«Это уникальный эксперимент в истории цивилизации»: врач-нарколог - о печальных итогах новогоднего алкомарафона
Новогодний стол для многих горожан немыслим не только без любимого Оливье или запеченной курицы, но и без бутылок с горячительными напитками. Провожая чоканием старый год, поднимая рюмки и фужеры под бой курантов, волгоградцы растягивают праздник на все десять дней каникул. Чем опасен подобный алкомарафон? Дадут ли свой эффект обсуждаемые запреты на продажу спиртного? И почему некоторые напитки обрели романтичный шлейф в общественном сознании? Эти и другие вопросы корреспонденты ИА «Высота 102» задали волгоградскому врачу-психиатру-наркологу Олегу Горбунову.
В омут с головой любители крепких напитков рискуют нырнуть уже во время новогодних корпоративов. По мнению специалиста, алкогольные пары создают у человека кратковременную иллюзию свободы и раскрепощенности.
- Корпоратив – это запланированная драма. В нем те же участники, что и в обычной жизни, только нет строгих должностных инструкций и вертикали «я-начальник, ты – дурак», - рассуждает врач-нарколог. – Нередко на таких праздниках «отрываются», казалось бы, самые тихие и спокойные коллеги. Почему так? Представьте человека, который весь год соблюдал дистанцию и правила. На корпоративе, под влиянием алкоголя и ажиотажа, у него возникает ощущение, что он "в домике". Накопленное напряжение от необходимости "соответствовать" вырывается наружу. Человек вспоминает завет Кипелова про "Я свободен!" и может многое, даже танцевать на сырных тарелках и селедке под шубой. А его босс выслушивает о себе то, за что ему "пихали" еще в школе, в раздевалке. Утром танцора, кроме депрессии, накрывает жуткий стыд, а суровый шеф и оставшиеся без сыра кадровики перезваниваются по поводу репрессий.
Чаще всего в новогодний отрыв с дальнейшим обрывом уходят не хронические алкоголики, а люди, которые считают праздники достойным поводом для расслабления. Алкогольные «середнячки», уверен Олег Горбунов, живут по завету «я знаю свою норму и всегда смогу остановиться».
- "Хроническим алкоголикам" вовсе не требуется календарного повода. Повод нужен как раз "середнячкам". Весь год они ходят по тропинкам и тротуарам, а в праздники внезапно решают, что готовы штурмовать Эверест. С попутчиками в виде гостей, салатов, заветренных бутербродов и с теле-Киркоровым. Попутчики сменяются и заканчиваются, а середняк – всё по чуть-чуть и по чуть-чуть. В финале вместо вида с Эвереста он получает срыв в расщелину, из которой нам, врачам, приходится проводить спасательную операцию, - комментирует автор просветительского канала «По мозгам: научно и нескучно». – Надо сказать, что десять дней беспрерывного бесконтрольного праздничного гула – это социально-биологический эксперимент. Подобной практики не было почти две тысячи лет, со времен праздника Акиту в Месопотамии. Это прямой аналог нашей десятидневки, хотя тогда и не было крепкого спиртного. Отмечу еще римские Сатурналии, что появились позже, но они ограничивались неделей. Или нашу Масленицу – она была еще позже и тоже короче. И вот те же грабли, но, что поразительно, в просвещенном 21 веке.
За десять дней понятие нормы рискует раздуться до размеров мыльного пузыря, а желание разом убрать все бутылки в шкаф вызвать у мозга самую неоднозначную реакцию.
- Представьте, что вы разогнались на авто, а потом решили "сникерснуть" в бетонную стену. Вас обнимут подушки, но будет очень больно. Биохимия мозга – штука инертная. За десять дней алкоголь успевает перенастроить нейромедиаторы под себя, и когда "топливо" перестает поступать, система выдает ошибки. С ними и придется начинать будни. Для мозга декада становится интенсивным курсом обучения. Если раньше человек пил по праздникам, то за 10 дней он приучает нейроны к тому, что этанол – новая реальность. В итоге, когда приходит время выходить на работу, выясняется, что "шкаф" не закрывается: тяга уже изменила биохимию и начала прорастать внутрь личности.
Обсуждаемые из года в год запреты на продажу спиртного в праздничные дни Олег Горбунов называет абсолютно бесперспективными. Пережив времена «сухого запрета», когда с пьянством боролись только лишь административными мерами, страна столкнулась с весьма печальными последствиями.
- К идеям тотального запрета я отношусь примерно так же, как врач-хирург к предложению лечить перелом наложением пластыря поверх одежды. История – дама суровая, и она уже не раз давала жестокие уроки. Например, в виде антиалкогольной кампании Горбачева. Тогда благими намерениями была вымощена дорога к сивушному самопалу и отравлениям, а вырубка виноградников стала символом административного безумия. Природа не терпит повторения эпикфейлов. Прошло чуть больше полувека после американского сухого закона, а тут – советский. Как только перекрыли легальный кран, народ открыл нелегальные, - напоминает Олег Горбунов. - Место марочного вина, пива и "Столичной" заняли самогон, одеколоны, политура и клей БФ. Результат был страшен: мы получили не трезвое общество, а вал тяжелых интоксикаций и психозов. С пьянством нужно бороться не через запреты, а через систему мер и работу с головой. Хотя бы через мой любимый медпросвет.
Первым шагом на пути к народной трезвости волгоградский врач называет снятие романтических масок с напитков, которые прочно вписались в антуражи и атмосферу.
- Когда мы слышим слово "винишко", в голове рисуется картинка из уютного блога: камин, плед и красивый бокал. Заманчиво могут выглядеть и другие напитки. Уменьшительно-ласкательные суффиксы – это психологическая анестезия. Называя яд нежным словом, люди снимают с него опасность. Это ловушка "мягкого входа": вошедшие не замечают, как расслабление превращается в костыль, без которого мозг уже не может ни отдыхать, ни общаться, - заключает врач. - Зависимости всё равно, какие там суффиксы или во что налит разбавленный этиловый спирт – в хрустальный фужер или в стаканчик от растворимой картошки. Для романтики есть множество волшебных сюжетов. Кроме одного, совсем не волшебного, когда романтика вместе с её "винишком" – адвокат дьявола.
Фото из архива V102.ru