Ответственность памяти
Вспоминая трагические российские события 100-летней давности, в этом году мы часто обращаемся к воспоминаниям о подвиге новомучеников и исповедников. Особая ответственность за хранение памяти ложится на тех, в чьем роду просияли страдальцы за веру. Информацию о своих предках – священниках и мирянах Вятской земли, в том числе тех, кто отдал свою жизнь за Христа, уже много лет собирает Вячеслав Евгеньевич Усов вместе с супругой Татьяной Вячеславовной.
Вячеслав Евгеньевич, расскажите о Ваших предках, многие из которых являлись священнослужителями.
– В нашем роду священники были по двум прямым линиям Поповых и Усовых. Мой прадед – священник Анемподист Попов. Его дочь Ольга, мама моего отца, вышла замуж за Петра Усова, брата священномученика Виктора Усова, – таким образом два семейства подосиновского духовенства породнились.
Есть пересечения и с другими священническими родами, например, отец Николай Кузнецов, расстрелянный в октябре 1918 года, женился на старшей сестре Ольги Анемподистовны Марии. Поповы, Усовы, Головковы, Наволоцкие, Алешенцевы, Кузнецовы, Гвоздевы служили на приходах Северного края, в Вологодской, Костромской губерниях; сейчас часть этих земель, в частности, Подосиновский район, входят в состав Кировской области или Вятской митрополии.
Что Вам известно о судьбе священников Усовых?
– У моего прадеда – подосиновского священника Иоанна Усова – было четверо детей. Старшая дочь Александра, окончившая Великоустюжское женское училище, была учительницей одной из школ Никольского уезда Вологодской губернии, куда тогда входил Подосиновец. Сыновья Виктор, Петр и Владимир окончили Никольское духовное училище, Виктор и Петр стали выпускниками Вологодской духовной семинарии, а младший Владимир не успел, поскольку началась революция и такой возможности уже не было.
Виктор Усов, старший из братьев, после рукоположения сначала был направлен в село Вохма Костромской губернии. Мой дед – священник Петр – тоже служил на костромских приходах, и его, как брата, не миновала чаша страданий за Христа, но несколько позднее – в период «ежовщины».
Вячеслав Евгеньевич, Вы провели большую архивную работу, изучая биографии Ваших родственников. Расскажите, пожалуйста, об этом.
– Более десяти лет мы с супругой Татьяной Вячеславовной собирали факты о жизни родственников-священников по разным линиям. Ездили в Великий Устюг, Вологду, где учились многие мои предки, знакомились с сельскими храмами, где они служили. Особенно запомнилась церковь в Старой Яхреньге: там вокруг храма растут кедровые сосны, посаженные прадедом Анемподистом Поповым.
Поначалу особое внимание мы уделили костромским архивам. Не без участия знакомых из ФСБ нам под роспись (мы даже обещали, что не будем никому мстить) было выдано дело священника Петра Усова, из которого мы узнали, что мой дед был арестован в сентябре 1937 года. В деле находились справки об аресте и обыске. Документы свидетельствовали, что у отца Петра конфисковали Евангелие, крест и епитрахиль. Здесь же хранились доносы на деда, анкета арестованного, протокол допроса и заключение, в котором священник Петр объявлялся контрреволюционером.
17 ноября 1937 года приговор был приведен в исполнение где-то в районе города Никольска на Вологодчине: отца Петра расстреляли вместе с девятью священниками и раскулаченной женщиной. На сегодня там известно одно место массовых захоронений – деревня Чашниково.
При каких обстоятельствах появилось у Вас желание узнать историю семьи, заняться архивными исследованиями?
– В 2005 году, возвратившись со службы в Серафимовском соборе, мы принесли домой газету «Вятский епархиальный вестник», в которой сообщалось о канонизации священномученика Виктора Усова. Тогда мы еще не
знали, что это наш родственник, но общие фамилия и подосиновские корни заставили об этом задуматься; после чего и последовали многолетние поиски в архивах разных городов. Оказалось, что наши предки были священнослужителями еще в XV веке!
Кроме того, у нас сохранился сундучок бабушки Ольги Усовой (Поповой) со старинными фотографиями – семейная реликвия.
Мой папа Евгений Петрович раньше не рассказывал о том, что произошло с его родными. Мы не можем за это на него обижаться: время было такое, он знал, насколько опасно – не только для него, но и для семьи – быть потомком репрессированного священника, сыном «врага народа». Лишь в последние годы, разделяя наш интерес к исследованиям судеб родственников, он делился светлыми воспоминаниями из детства: как отец водил его в алтарь, как причащал… Навсегда в памяти папы остались и страшные моменты, как пришли с обыском чекисты, как в поисках золота они скинули с кровати слепую восьмидесятилетнюю бабушку Вивею. Помнит отец, как непрошенные гости с криками спрыгивали с чердака, где также искали деньги, а там в старой шляпе отца Петра осы свили гнездо…
За девятнадцать лет до этого на глазах детей был арестован иерей Виктор Усов. Каратели пришли за батюшкой в день рождения его маленькой дочери.
Знакомство с судьбой, христианским подвигом предков изменило Вашу жизнь?
– Конечно, исследовательская работа, посвященная памяти наших родственников, в первую очередь оказалась полезной для нас самих. Поездки по епархиям и храмам, встречи со священниками и прихожанами, изучение архивных дел новомучеников – все это не прошло для нас бесследно. Когда собираешь материалы о людях, в труднейшее время служивших Богу и пострадавших за Христа, соизмеряешь себя и свою жизнь с тем, что пришлось им перенести, видишь, как они до последнего стояли за веру, сам меняешься, потому что уже не можешь жить, как прежде. Это очень важный воспитательный момент.
Духовный подвиг священников разделяли их супруги и семьи. Например, можно вспомнить о тяжелейших жизненных испытаниях, выпавшие на долю моей бабушки Ольги Анемподистовны, жены священника Петра Усова. Она не знала, что супруг был расстрелян через два месяца после ареста, и на протяжении многих лет ждала его возвращения, надеясь на встречу. В нашей семье предполагалось, что отец Петр был сослан на Соловки без права переписки. Лишь в начале 1950-х годов после многочисленных запросов в прокуратуру был получен неточный ответ, что мой дед умер от воспаления легких в 1943 году. Оставшись без любимого мужа с пятью детьми на руках, оказавшись без работы, а потом и без пенсии, бабушка не падала духом, по-христиански несла до конца свой крест, приводя других к Богу.
Понимаем, что без духовного стержня, веры в Бога, невозможно было перенести такие страдания. Благодаря знакомству с судьбами родственников и мы укрепились в вере, стали чаще ходить в храм.
Ощущаете ли Вы духовную связь с ними? Обращаетесь ли с молитвой к прославленному в лике святых отцу Виктору Усову?
– Конечно, мы без этого не живем. У нас дома есть икона священномученика Виктора. В подосиновском храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы находится копия этого образа, и в Пантелеимоновской церкви Вятки есть большая икона священномученика Виктора Усова с сюжетами из его жития. Чувствуется молитвенное предстательство отца Виктора. Для нас он словно родной отец, небесный заступник.
Публикация Пресс-службы Вятской епархии
Фото из семейного архива Усовых