Евгений Кузнецов: "Объем рабочих мест, где роботы заменят человека, может достигнуть 50%"

Мировое хозяйство входит в кризис, выйти из которого поможет новая технологическая революция. В ближайшее десятилетие экономика планеты может измениться до неузнаваемости, а роботы вытеснят людей из множества привычных сфер деятельности. О месте человека в мире будущего «Профилю» рассказал футуролог Евгений Кузнецов.

– Евгений, давайте пойдем от общего к частному: сначала поговорим о глобальных трендах, а затем о том, движемся ли мы в ногу с ними или выбиваемся. – Если говорить о глобальных процессах, то мы находимся сейчас в окне шторма под названием «технологическая революция». Это фундаментальная трансформация практически всех ключевых индустрий, и в ее основе лежит роботизация большинства сфер человеческой деятельности.

Общий объем рабочих мест, которые в перспективе будут заменены роботами, в разных странах может достигать от 30% до 50%, а это значит, что в ближайшие 10–15 лет правительствам придется перераспределить гигантское количество рабочей силы. Необходимо найти для этих людей новые области применения, помочь обрести новую комфортную сферу деятельности.

– Кому в первую очередь стоит беспокоиться за свое будущее? – В мире сегодня работают миллионы водителей. Между тем полностью автоматизированные роботомобили уже сейчас уверенно ездят и делают это достаточно безопасно. Например, робот Tesla водит примерно в 10 раз менее аварийно, чем средний американский водитель. Думаю, к концу десятилетия произойдет массовая роботизация городского транспорта – такси, логистика розничной торговли, автобусы, дальнобойщики… Как следствие, в каждой крупной стране появятся по несколько миллионов безработных водителей.

С другой стороны, роботизируется множество офисных функций. Это коснется среднеквалифицированных специалистов, занимающихся рутинной работой, – юристов, бухгалтеров…

– И как скоро все это произойдет? – Россия, конечно, будет двигаться в общем тренде, потому что если страна совсем выпадает из глобальных тенденций, она быстро деградирует и превращается в условную Уганду. Если же мы станем плыть в русле трендов, то если не под влиянием США и Европы, то под влиянием Китая у нас начнут формироваться рынки современных индустрий. Большинство тенденций, о которых мы говорили, дойдут до России с временным лагом от двух до пяти лет.

Фундаментальное отличие нас от США или Китая состоит в том, что Россия живет с продажи ресурсов и продуктов первичной переработки. Такое хозяйство нацелено не на рост эффективности, а на максимизацию внешней торговли. В сложившейся ситуации нас неизбежно подкосит снижение мирового потребления нефти, газа и угля – это уже происходит, пусть и неравномерно. Добавим сюда геополитические проблемы и закрытие рынков. Тем не менее как минимум еще лет пять ресурсная модель продержится, но рынок труда сожмется, придется затягивать пояса.

– Насколько сильно затягивать? А главное, как футуролог видит будущее «после нефти»?

– В кризис всегда сильнее страдают слабые, это как в поговорке: пока толстый сохнет, худой сдохнет. Замедление экономик Европы, Китая, внутренние проблемы в США обернутся мощными кризисами на развивающихся рынках. Не думаю, что нас ждут потрясения масштаба 1998 года, но по уровню доходов возможен откат на 15 лет. Для сохранения рентной модели придется найти ресурс, востребованный новой экономикой – возможно, литий, редкоземельные металлы, – и выстраивать хозяйство вокруг них.

Для перехода на несырьевую модель экономики потребуется пять–десять лет и кто-то, кто предоставит нам производственные мощности и технологии. Пока не очень ясно, кто поможет построить заводы – маловероятно, что это будут США, Европа и даже Китай. Но у нас есть еще некоторое время на поиск решений.