Мир на грани. 55 лет Карибскому кризису. Часть 1
Осень 1962 года навсегда вошла в историю «холодной войны» и в целом человечества как кульминация противостояния двух систем. Как любят говорить историки и политологи, мир тогда стоял на грани прямого ядерного столкновения двух супердержав, в одном миллиметре от подлинного апокалипсиса, и это отнюдь не преувеличение. Воспоминание о карибском кризисе – это еще один повод оглянуться сегодня, в 2017 году, и увидеть: а не находимся ли мы так же близко к прямому военному противостоянию?
Победа Кубинской революции 1 января 1959 года не на шутку встревожила Вашингтон, который практически сразу приступил к разработке операций с целью свержения коммунистического правительства во главе с Фиделем Кастро. Самая известная из них провалилась в апреле 1961 года в Заливе свиней – боевики из состава кубинских эмигрантов были разгромлены силами безопасности Острова Свободы. Американцы поняли, что с Фиделем шутки плохи, а Фидель понял, что надо искать защиту на стороне – на эту роль отлично подходил Советский Союз.
В феврале 1962 года КГБ проинформировал руководство СССР о том, что США планируют покончить с правительством Кастро: «Основной удар по Кубе планируется нанести с американской военной базы Гуантанамо при поддержке кораблей ВМС, находящихся в Карибском море. Действия наземных сил будут поддерживаться ВВС, базирующимися во Флориде и Техасе...». 13 марта 1962 года операция «Нортвудс» была утверждена Вашингтоном, пишет «Российская газета».
А в мае президиум ЦК КПСС поддержал решение Никиты Хрущева о размещении «некоторого количества» ядерных ракет на Кубе. Началась реализация крупнейшей после Второй Мировой войны операции под кодовым названием «Анадырь». Но для этого дерзкого шага была еще одна веская причина: в Турции находились американские ядерные ракеты «Юпитер» с дальностью 2,4 тыс. км, способные за несколько минут достичь территории СССР, причем в зоне поражения оказывалась Москва. Кремль стремился к установлению паритета с США, и ситуация вокруг Острова Свободы была как нельзя кстати, тем более что отношения сверхдержав оставались напряженными после Берлинского кризиса 1961 года, приведшего к строительству стены вокруг Западного Берлина.
Как пишет РИА Новости, СССР серьезно уступал США по количеству межконтинентальных баллистических ракет (МБР). США имели 144 МБР SM-65 Atlas и около 60 SM-68 Titan. В Италии было развернуто 30 «Юпитеров» с дальностью действия 2400 км, а в Великобритании – 60 ракет PGM-17 Thor со схожими возможностями. В Советском Союзе к 1962 году было всего 75 МБР Р-7, но одновременно могло быть запущено не более 25 единиц. Поскольку уговаривать кубинцев не было нужды, Минобороны СССР во главе с маршалом Малиновским сразу приступило к разработке плана, который предусматривал установку на острове 24 ракет Р-12 с дальностью 2 тыс. км и 16 ракет Р-14 с дальностью 4,5 тыс. км. Каждая боеголовка к обоим видам ракет имела мощность в одну мегатонну. Чтобы было понятно, Р-12 с территории Кубы «доставала» до Хьюстона и Вашингтона, а Р-14 – до Сан-Франциско и даже канадского острова Ньюфаундленд.
Подготовка и осуществление операции «Анадырь» началось в июле 1962 года, разумеется, в режиме строгой секретности. Экипажи десятков кораблей даже не знали, куда направляются: им выдали зимнее обмундирование, валенки и белые маскхалаты и сказали, что эскадра идет на учение в Северный Ледовитый океан. И лишь после выхода в Атлантический океан капитаны кораблей получили право раскрыть пакеты, выданные им в портах: это была информация о Кубе. На остров были привезены десятки ядерных ракет и пусковых установок, десятки единиц бронетехники и зенитно-ракетных комплексов, десятки тысяч военнослужащих.
Было бы странно рассчитывать на то, что движение такой армады к берегам Кубы останется незамеченным. Американцы с самого начала заподозрили неладное, фиксируя повышенную активность военного и торгового флота СССР в Северной Атлантике, но Советы упорно отрицали какие-либо военные приготовления. «День икс» наступил 14 октября 1962 года, когда американский самолет-разведчик U2 совершил длительный облет острова и сфотографировал пусковые шахты, компоненты ракет, боевые самолеты, зенитные установки и тысячи советских военных. Через два дня на стол президента США Джона Кеннеди легли фотографии с необходимыми пояснениями. И началась война нервов.
Стоит отметить абсурдность положения советских дипломатических представителей: посла СССР в США Анатолия Добрынина и полпреда в ООН Валериана Зорина. «Москва… не только не информировала меня о таком драматическом развитии событий, как поставка ядерных ракет на Кубу, но и фактически сделала своего посла невольным орудием обмана, поскольку я упорно повторял американским собеседникам, что на Кубе находится только «оборонительное оружие», - сетовал в своих мемуарах советский посол (Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962-1986 гг. Москва, «Центрполиграф», 2016. С. 70). Добрынин откровенно писал, что министр иностранных дел СССР Андрей Громыко не только лгал американцам, но и дезинформировал собственное посольство в Вашингтоне и полпредство в ООН в Нью-Йорке.
Громыко как раз находился на Генеральной Ассамблее ООН, откуда направился в Вашингтон, где 18 октября его принял Кеннеди. Как вспоминал присутствовавший на встрече Добрынин, беседа президента США и советского министра была нервной, но не воинственной. Джон Кеннеди даже не затронул проблему советских ракет на Кубе – это, по мнению посла СССР, могло объясняться отсутствием у американского четкого плана действий. Однако сам Андрей Громыко, как свидетельствует его сын Анатолий Громыко, историк и дипломат, видел ситуацию иначе: «Он [Кеннеди] не хотел раскрыть американский план действий» (Громыко А.А. Андрей Громыко. Полет его стрелы. Воспоминания и размышления сына. Москва, «Научная книга», 2009. С. 315). Между тем, западная пресса цитирует самого Кеннеди, который был разозлен поведением Громыко. «Это лживый мерзавец!» - сказал президент США госсекретарю Дину Раску, говоря о советском министре.
А 22 октября, когда Громыко вылетал из Нью-Йорка в Москву, он снова не сказал Добрынину о наличии советских ракет, т.к. был уверен, что посол и так знает. И именно вечером 22 октября (по вашингтонскому времени) кризис вошел в самую острую конфронтационную стадию. Президент Кеннеди выступил с телевизионным и радиообращением к нации, где рассказал о наличии советских ракет на Кубе, обвинил СССР в проведении тайной операции против США и объявил о введении с 24 октября «морского карантина» (слово «блокада» означало бы акт войны) вокруг Кубы.
Анатолий Добрынин с удивлением отмечает в своей книге, что никаких инструкций из Москвы в ответ на «тревожную телеграмму» от 22 октября так и не получил. А в телеграмме он пересказал содержание тяжелого разговора с госсекретарем Раском – тот попросил посла СССР передать Хрущеву личное послание от Кеннеди. Между тем, его телевизионное выступление фактически было публичным обращением к Хрущеву. Лишь 23 октября пришел ответ из Москвы: советский лидер в послании американскому назвал планы Вашингтона «недопустимым вмешательством во внутренние дела Кубы». Однако посольство СССР так и не получило непосредственных инструкций: как реагировать на «морской карантин» и т.д. Возникало ощущение, что советская военная машина при активной поддержке партии действовала сама по себе, а дипломатии время уделялось по остаточному принципу – «крутись как знаешь».
Но судьбой был уготован неожиданный поворот, и, как потом стало ясно, он означал спасение человечества. 22 октября американский тележурналист Джон Скали, близкий к клану Кеннеди, встретился за завтраком со своим давним знакомым Александром Феклисовым, советником посольства СССР и одновременно главой резидентуры КГБ под фамилией Фомин. А вечером 23 октября в посольство СССР в Вашингтоне приехал Роберт Кеннеди, министр юстиции и брат президента…
Продолжение следует