Ангел Машенька
Кто сможет описать горе той, которая носила в себе несколько месяцев происшедшую от нее жизнь, но так и не сможет никогда посмотреть в вопрошающие глаза своего ребенка, услышать его ровное дыхание во сне? Как пережить такое?
Когда кто-то заведет разговор о том, что самое страшное может произойти в жизни, люди постарше признаются: «Не дай Бог пережить своих детей». Кто сможет описать горе той, которая носила в себе несколько месяцев происшедшую от нее жизнь, но так и не сможет никогда посмотреть в вопрошающие глаза своего ребенка, услышать его ровное дыхание во сне? Как пережить такое? Свою историю рассказывает Дарья Ефименкова, супруга священника из Калужской области.
3 января только наступившего 2015 года, когда еще вся страна праздновала наступивший новый год, семейная пара средних лет, не сдерживая слез, медленно шли по кладбищу. Они несли в руках маленький, совсем крошечный, гробик, украшенный цветами. Им предстояло тяжелое дело: похороны своей долгожданной внучки – моей дочери.
Хочу ребенка!
О том, как хочется ребенка, я начала говорить, когда мы с моим будущим мужем, довольно-таки консервативная в своих отношениях пара, еще дружили. Он аккуратно, но с любовью осаживал меня: «Вообще, об этом как-то неприлично говорить, я тебе даже предложение не сделал».
После свадьбы мне так понравилась замужняя жизнь, что появилась уже другая мысль: «А может, рано? Зачем эти дети сейчас?» На что мне муж строго говорил, что на все воля Божия. Эх, знала бы я, как эти мысли потом мне не раз вспомнятся – в недолгой, но борьбе с бесплодием. Таблетки, обследования, анализы – ничего не получалось. Уныние, слезы, но больше от того, что у всех получается, а я… В моем неистовом желании я молилась, обещала, что буду читать Евангелие каждый день, молиться.
Каким-то чудом мы смогли попасть к о. Илию (Ноздрину) с нашей проблемой, когда он был в Подборках, на моей малой родине. Он благословил на правило монастыря Хиландар, о котором мы тогда ничего не знали. В этом монастыре растет виноградная лоза, от которой дается кусочек лозы и виноградинки, а также правило. Так же чудом благодетель, строивший храм, в середине Великого поста вспомнил о нас и привез нам виноград. Но мы решили, что за Великий пост правило, которое длится 40 дней, соблюсти не успеем, и отложили пока. После поста назначили усиленное лечение – и вот радостная новость: все получилось.
Машенька
Беременность проходила легко. Я работала, вела общественную жизнь, про обещания усиленной молитвы, конечно, забыла. Вскоре мужа рукоположили, начался сорокоуст, но, прикрываясь беременностью, ни на одной службе я не появилась, хотя он говорил, что ему очень радостно меня видеть на службах. Зато ходила на все обследования, в школу мамы. Ох, не на то я надеялась, не на то…
Нас направили на приход, мы устроились, я много работала, ночами. Шла 32-неделя беременности. Как-то я заметила, что давно не было шевелений. Наверно, уже сутки. Многие знакомые говорили, что такое бывает, – «малыш спит», «погода влияет». Поздним вечером поехали в ближайший роддом в соседнем районе. В полной тишине его стен меня приняли, померили, сделали кардиотокографию. Монотонный ритм, шевелений нет. Предложили остаться в больнице под наблюдением, дообследоваться. Отказалась: через два дня заключительное собрание в Молодежном парламенте, в котором я состояла. Позвонили наблюдающему меня врачу в Калугу, сказала ехать с утра на прием. Шевелений все еще нет. Направили в местный роддом в отделение патологии. Сделали УЗИ, наконец, узнали, что ждем девочку. Машеньку. Помню, как очень радовалась моя мама: все очень ждали малыша. На обходе смотрели, слушали. Но шевелений нет. Я даже сказала об этом дежурившему врачу, на что мне ответили: «Сердце бьется? Бьется. Свободна».
Но свободна долго я не была – в воскресенье сердцебиения уже не было. Аппаратом искали, искали – нет. В таких случаях делают УЗИ, но специалиста не было – утренник, 28 декабря. Мои мама и сестра уже ехали в роддом. С ними я просто поехала в другую больницу смотреть платно. Сердце молчит… с нас даже денег не взяли.
Уже закончилась служба, позвонила мужу. Он был ошарашен новостью. Молчали. Мама и сестра плакали навзрыд. Я держалась. Говорила, что все нормально, чтоб и им было спокойно. Только при муже я уже не стала сдерживать слез. Конечно, хотелось плакать. Хотя до конца не понимала случившегося, наверное. Дежуривший врач просто коротко сказала: «Лучше мертвый, чем больной», хотя по УЗИ отклонений не было. Конечно, думала, что, наверное, нужно ругаться, но получив утвердительный ответ, могу ли я иметь детей, решила, что моим будущим детям нужна спокойная мама. Просила отдельную палату, за деньги – отказали. В отделении я была как призрак – все шарахались от меня. В палате девочки обсуждали, как приятно толкаются малыши, как они их назовут. И только недавно поступившая женщина, узбечка, не очень опрятная, плохо говорившая по-русски, над которой посмеивалось все отделение, на вопрос, почему она такая молчаливая, сказала: «А что разговаривать? У человека такое горе».
Ночь не спала. Думала. Впереди родоразрешение. Врачи стали совсем другие, что-то много-много писали в мою историю. Причину случившегося назвать не могли. Когда узнали, что моя мама пережила восемь выкидышей, пытались списать на генетику, но это не объяснялось здравым смыслом. А мне причина физическая была не интересна. Я задавалась вопросом: почему? Зачем была дана эта беременность, чтоб потом она так закончилась? Я представляла, как в ночь с субботы на воскресенье душа маленького человечка выпорхнула из моего живота, поцеловала меня спящую и улетела на небо.
Конечно, наша Машенька стала ангелом, я была в этом уверена. И думала о том, что теперь надо еще больше стараться попасть в Царство Божие, чтоб там встретиться. Успокаивало, что ребенок не страдал, а я – я восстановлюсь, и все будет хорошо. Просто рождение ребенка немного отсрочится, я подожду. Но вот зашел врач и меня увели…
Пустота
Вот родовая. Держусь, не плачу. Дорогой любимый муж приехал, смогли только грустно посмотреть друг на друга через окно. Впереди не изведанное. Капельницы, засыпаю – просыпаюсь. А вот и роды. Все. Все свершилось. «1800 грамм, 44 сантиметра. Смотреть будешь? Она тут… немного разложилась», – сказанные по привычке слова акушерки глубоко запали в душу. Вот голубой кулечек пронесли мимо меня, сейчас повезут в морг, откуда через три дня заберут малышку мои родители. Все. Пустота. Нет ни мыслей, ни слов.
К счастью, меня определили в реанимацию, пусть рядом с родовой, но хоть не к мамам с детишками. Нас было трое – еще двум другим сохраняли беременность. Первая молодая женщина лежала не первую неделю, но на самый новый год не удалось спасти. А вторая – Света – была послана мне в утешение. Поскольку ее беременности – это подвиг. Она вот-вот ждала третьего ребенка, и каждая ее беременность в силу особенностей организма сопровождалась зудом. Она не спала ни днем, ни ночью. К ней каждый день приходили врачи – предлагали стимулировать и родить. Отказывалась: «На все воля Божия, когда пора будет, рожу». И вот в одно утро она взяла пакетик с вещами малыша и тихо сказала: «Я пошла рожать». Вернувшись через час, сообщила, что все. Скоро ее переводят в послеродовое. Было грустно расставаться.
А у меня все так же не было мыслей, желания что-то говорить. Такое подвешенное состояние, но необыкновенно чудесное, светлое. Даже старалась подбадривать других, шутила, помогала девочкам после операций. Но все так же искала ответ на вопрос: почему?»
В очень нужный момент, после роддома, попалась маленькая книжка, слова из которой запали мне глубоко-глубоко: «Не стоит винить людей, через которых была проявлена воля Божия». К тому же я была уверена, что они тоже переживали и не особо радовались. И мне стало легко – я простила. А случившееся с нами – воля Божия. Так надо. Промысел Господа о нас может быть таким, что мы просто не охватим своим разумом, многое становится понятным позже.
Девочка с Афона
Восстановление после родов было долгим – вылезло много разных болячек. Организм сам не справлялся. Пришлось пить средство, которое иногда пьют для абортов. Решила узнать побочное действие – попала на форум с темой абортов. Я страшнее, ужаснее ничего не читала. Женщины, которые уже носили в себе маленькую жизнь, решали, как от нее лучше избавиться. Это потрясло меня. Нет жилья, денег, желания, возможности – причины были разные. Чаще – сейчас не готова, позже рожу. Меня поразила эта самонадеянность. Хотелось закричать: «Одумайтесь! Может, был отведен единственный шанс! Он же живой, он уже любит вас».
Справившись со всеми своими телесными недугами, наконец, поехала к мужу. Находясь еще официально в отпуске по беременности и родам, не могла устроиться на работу и ездила с ним везде, фотографировала, училась петь, была на каждой службе, часто причащалась. Мне было легко и радостно. Я верила, что все будет хорошо. Муж сказал, что я очень сильно изменилась.
Наступил Великий пост. Мы приступили к правилу, на которое благословил о. Илий. Через месяц после Пасхи радостная весть – Господь послал нам малыша. Без лечения и таблеток. Беременность протекала легко, но, конечно, волнительно. Происшедшее с нами не вычеркнуть, не забыть. Женщине дано такое сильное чувство материнской любви…
Вот мне выпал такой путь. Видимо, чтобы я стала умнее. На каждой неделе я задумывалась: «А если опять потеряю, например, сейчас, на 12-й неделе? Будет ли мне грустно?» И приходила к выводу, что будет. И на 12-й, и на 24-й, и на 36-й неделе – на любом сроке там уже маленький родной человек.
И вот в феврале, почти на мой день рождения, мы встретились с Леночкой, а через два года – с Олюшкой. Наши девочки – это такое счастье! А для Машеньки есть последование о некрещеных младенцах с замечательным утешительным текстом, которое служится теперь в нашем храме. Надо верить, молиться и просить, и Господь как добрый любящий отец сделает все самым лучшим образом.
Источник – страница Дарьи Ефименковой
в социальной сети «В контакте»