Средневековый юродивый или скоморох Петр Мамонов
"Умирать не страшно, страшно будет перед Богом стоять", - любил говорить Пётр Николаевич
Весной актер, поэт, музыкант, солист группы «Звуки Му» Мамонов отметил 70-летний юбилей. 15 июля его не стало: сразил пресловутый COVID-19.
С цепью от туалетного бачка
«Умирать не страшно, страшно будет перед Богом стоять. Грехи давят... Все грешники!» – так говорит герой Петра Мамонова из фильма «Остров» монах Анатолий. Зная, что сам Петр Николаевич в последние годы все чаще обращался к религии, зрители сравнивали эту роль с самим актером.
– В отличие от многих, я не отождествляю Петю с его ролями, например с тем же монахом, это совершенно разные истории, – делится с нами музыкальный журналист Артемий Троицкий. – У него не было страшных грехов, хотя жизнь Пети была невероятно бурной, полной травм, скандалов. Но это была нормальная богемная жизнь московского андеграунда. Хотя, может быть, Мамонов себе и внушал, что он великий грешник, возможно, вспоминал не самые аппетитные истории из своей жизни. Но тем не менее... Мне лично больше нравится Петя в фильме «Царь», где он пытается показать характер своего героя, а не давит на сантименты.
«Неаппетитных» моментов у Мамонова действительно было много. Еще с детства. Неоднократно был отчислен из школ. Например, из 187-й московской школы – за то, что устроил взрыв рядом с кабинетом химии. Подростком любил пройтись по улице Горького, обмотанным цепочкой от туалетного бачка. Когда увлекался алкоголем, мог выпить все, что под руку попадется: от растворителя до духов, смешанных с одеколоном. Вместо серьги мог вставить в ухо ручку от унитаза, покрасить зубы черным лаком для ногтей и в магазин сходить в пиджаке на голое тело. А чтобы избежать армии, с легкостью имитировал сумасшествие и прошел обследование в психиатрической больнице, получив статус «не годен». Однажды в драке ему пробили напильником грудную клетку. В результате 25-летний Мамонов пролежал в коме сорок дней.
– Не было никаких видений за этим порогом. Но помню ощущение – боль отступила, наступил покой. Все залито серым. Врачи стали меня вытаскивать. И я говорю врачам: «Зачем вы меня опять сюда?» – вспоминал Петр Николаевич.
Наблюдая за ним, окружающие крутили пальцем у виска. А Мамонову только это и нужно было – внимание.
Лучший танцор в Москве!
– Мы встретились где-то в конце 1971 года или в начале 72-го, когда Пете было 20 лет. Нас познакомил Саша Липницкий (рок-музыкант, один из основателей группы «Звуки Му». – Ред.), – рассказывает Троицкий. – Поначалу у Пети не было музыкальных амбиций, тогда его больше увлекало литературное творчество. У него же мама была переводчицей, переводила разную поэзию, в основном скандинавскую. Петя писал стихи, очерки, работал в журнале «Пионер», где освещал юношеские слеты. Но все это было не самой яркой стороной его таланта, больше привлекала в нем визуально-пластическая сторона. Петя был лучшим танцором в нашей компании! Да и во всей Москве. Конечно, я имею в виду не классический балет или современные бальные танцы, речь идет о дико импровизированном рок-н-ролльном буги-вуги твисте. Тут Петя был неподражаем, абсолютным чемпионом! Надо было видеть, что он выделывал! Все эти невероятные движения он потом использовал и в «Звуках Му». А какая у него была мимика! Лучшая в мире!
– Вы же стали и его самым первым слушателем, когда он начал писать песни?
– Да. Мне сразу ужасно это понравилось. С одной стороны – что-то такое дикое, с другой – оригинальное. Уникально, обаятельно, неподражаемо.
– Петр Николаевич снимался и в кино. Как он вам в этой роли?
– Я не киновед, но могу сказать, что Петя был искренним и убедительным в своих каких-либо проявлениях. И бескомпромиссным в самовыражении. Те роли, на которые он соглашался, это были роли для него абсолютно органичные. И саксофонист в «Такси-блюз», и монах в «Острове», и Иван Грозный в «Царе»... Могу признаться, что я не большой поклонник режиссера этих фильмов Павла Лунгина, считаю, что все эти картины Мамонов реально «сделал». Заслуга Лунгина в том, что он спровоцировал Петю на его могучее стихийное мамоновское самовыражение.
Впервые Павел Лунгин увидел Мамонова по телевизору в одной из новогодних передач.
– Помню, я был с похмелья, и он, по-моему, тоже, – рассказывает нам Павел Семенович. – Петр отвечал на какие-то вопросы журналиста. И что-то в нем такое было жалкое и потрясающее. Я нашел его телефон, позвонил, мы как-то сразу с ним договорились. Он снялся в «Такси-блюз», а потом и в других моих фильмах. В последние годы Мамонов стал религиозным, хотел затвориться, но это у него плохо получилось, потому что не позволял его безумно бешеный талант. Ему хотелось творчества, играть, хотелось, чтобы его любили.
«Искренне веровал и был полностью погружен в молитвы»
В 1995 году Петр Мамонов переезжает из Москвы в деревню Ефаново, что под небольшим подмосковным городком Верея. Там он поселился с супругой в собственном доме. К тому времени он закодировался и по-настоящему стал воцерковленным.
– Мамонова я постоянно видела на службах в нашем Ильинском храме, которому он помогал финансово, – рассказывает «Собеседнику+» жительница Вереи Кристина Комаровская. – Он всегда был скромным, вежливым. Бывало, что во время службы я больше смотрела на него, нежели на батюшку, настолько Мамонов искренне веровал и был полностью погружен в молитвы. Столько добрых, глубоких эмоций отражалось на его лице...
В последнее время Петр Мамонов все чаще рассуждал в интервью о смерти. Особенно после того, как в этом году перенес инфаркт.
– Раньше не задумывался о смерти, а потом стал думать: что будет после того, когда я умру? Что я там буду делать? – говорил Петр Николаевич. – Вот он, гроб – четыре стенки, сверху крышка. В кино я четыре раза ложился в гроб и выскакивал оттуда. Режиссер спрашивал: «Страшно?» Да не страшно, просто ответственное такое дело. И когда меня эта тема стала сильно интересовать, я стал читать книжки, из которых узнал, какая там будет удивительная жизнь. Только прикол в том, что мы туда ничего материального не сможем взять – ни внучков, ни детей, ни любимых женщин. А сможем взять только умение прощать, не раздражаться, любить, уступать, помогать...
Артемий Троицкий: «Удивился, что он умер»
– Петя – уникальный, комплексный персонаж. Это что-то типа средневекового юродивого или скомороха. Он очень русский, очень корневой. И в то же время абсолютно современный. Это касается всех его проявлений. Когда я узнал, что Петя слег в больницу, совершенно не удивился. Его отказ делать прививку от вируса, это диссидентство – от недоверия к начальству, от русского анархизма – в чем-то мазохизм. Естественно, на это накладываются и религиозные ереси. Поэтому я не удивился, что он не стал вакцинироваться. Но удивился тому, что он умер, ведь Петя всегда был невероятно крепким парнем.