Прорваться к вершине
28 декабря в Москве состоится премьера нашумевшего фильма Студии ТриТэ «Движение вверх». Уже сейчас говорят, что эта реальная история о выдающемся достижении советского спорта, победе духа, оставила позади культовую «Легенду № 17».
Скрытая энергия эмоций
Есть победы, которые меняют ход истории. Победы духа, победы страны, победы всего мира. Таким триумфом стали легендарные «три секунды» — выигрыш сборной СССР по баскетболу на роковой мюнхенской Олимпиаде 1972–го. Впервые за 36 лет была повержена «непобедимая» команда США. Никто даже помыслить не мог о том, что это возможно, кроме советских баскетболистов, среди которых были русские и грузины, украинцы и казахи, белорусы и литовцы…
Режиссер Антон Мегердичев снял картину о роковом моменте, когда проигрыш советской команды означал бы поражение всей большой страны. Одну из ведущих ролей — легендарного баскетболиста Сергея Быстрова, по книге которого «Движение вверх» был сделан сценарий одноименного фильма, сыграл Кирилл Зайцев, молодой и талантливый актер Рижского русского театра им. М. Чехова. Выпускник актерского курса, который вели в Латвийской академии культуры петербуржцы Игорь Коняев и профессор Елена Черная, он снялся уже в семи фильмах. Но продолжает выходить на сцену в Риге в ведущих ролях, для чего приезжает из России, где проходят съемки, на спектакли.
В его недавний приезд, когда он сыграл в двух спектаклях, нам удалось встретиться и поговорить.
Очень высокий, статный, красивый, золотистые волосы, голубые глаза, открытое, очень русское лицо… После съемок «Движения вверх» Кирилл, что называется, проснулся знаменитым. Но ни малейшего признака «звездной болезни» — он по–прежнему скромен, непосредствен, и это покоряет.
— Эмоции, как и амбиции, должны быть спрятаны где–то глубоко внутри, — размышляет мой собеседник. — Ведь это топливо, энергия, которая предназначается для сцены, для кадра… Именно там нужно доказывать, какой ты артист.
Таким же был и мой герой из «Движения вверх» Сергей Белов. Он никогда не участвовал ни в каких интригах, не входил в какие–то распри, споры и конфликты. Был интровертом, доверяясь только нескольким верным друзьям. И, бывало, годами не разговаривал со своими товарищами по команде. Поэтому некоторые считали его высокомерным, но свою правоту он обычно доказывал не словами, а делом, выдавая результат на площадке. Я тоже придерживаюсь такой философии.
Все умения пригодились
— Как вы со съемочной командой нашли друг друга?
— Как–то ко мне обратились менеджеры одного латвийского агентства, которые искали для ленты «Движение вверх» актера на роль баскетболиста Модестаса Паулаускаса. Им нужен был парень, говорящий с прибалтийским акцентом. Я сделал пробы, и на следующий день из Москвы позвонили: «Не могли бы вы попробоваться на Сергея Белова?» А в это время мы с друзьями поехали на машине в Санкт–Петербург — прогуляться. Пришлось извиниться перед друзьями — понятно, такой случай предоставляется раз в жизни. Мне прислали текст роли, стал ее учить, сделал пробы. И начал заниматься баскетболом, посвящая ему все свободное время. Тренировался в спортзале Латвийской музакадемии, где меня приветил бывший каскадер кино Удис Вейспелс, ныне завспортклуба ЛМА.
Играл со всеми — своими сверстниками, мужчинами, приходившими после работы в зал покидать мяч в сетку. Так занимался восемь месяцев, пока меня в итоге не утвердили на роль. Баскетболом увлекался еще в школе — это была для нас, пацанов, возможность отличиться — похитрее обвести мяч вокруг соперника, покрасивее забить.
Для актерской профессии все твои умения и навыки всегда пригождаются. Кто мог знать, что мне пригодятся мои занятия на гитаре в музыкальной школе, баскетбол? Когда начались съемки, каждую свободную минуту старался проводить в спортзале один на один с баскетбольным кольцом — вплоть до их окончания. Осознавал, что Сергей Белов — это легенда советского баскетбола. И его движение вверх в большом спорте заканчивается как раз восхождением к чаше Лужников: в 1980–м он зажег огонь в чаше Олимпийских игр в Москве. Это был единственный баскетболист в ХХ веке, которому выпала такая честь. А вскоре его не стало…
Его сын Александр, тоже профессиональный баскетболист и тренер, ставил в нашем фильме всю «хореографию» баскетбола. Я у него очень много расспрашивал, но он тоже был немногословным… А в Литве общался с настоящим Модестасом Паулаускасом. Он посмотрел на меня — а мне покрасили волосы и усы в радикальный черный цвет! — и сказал: «Похож, похож…»
Высшая справедливость
Книгу «Движение вверх» рекомендовал бы прочесть всем, кто упорно стремится к своей цели — там речь далеко не только о спорте.
— Главное там в духе — он животворит, команда, сплоченная единым духом, побеждает во всех смыслах…
— Да, побеждает тот, кто сильнее духом. И кто сумел победить самого себя. Быстров поначалу действовал по принципу: «Дайте мне пас, а я сам все сделаю». Это в каком–то смысле гордыня… Но когда приходит тренер (Владимир Машков), он создает команду. Потому что без командной игры противника из Штатов, где, собственно, и возник баскетбол, не победить. Белов это признает, и его индивидуализм интегрируется в общее дело. Он после говорит, что это был лучший матч в его жизни. Это была и победа над собственной гордыней.
Произошло чудо. Победный мяч Сергея Белова, с профессиональной точки зрения, нереально было забить. Как он пишет в своей книге: «Это была высшая справедливость».
— Представители наций Советского Союза сражались за родину — это придавало сил. А что для вас сейчас родина?
— Родина — это мама, папа, Волгоград, откуда родом, русский язык, Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Люди, с которыми делаешь общее большое дело, становятся родными тебе.
Что такое любовь к родине? Сила духа, вера… Человек только в любви способен и отдать жизнь, не задумываясь, и победить. Когда смотрел кадры того исторического матча, возникало чувство гордости за свою страну. Это НАШЕ, об этом нужно расказывать. Нам нужны СВОИ герои.
Колдуны и копы
— Дебютным у вас стал фильм Виестурса Кайриша «Хроника Мелании», где вы играли начальника рижского НКВД Сарму, который через 20 лет стал директором Оперы. Как на вас вышли?
— Дал объявление на кастинг, и мне позвонили из агентства, которое работало с Кайришем. Вторым был греческий фильм «Вирус» — его снимали в Риге и Мурманске. А третьим — «Движение вверх». Его снимали около пяти месяцев и больше полутора лет монтировали.
Успел за это время сняться в сериале «Гоголь. «Страшная месть», где играет Олег Меньшиков. Тут просто повезло — какой–то артист не справился, и съемочная команда искала типаж поляка, «демонического красавца» Казимира Мазовецкого, колдуна. А тут после съемок «Движения вверх» у меня остались черные усы и волосы, как раз для этого героя.
Вернуться к своему облику блондина было невероятно сложно! Выбеливал волосы, они рыжели… Еле справился.
— Мы увидели вас в сериале «Троцкий»…
— Снялся в 6–й и 7–й сериях — играл Федора Раскольникова, историческую личность, дворянина, флотского офицера, увлекшегося революцией. А это вещь страшная, кровавая…
В картине «На Париж» повествуется о четырех танкистах, которые после Победы решили отправиться в Париж. Все хвастаются трофеями, мой герой Леонид Елисеев — немецкими сигарами, а герой Дмитрия Певцова отобрал у генерала “мерседес”. И мы решили на этом авто рвануть в Париж. На одном из аэродромов встречаю свою бывшую любовь, летчицу, чувства к которой не прошли. И понимаю, что война окончилась, и надо жить…
— Вам в этом году исполнилось 30. О войне в 90–х вашему поколению рассказывали очень мало. Как удалось передать колорит тех дней?
— Я же родился и вырос в Волгограде, а это город–памятник, где каждое 2 февраля — день освобождения города — и 9 мая — святые дни. Во мне всегда воспитывали уважение к Великой Победе и памяти павших.
— Последняя лента, «Коп», — о чем она?
— В сериале «Коп» играю американского полицейского Джона Маккензи, который приехал по профессиональному обмену в Россию. В первой серии говорю на английском, а во второй — на китайском. Он язык знает, к тому же они расследовали дело, связанное с китайцами.
Занимался с репетиторами, учили каждую фразу. Ведь в китайском языке четыре разных тона. С английским мне помог мой американский друг — мы делали двойной перевод, чтобы мог строить предложение и выражать мысль как американец.
Записывал на диктофон, выучивал. К счастью, хорошо учил английский в школе, и в Государственной морской академии им. адмирала С. О. Макарова, которую окончил в Санкт–Петербурге, это был у нас профильный предмет. Во время учебы довелось поработать в Канаде на танкере. Слушал перед съемками все новости на английском, старался избавиться от акцента.
600 пар глаз
— ...А после вы с удовольствием выходили на сцену...
— И кино, и театр — это командная работа, но выстраивать свой образ ты должен сам. Вот как в «Княжне Мэри», где играю Печорина, — очень много мыслей, внутренней работы, текста Лермонтова. Пройти все это наедине с собой, индивидуально, все себе присвоить, зажить этим текстом. Если у тебя нет сопереживания по отношению к герою, то и зритель ничего не почувствует. Домашнюю работу делаешь сам, а потом с ребятами проходишь все диалоги за день перед спектаклем — чтобы еще с этим «поспать».
Театр актеру нужен кровно — для роста. Здесь можно экспериментировать на разных постановках того же спектакля — чуть в одну сторону попробовать, уйти в другую. А в кино все точечно, именно в тот день и час. Ты готовишь эпизод к одному съемочному дню, и у тебя есть только один выстрел. И очень многое зависит от искусства монтажа.
Когда нас только выпустили с актерского курса и в театре поставили с нами «Княжну Мэри», это был один спектакль, а сейчас он совсем другой — актеры выросли, пришло осознание, сопряженное с жизненным опытом, часть своих мыслей и переживаний тоже туда вкладывается. В театре есть это «око» — ты выходишь, и 600 пар глаз смотрят на тебя. И есть моментальный отклик.
Когда играем сцену дуэли, повисает звенящая тишина — никто не шелохнется, не кашлянет. И кожей чувствуешь зрительские переживания: «Ну неужели он его убьет? Ах, не убил, слава богу!». На одном спектакле, когда Печорин говорит княжне: «Вы знаете, я над вами смеялся. Вы должны презирать меня, любить вы меня не можете», — отчетливо услышал шепот женщины из третьего ряда: «Боже мой, какой ужас!..» Вот магия театра — зритель постепенно отключается от окружающего и начинает верить тому, что происходит на его глазах. Начинает сопереживать по–настоящему.
В кино ты в каждом кадре полторы минуты, а в театре ты на сцене полтора часа. Это тренировка сценического внимания, большой тренинг, большой плюс к твоему актерскому опыту, развитию.
«Люблю своих товарищей…»
— Не случайно вы окончили легендарную «Макаровку». Бредили морем с детства?
— В волгоградской школе ходил в клуб «Штурманское дело», где нашим наставником был редкий энтузиаст, капитан первого ранга в отставке Рафаэль Гайкович Тотевян. Он заразил нас морем! Когда был в восьмом классе, рассказал о макаровской академии, и мне сразу захотелось туда поступить. Был и другой энтузиаст, мой педагог по гитаре Геннадий Дмитриевич. Хотел одно время даже в консерваторию поступать. Везло мне на таких людей.
— Как же вам удалось поступить? Ведь конкурс огромен!
— Никакого «блата» не было. Сам удивляюсь. Из 155 поступивших только половина попала на бюджет, и я среди них. Там были потомки династий мореходов, а я — парень «с улицы». Оба родителя у меня окончили Академию физкультуры — мама толкала ядро, а папа метал молот.
В море отходил во время учебы полтора года… Но потом на паруснике «Мир» встретил девушку из Риги, женился и переехал к вам. Думал о перемене деятельности — и вдруг увидел объявление Рижского русского театра о прослушивании на вакантную должность актера. Подготовил все, что нужно, и показался тогдашнему худруку театра Игорю Григорьевичу Коняеву. «Мило, — сказал он, — но в театр я тебя не возьму». И предложил попробовать поучиться на своем курсе в ЛАК. Очень скоро понял, что ничем другим в жизни заниматься не хочу…
— С учителями, давшими вам любимую профессию, переписываетесь?
— Конечно! И благодарен Господу, что в Риге оказались Игорь Григорьевич и Елена Игоревна. Если не находятся люди, дающие тебе правильное направление профессии, те, которым ты можешь доверять безоглядно, все впустую. Когда через какое–то время приезжаю снова в Ригу играть, поражаюсь, как профессионально выросли все мои однокашники, какие это сегодня актеры!
— А зависть, обычную для творческого мира, не чувствуете?
— Ощущаю от своих товарищей тепло и настроение «ты наш, ты прорываешься, здорово». Люблю рижский театр, своих товарищей и то, что мы вместе делаем. Любовь — это всегда большая ответственность.
Медные трубы — самое большое испытание. Оно может окрылить, открыть возможности, а может и погубить. Надеюсь, что испытание славой пройду, если доведется…
Роли в театре
«Лесная песня» — Водяной, Л. Украинка; режиссеры И. Коняев и Е. Черная, «Лес» — Петр, А. Н. Островский; режиссер И. Коняев, «Свидание хотя и состоялось, но…» — Максим Кузьмич Салютов, А. П. Чехов; режиссер Е. Черная, «Комедиант Господина» — Маркиз д'Орсиньи, М. А. Булгаков; режиссер И. Коняев , «Подросток» — Сергей Петрович, Ф. М. Достоевский; режиссер Е. Черная, «Два джентльмена из Вероны» — Придворный, У. Шекспир; режиссер Игорь Коняев, «Княжна Мери» — Печорин, М. Ю. Лермонтов; режиссер Е. Черная, «Снежная королева» — Олень, Г. Х. Андерсен; режиссер Р. Сотириади, «Сашка» — Комбат, В. Кондратьев; режиссер И. Коняев, «Благословение любви» — Тотс, Странник, театральные импровизации по произведениям Райниса и Аспазии; режиссер И. Коняев, «Записки охотника» — Пантелей Еремеич Чертопханов, И. С. Тургенев; режиссер Е. Черная, «Добрый человек из Сезуана»; режиссер Элмар Сеньков, «Король Лир» — Эдмунд, У. Шекспир; режиссер В. Кайриш.
Наталья ЛЕБЕДЕВА.