Армения готовится к парламентским выборам 2 апреля. Они имеют важнейшее значение для распределения власти в республике с учетом конституционной реформы и перехода к парламентской форме правления. В эксклюзивном интервью Пресс-клубу “Содружество” один из ведущих армянских политтехнологов Виген Акопян рассказал о ситуации и процессах во властном и оппозиционном поле. А также оценил шансы разных политических сил на предстоящих выборах. В третьей части интервью разговор пойдет о правящей Республиканской партии Армении (РПА). Учитывая фактически предопределенную победу РПА на будущих выборах, для будущего распределения власти в республике имеет важное значение расклад сил в партии власти, где в рамках подготовки к будущим выборам формируется своеобразный тандем в лице действующих президента и премьер-министра. И которую покинул один из самых влиятельных деятелей – экс-премьер-министр Овик Абрамян. Как будет складываться ситуация в РПА с учетом различных интересов разных групп республиканцев? Я в свое время, 3- 4 месяца назад, говорил, что намного интереснее будет борьба внутри Республиканской партии Армении, чем в оппозиционном поле, так как РПА – симбиоз различных политико-экономических, олигархических групп. Серж Саргсян постоянно пытается сохранить баланс, находясь над схваткой или посередине, контролируя ситуацию и играя на противовесах. Это ему всегда удавалось, так как сам Серж Саргсян на протяжении долгого времени был «серым кардиналом» очень многих процессов в Армении, и он сохранил эту тактику «серого кардинализма» и когда в 2008 года стал президентом. Мне кажется, что ему всегда было комфортнее быть «серым кардиналом», чем публичным политиком, потому что он всегда стремится искать компромиссы. Он не любит, чтобы были обиженные люди, всегда желает их пристроить. Такое впечатление, что ему всегда трудно сказать нет. Поэтому он придумывает шахматные комбинации, чтобы того или иного фигуранта, ту или иную фигуру убрать с доски. Сейчас в РПА все политико-экономические, олигархические группировки хотят получить свою квоту в парламенте, так как все понимают, что будущий парламент неординарный, там будет осуществляться распределение власти на предстоящие Х-лет – на 5 или 10. Все это понимают, поэтому там идет очень серьезная подковерная борьба, которая время от времени выплескивается на страницы газет. Если учесть, что Карен Карапетян вошел на политическое поле, и, на мой взгляд, вынужденно вступил в ряды РПА (не думаю, что это было мечтой его детства), занял специально учрежденный для него пост первого зампреда партии, то можно понять, что Серж Саргсян указывает на его особый статус «необычного» премьер-министра и «необычного» зампреда партии. Он все время показывает, что они идут тандемом, во всяком случае, до 2018 года. Естественно, что эта ситуация, с особым статусом, особым премьером – новым республиканцем и сильным фигурантом, пользующимся определенной геополитической поддержкой, нравится не всем. И не только старой, но и молодой гвардии. Естественно, там идет сильная борьба за квоты. Я думаю, что именно этим вызвано то, что после 26 ноября, то есть после съезда РПА, в течение двух месяцев вопрос с распределением должностей в самой партии, из которого будет исходить распределение в списке, оставался открытым. Я думаю, все это было связано не только с борьбой внутри партии, но и с неопределенностью с Царукяном. Конечно, локомотивом, в любом случае будет Карен Карапетян, у которого есть прочный запас доверия, даже, несмотря на то, что ему пришлось вступить в партию. Решится ли после 2018 года Карен Карапетян на самостоятельную игру, или он будет играть по правилам? Я думаю, что этот вопрос окончательно не решен. На мой взгляд, приход Карена Карапетяна — более или менее согласованное решение между Сержем Саргсяном и пророссийскими внешними силами. В этом была взаимная заинтересованность: пусть он придет, если он будет эффективным, если будет готов идти дальше, посмотрим. Я не думаю, что тот же Серж Саргсян, назначивший Карена Карапетяна премьер-министром, решил, что он будет делать в апреле 2018 года. Тем более, нет такой четкой определенности и у Карена Карапетяна. Поэтому сумеет он или не сумеет – зависит от того, как и что у него получится до 2018 года. Будут работать по факту. Чтобы добиться успеха, решить стоящие перед страной экономические проблемы, ему нужно перейти дорогу некоторым влиятельным членам РПА. Разрешат ли ему это? Я думаю, он уже сейчас это сделал и делает. Делает это очень взвешенно и осторожно, без особой помпы и особого пиара. Он, конечно, идет по минному полу. На первый взгляд кажется, что он не политический, а экономический игрок, он не такой опытный на политическом поле. Но он, не афишируя свою деятельность внутри партии, по всей видимости, укрепляет там свои позиции. В партию вступили от 7 до 11 тысяч человек, и он создал там определенную базу, ему удается сохранять свободу в кадровых вопросах. Он ведь задел очень одиозных людей, которые были напрямую связаны с олигархами. Карапетяну удалось убедить Сержа Саргсяна увеличить государственную долю в бизнесах, которые аффилировали с ним или с его окружением. Ему удалось не только уволить некоторых феодалов, но и удалить их из руководства местных структур РПА, например Сурена Хачатряна. Она наступает на пятки крупным бизнесменам, используя своего человека в налоговой службе. Там тоже идут интересные и жесткие процессы реформирования. Ему это удается, но удается в том числе из-за того, что этот карт-бланш дан президентом. То есть он где-то давит, где-то договаривается. Ему это пока удается, но конечно есть и сильное противодействие, то есть ему сильно мешают — это ясно. Как будет действовать РПА после выборов? Пойдут ли вновь на формирование коалиции? Я думаю, они пойдут на коалицию в любом случае. Я думаю, они будут стараться получить не менее 40%, и у них нет проблем вступить в коалицию с кем-либо, например с Дашнакцутюн. То есть им нужно стабильное большинство. У Царукяна будет проблема с электоратом. Рано или поздно, он будет декларировать не радикальную позицию, а более или менее конструктивную, то, что не нравится обычному протестному электорату. Некоторая его часть уйдет к блоку «Елк», некоторых на месте купит, ведь часть неидейного люмпен-электората легко подкупить. Что означает уход из РПА одного из видных деятелей партии, экс-премьер-министра Овика Абрамяна? Я думаю, когда было решено, что Карен Карапетян войдет в партию, было решено освобождаться от одиозных лиц. Перед Абрамяном были поставлены такие условия – он не будет в первой тройке избирательного списка, может даже не будет зампредом РПА, что не соответствовало тем амбициям, что у него есть. Он понял, что будет или игроком второго или третьего плана, или должен будет взять тайм-аут. Он попытался получить содействие в Москве, когда в ходе частного визита встретился с Дмитрием Медведевым. Конечно, сам по себе интересен тот факт, что Медведев его принял. Но я думаю, что Медведев его не принял бы, если это не было согласовано с армянскими властями, потому что это создает довольно сложную ситуацию. Но думаю там ему донесли, что у них нет желания вмешиваться в ту новую конфигурацию, что есть в РПА, хотя бы до 2018 года – тандем Сержа Саргсяна и Карена Карапетяна. И ему дали понять, что в Армении есть и другие полюса, которые им не очень чужды с геополитической точки зрения. И если его не все устраивает в партии власти, то может попробовать и в других политических силах. А с какой политической силой может сотрудничать Овик Абрамян? Или он будет вести самостоятельную игру? По моему мнению, с политической точки зрения будет довольно рискованно, если Абрамян, объявив о выходе из партии власти, со своим довольно одиозным имиджем вдруг решит примкнуть к какому-то политическому формату, которые себя позиционируют как оппозиционные или невластные. Потому что он в этом случае своим имиджем их делает довольно уязвимыми. И без этого многие оппозиционные форматы в Армении имеют проблемы с тем, что надо доказывать, что они являются реальной оппозицией, а не проектами действующих властей. Но мало кто в Армении имеет такие ресурсы, в частности финансовые и административные, как Абрамян. Да, Абрамян имеет довольно серьезные финансовые ресурсы и в какой-то степени административные. Но мы должны всегда учитывать, что когда человек выходит из власти, то чиновничий, бюрократический аппарат начинает искать новую “крышу” и покидает прежнего “папу”. И очень быстро этот административный и организационный ресурс начинает таять на глазах. Остаются финансовые ресурсы. Но одно дело, когда ты во власти и можешь пользоваться ими, и другое дело, когда ты не во власти и пытаешься их фактически использовать против власти. Власть всегда может держать под контролем. Ресурсы у него есть, но административные ресурсы будут довольно быстро исчерпываться, а финансовые ты должен еще суметь использовать так же свободно, как это делал, будучи во власти. Я даже не исключаю, что объявив о входе в политику, по всей видимости, он все будет делать скрыто. И постарается положить яйца не в одну корзину, а в несколько, чтобы иметь возможность влиять на те силы, которые благодаря его поддержке войдут в парламент, и чтобы иметь возможность играть в будущем парламенте с помощью нескольких политических сил. Так как мы прекрасно понимаем, что в 2018-м году вновь станет вопрос премьер-министра. Муссируются слухи, что вместе с Абрамяном из РПА могут выйти еще несколько одиозных олигархических фигур. Упоминаются имена Мгера Седракяна, Сурена Хачатряна и др. Насколько это реально? Все те люди, о возможном выходе которых сейчас говорится, своим калибром, ресурсами, политическим весом, опытом и заграничными связами намного меньше, чем Абрамян. Поэтому они тысячу раз все просчитают, согласуют, попытаются еще раз встретиться с президентом и уточнить, насколько это будет для них безопасно, прежде чем пойти на такой шаг. Конечно, будут люди, которые пойдут на это. Которых откровенно не устраивает нынешняя конфигурация, принципы, в соответствии с которой формируется верхушка РПА, ее будущий избирательный список. Но это не так серьезно. Эти люди, в основном, местные авторитеты или, как в Армении принято сейчас называть, “феодалы”, а не люди калибра Овика Абрамяна. И то, что мог себе позволить Овик Абрамян, местные феодалы не могут себе позволить. А насколько они способны ослабить возможность РПА обеспечивать “нужный результат” на выборах? Ведь не секрет, что эти люди играли активную роль в ходе выборов. Я не думаю, что в РПА произошли настолько большие кадровые изменения на местном уровне, что ставят под угрозу применение административного ресурса или механизм обеспечения голосов на выборах. Это скорее изменение фасада РПА. Айк Халатян
