Вне сомнения, дом 4 по улице Куйбышева, ранее носившей название Большая Дворянская, — одно из самых заметных зданий ближайших окрестностей. Этакое баронское поместье с квадратной воротной башней, витражами, коваными рыцарскими щитами и лавровыми венками. Настоящая мечта германского "фона", воплощенная в стиле модерн. Что, впрочем, не удивительно, так как владельцем особняка был Вильгельм Брант — российский купец с немецкими корнями, один из самых влиятельных представителей торгового сословия Петербурга. Рачительная фамилия Приставки "фон", равно как и полагающегося к ней баронского титула, у Вильгельма Бранта, разумеется, не было. Прадедушка его был портовым маклером в Гамбурге — посредником, подыскивавшим подходящие корабли для тех или иных грузов или, напротив, фрахты для кораблей. Разумеется, старший сын маклера стал наследником его бизнеса, а вот младшему пришлось самому искать себе счастья. В 1802 году он приехал в Архангельск, чтобы стать портовым маклером в тамошнем порту. Однако оказалось, что в российских условиях деятельность эта отнюдь не так прибыльна. Осмотревшись, молодой немец принял решение заняться торговлей лесом. Для начала, разумеется, в роли посредника, потому что стартового капитала у него почитай что не было. Но дела пошли хорошо, и вскоре Брант–младший стал не только купцом, но и владельцем нескольких лесопилок, потому что понимал, что доска и брус стоят дороже "кругляка". Сын его — Эммануил — отцовское предприятие расширил. К 1860 году семейные лесопилки превратились в настоящие заводы, выпускавшие практически весь ассортимент пиломатериалов, востребованных на рынке того времени, да еще вдобавок и поташ — щелок, на приготовление которого шла зола от сжигания отходов производства. А торговля расширилась необыкновенно: теперь Бранты торговали еще и зерном, пенькой, воском, салом. Головная контора фирмы базировалась в Петербурге, а отделения — во всех значимых портовых городах России. В общем, наследство Вильгельм Брант — или, как его, представителя уже второго поколения семьи, родившегося в России, называли иначе, Василий Эммануилович — получил богатое. Компании "Э. Г. Брант и компаньоны" принадлежали лесопильный завод на Охте и пристани со складами на Неве, предприятия на Вытегре, под Череповцом и в Кондопоге, Кривоезерский завод в Юрьевце. А поскольку наследником Василий Брант был рачительным, он изо всех сил старался диверсифицировать семейный бизнес. Так в портфеле фирмы появился контрольный пакет акций пивоваренного завода "Бавария" и ценные бумаги сразу нескольких российских железных дорог, а в личной собственности ее владельца — несколько виноградников во Франции и доли в паре крупных европейских пароходств. Одной ногой в Атлантиде Но вот чего Василию Эммануиловичу хотелось по–настоящему и всерьез, так это сказки. Видимо, и правда, есть в немецком менталитете что–то такое: по меткому выражению Германа Раушнинга, "каждый немец стоит одной ногой в Атлантиде". Сын купца и правнук портового маклера мечтал о семейной легенде. О том, как он оставит детям не только торговую империю, охватившую всю страну, но и фамильный замок, а то еще и дворянский титул. И мечта эта была вполне осуществимой. К началу ХХ века он уже был потомственным почетным гражданином, а учитывая, сколько Бранты жертвовали на благотворительность и ассигновали на нужды государственные, до пожалования им дворянства оставался действительно один шаг. Замок же предстояло построить самому. В 1909 году Василий Эммануилович этим занялся всерьез. Нанял одного из самых модных архитекторов того времени — Роберта Фридриха Мельцера, разумеется, тоже немца, и вкратце описал ему свое видение семейного гнезда. Мельцер впечатлился задачей, привлек к делу лучших декораторов и художников (над рисунками витражей, скажем, работал Петров–Водкин) и всего за год построил особняк, которому искренне завидовала вся немецкая община: небольшой замок, оборудованный по последнему слову техники — с горячим водоснабжением, паровым отоплением, электричеством и даже лифтом. А на заднем дворе располагались гараж, каретный сарай, конюшня, коровник, птичник, прачечная и так далее. В общем, получилось полностью самодостаточное поместье. Прожить в нем семейству Брантов довелось недолго. Василий Эммануилович славился умением очень трезво оценивать обстановку и давать правильные прогнозы что в отношении бизнеса, что в сфере политики. Поэтому летом 1917 года он со всеми домочадцами выехал в Париж, а до лета 1918–го успел вполне выгодно пораспродать большинство своей российской собственности. И жил, как говорят, еще очень долго и счастливо.
