочих Мотовилихинских заводов ушли с белыми. Во-вторых, требовались определённые механизмы, а много оборудования было вывезено — белые отступали достаточно организованно», — замечает военный историк Дмитрий Лобанов.

Часть судов, затопленных в русле Камы, подняли уже в годы Великой Отечественной войны. Во-первых, заводы остро нуждались в металле, а его на камском дне было много. Во-вторых, судоходство в это время усилилось — по Каме и Чусовой постоянно идут баржи, гружённые снаряжением для фронта.
Именно в эти годы фарватер углубляют и, естественно, наталкиваются на остовы затопленных пароходов. И всё же значительная часть судов Камской речной боевой флотилии всё ещё остаётся под водой под слоем ила и тины. В наши годы предпринималось несколько попыток найти хоть какие-то останки пароходов.

«Здесь была сконцентрирована вся масса кораблей, которая была на Волге и на Каме, — говорит историк Виталий Мингалев. — История речных сражений на Каме интересна. Если, например, история паровозных боёв у нас постепенно начинает раскручиваться — люди стали больше знать, краеведы этим стали интересоваться, то речные сражения, которые происходили по всей Каме, пока ещё находятся в тени истории — в той же самой тине, в которой находятся эти, возможно, ещё лежащие на дне реки корабли».



ТАКЖЕ: Морские стрелковые подразделения Белых армий на Восточном фронте в 1918 – 1920 гг.