Вадим Рутковский: Почему русское кино никому не нужно? Ответ на фоне Локарно
О Локарно «Сноб» пишет ежегодно (любопытствующие могут найти отчеты под соответствующим тэгом), потому что фестиваль входит, наряду с Канном и Венецией, в тройку мировых лидеров (а не только из-за того, что окруженный Альпами городок в итальянской Швейцарии — райское, без преувеличения, место, где, кажется, что бы ни показывали, все — круто). Локарно — ровесник, но не то чтобы прямой соперник Канна: при схожей ориентации на режиссеров-авторов здесь предпочитают более экспериментальное кино. Сказать «менее зрительское» — или, используя отвратительное прокатное словцо, «не мейнстрим» — не совсем точно. Зрителей здесь на каждый сколь угодно «сложный для восприятия» фильм собирается ну очень много — аудитория FEVI, где проходят официальные конкурсные показы, вмещает 3500 человек, и аншлаги (в том числе на повторах) — норма. А на ночные показы под открытым небом (на Пьяцца Гранде, где, правда, программа «полегче») собирается до 8500 зрителей, несмотря на то что билет на эти сеансы стоит порядочно — 35-40 франков (и даже частые грозы, равновеликие той, что обрушилась сейчас на Москву, не слишком пугают аудиторию — у киноманов всегда под рукой желтые леопардовые дождевики). Среди российских режиссеров, рассчитывающих на международные фестивали, Локарно в приоритете. С прискорбием — но и с горьким осознанием справедливости этого факта — констатируем, что в 2016-м не нашлось почти ни одной картины, удовлетворившей вкус кураторов.
Единственное исключение — короткометражный мультфильм Анны Будановой «Среди черных волн»; и это, конечно, повод гордиться, прекратившим, увы, свое существование после сокращения финансирования проектом «Кино на "Снобе"», где была показана предыдущая работа Будановой «Обида». (Анна Саруханова, дважды участвовавшая в проекте — с фильмами «Песочница для слона» и «Поступить» — тоже в Локарно с короткометражным фильмом «До конца дня», но он представляет Грузию, а не Россию.) «Ученик» Кирилла Серебренникова (чей «Юрьев день» в 2008 году получил в Локарно четыре неофициальных награды — а мог бы получить и официальные, если бы не повлиявший на решение жюри военный конфликт России и Грузии) в итоге с успехом показанный в каннском «Особом взгляде», арт-директор феста Карло Шатриан забраковал «из-за темы» — ну тут дело исключительно в личных пристрастиях: правоверный католик Шатриан не принял антирелигиозную провокационность фильма. Казалось бы, чего проще — попасть в Локарно: здесь нет такого диктата «звездности» как в Канне (в интервью «Снобу» каннский отборщик Жоэль Шапрон рассказывал, как отсутствие известных имен помешало «Стилягам» Тодоровского); здесь, в отличие от Берлина, не ставят во главу угла политически правильную тему — искусство превыше всего. Хотя, конечно, актуальные и политические акценты приветствуются. Вот два года назад здесь с огромным резонансом, при переполненных залах, прошел «Дурак» Юрия Быкова, принесший приз за лучшую мужскую роль Артему Быстрову. По мне, это не очень достоверный в плане диалогов фильм, но тут вот какая штука: русскую речь иностранцы не понимают, зато видят первоклассную, фестивального уровня, картинку, считают искреннюю и горячую историю о безнадежном поединке чудака-донкихота с бесчеловечной системой — и аплодируют практически стоя. Прошлогодний российский участник — «Брат Дэян» Бакура Бакурадзе — вызвал менее однозначную реакцию, но как ни относись к нарочито спорной политический позиции автора (фильм не то чтобы оправдывает сербских военных преступников, но внятно говорит об их праве на прощение), нельзя не оценить потрясающий художественный уровень этого магического кинотрипа. А в 2016-м в полном метре — никого. И это звоночек. Не просто «неудачный год» или несовпадение с сиюминутной конъюнктурой.
Давайте очень грубо и общо попробуем сформулировать, что такое российское кино сегодня и на какую аудиторию оно ориентируется. Вот вы когда последний раз ходили в кино на русский фильм? Вероятно, это был «Экипаж» — на мой вкус, неудачный, но все же блокбастер, сделанный с очевидным вложением сил. Много ли такого рода проектов в России? Совсем нет — потому что вкладываться всерьез никто не стремится, все ограничивается чиновничьей говорильней и показушным объявлением «года кино». Вот Минкульт все мечтает оттяпывать куски от сборов зарубежных картин — якобы, на нужды отечественного производителя. И что это, простите, за нужды? Количество российских фильмов в прокате редко превышает три картины в месяц; ту поддержанную Фондом кино тройку, что вышла в июне («Чистое искусство», «Одноклассницы», «Завтрак у папы»), я не стал бы рекомендовать и врагу: это даже не то чтобы плохо, это — никак, неоригинально, неостроумно, на каком-то усредненном языке, дурном эсперанто, заимствующем лексику телесериалов и рекламы. Есть пласт чуть более рисковых и раскованных комедий, но и тут более-менее удачные образцы наперечет. Что с сегментом условно авторского кино? Все плохо, чему лишний пример — кризисная программа последнего «Кинотавра» или ММКФ, в конкурсе которого впервые был только один российский фильм. Независимые продюсеры — наперечет (редкий положительный пример — новый игрок на поле Илья Стюарт, причастный к «Ученику» и дебютам Романа Волобуева и Алисы Хазановой); на господдержку в нынешних условиях могут рассчитывать только самые пресные и беззубые проекты; тратиться на молодых и наглых никто не спешит (да и есть ли они, эти молодые?); тотальный страх «как бы чего не вышло» (даже слова крепкого с экрана теперь не скажешь, не выйдя из «правового поля») удушает эксперимент на корню (и я правда считаю, что о нынешних российских нравах лучше судить по почти несмешной и запредельно мизантропичной, хоть и «коммерческой», изначально не предназначенной для фестивалей комедии «Пятница»). Смелое кино, конечно, есть — вот каким бойким в этом году оказался конкурс омского фестиваля «Движение». Но смелость сегодня почти равна безбюджетности, что сказывается на технической стороне картин — и как бы глубока и отчаянна не была, например, «Аномия» Владимира Козлова, тот же Локарно (не говоря о прокате) отпугнет грязный, по сути любительский звук. Остается несколько больших режиссеров — и новый Кончаловский, вероятно, поедет в Венецию, но тому же Локарно несколько амбициозных картин известных в Европе авторов показались — и не без оснований — архаичными. Как говорится, «ни в городе Богдан, ни в селе Селифан».
Этот спич сводится, в конечном счете, к вопросу: «Вам что, наша власть не нравится?». Нет, не нравится — в первую очередь, по причине ее враждебности свободному, не скованному регламентом и оглядками на усредненную мораль творчеству. И ладно бы, не было русских фильмов в Локарно — но их же просто нет. Почти нет.
Теперь же коротко о тех, кто будет соревноваться за «Золотого Леопарда», кого таки сочли достойными. По-прежнему высок интерес к постреволюционному Египту — страну представляет Юсри Насралла с фильмом «Ручьи, луга и милые лица» (вот и каннский «Особый взгляд» открывало «Столкновение» Мохамеда Диаба, а Насралла был в основном каннском конкурсе 2012 года с фильмом, носившим говорящее название «После битвы»). В чести оголтелое эстетство: «Орнитолог» певца гомоэротической сексуальности португальца Жоау Педру Родригеша (на заре нулевых ММКФ фраппировал полуторатысячный зал «Пушкинского» ночным показом его «Фантазма» с порноэпизодом отсоса), Bangkok Nites (как это, интересно, переводить — «Нотчи Бангкока»?) японца Кацуи Томиты (в 2011-м он показывал в Локарно трехчасовой опус «Saudade», новый фильм длится столько же), «Корреспонденция» португальского ветерана Риты Азеведу Гомеш (ее «Месть женщины» была три года назад показана в Москве на фестивале «Другое кино»), «Эрмия и Элена» Матиаса Пинейро (первый фильм аргентинского выпендрежника, снятый в Америке). Есть японский мастер суровых боевиков с восточными единоборствами Акихико Шиота — его новая работа носит соблазнительное название «Влажная женщина на ветру» и, вроде бы, совсем не похожа на экшен; любопытно, что среди источников вдохновения Шиота называет Сэма Пекинпа, Ричарда Флейшера, Роберта Олдрича и совсем неочевидного русского режиссера Виталия Каневского. Конечно же, у румынов — самая самобытная на сегодняшний день кинематография, сохраняющая и духовность, и интеллект, держащая руку на пульсе реальности и щеголяющая изысканным киноязыком: в Локарно едет Раду Жуде c «Зарубцованными сердцами». Болгарский дуэт Кристины Грозевой и Петра Вылчанова, прогремевший социальной драмой «Урок» (об учительнице, пытающейся рассчитаться с кредитами и попадающей в кабалу к криминальным элементам), выступит с фильмом «Слава» — он, похоже, занимает слот «Дурака»: резкое социальное высказывание из Восточной Европы. Кажется, у Локарно есть амбиции открыть новую европейскую волну, потенциального конкурента румын: в конкурсе участвует еще один болгарский фильм — дебют Ралицы Петровой «Безбожный». Польский документалист Ян Матушинский (в 2013-м его «Глубокая любовь» участвовала в неигровом конкурсе ММКФ) едет с игровым дебютом «Последняя семья». Много женщин — это вообще генеральная линия всех основных фестивалей, стремление к этакому гендерному равновесию, но тут все действительно дельные режиссеры: победитель Локарно-2011 аргентинка Милагрос Мументалер с «Идеей озера», игривая француженка Аксель Ропер с картиной «Зрачок моих глаз», один из лидеров «немецкой школы» Ангела Шанелек с фильмом «Лучший путь», нежная таиландка Аноча Сувичакорнпонг с лентой «К тому времени стемнеет». Участвуют в фестивале дебют «Юность» француза Жюльена Самани и дебют «Мария» швейцарца Михаэля Коха. И, наконец, мои личные любимцы, австро-итальянский дуэт Тицци Кови и Райнера Фриммеля, авторы «Малышки» (ее привозил в Москву Петр Шепотинник для своей программы «8 ½ фильмов» на ММКФ) и «Сияния дней» (кажется, был на 2morrow), режиссеры с тончайшим, почти невесомым стилем везут свой новый фильм, который называется «Мистер Юниверсо». В какой пазл сложатся все эти — а также несколько десятков картин из дебютного конкурса «Режиссеры настоящего», внеконкурсных «Знаков жизни» и Пьяццы Гранде — узнаем в августе.