Форма вины как основание для ограничения ответственности исполнительных органов хозяйственных обществ

С самой первой редакции Гражданского Кодекса РФ (далее - ГК РФ) статья 53 «Органы юридического лица» закрепляет обязанность уполномоченных лиц действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно.В 2014 году ГК РФ был дополнен[1] статьей 53.1, закрепляющей ответственность лиц, уполномоченных выступать от имени юридического лица, членов его коллегиальных органов и контролирующих лиц (далее – Директора или Директор). Интересующие в контексте настоящей статьи положения абзаца 2 пункта 1 указанной статьи закрепили ответственность вышеперечисленных лиц за их недобросовестные и / или неразумные действия.Внесение подобных изменений было, в частности, обусловлено знаковым Постановлением Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – ПП ВАС № 62). Привлечение к разработке ПП ВАС № 62 научного сообщества наряду с судейским опытом членов Президиума ВАС РФ[2] позволило выработать достаточно устойчивые признаки недобросовестного или неразумного поведения руководителей юридического лица, которые остаются актуальными по прошествии уже 12 лет.Признаки недобросовестности и / или неразумности действий руководителей юридического лица устанавливаются пунктами 2 и 3 ПП ВАС № 62.Анализ этих признаков позволяет установить, что, как минимум в контексте ПП ВАС № 62, «недобросовестность» всегда подразумевает наличие у лица умысла (прямого или косвенного) при совершении им недобросовестных действий. Невозможно представить ситуацию, в которой Директор бы неумышленно скрывал информацию о совершенной сделке от участников хозяйственного общества или действовал в условиях конфликта интересов.В свою очередь, «неразумность» действий лица предполагает отсутствие у него умысла, однако характеризуется неосторожностью (небрежностью или легкомыслием) при причинении им убытков.В качестве одного из средств для определения формы вины в пункте.