Вижу землю: выставка Terra cognita в галерее Artstory
Новый проект представляет размышления 17 художников о родных и близких для них местах и рисует коллективный портрет российской жизни.
Что общего у среднерусских пейзажей и промозглого ночного автобана, по которому летят автомобили? А у пышных вестибюлей московского метро и скромной квартиры с лежащим на полу стулом и разбросанными вещами — словно здесь уже никто не живет? Эти образы — попытка художников приоткрыть окно в свою творческую вселенную, показать значимые для них места, причем, неважно какого масштаба: от камерных до охватывающих всю Россию. Коллективная выставка Terra cognita (куратор — искусствовед Анна Апресян) включает в себя работы 17 авторов и показывает, что для каждого из них является его «местом силы».
— Изначально мы предложили художникам порассуждать на тему «Гений места», — рассказала «Культуре» Анна Апресян. — И они дали на выставку совершенно разные работы: по стилю, настроению, формату. Одни предоставили бескрайние пейзажи, другие вспомнили о доме как о чем-то более локальном; кто-то думал о родном городе или о месте, где сейчас живет. Когда мы получили работы, поняли, что тема раскалывается на множество фрагментов, и нужно пересобрать этот пазл. В итоге наткнулись на словосочетание Terra cognita, отсылку к расхожему выражению Terra incognita, и решили сделать акцент именно на хорошо известной, изученной земле. Кстати, мы сразу предупредили, что нам интересны самые разные города России и мира. Но экспозиция парадоксальным образом оказалась посвящена нашей стране. Причем, совершенно разным ее проявлениям: и светлым, и не очень.
Как рассказала Анна Апресян, для выставки была придумана своего рода навигация — мягкая и ненавязчивая. Это не указатели и таблички, которые ведут тебя определенным маршрутом, а, скорее, маяки, помогающие не растеряться и сделать неизведанную территорию знакомой, присвоить ее себе. Подобными маяками выступили сами работы, расположенные в экспозиции особым образом.
— Выставка строится на движении от общего к частному, — объяснила куратор «Культуре». — Справа и слева в главном зале вы видите работы Егора Плотникова и Евгении Буравлевой — узнаваемые среднерусские пейзажи. Затем — через произведения Стаса Мирошникова, Евгения Кравцова, Александра Кабина — зритель переходит из общего пространства в частное: условно говоря, движется от поля к дому. На дальней стене можно увидеть картину Семена Агроскина, изображающую открытую дверь: мне хотелось раздвинуть пространство галереи и показать направление движения. В частности, рядом висят работы Кирилла Стрюкова, посвященные метро: слева — уходящий в темноту тоннель, справа — выход из метро. Эти точки подсказывают, как осматривать экспозицию. Вообще во всех местах, где есть переход из одного пространства в другое, присутствует определенный триггер. Например, вы проходите из коридора в большой зал между двумя изображениями башен авторства Кати Рожковой и упираетесь взглядом в графическую работу Семена Агроскина, которая приглашает вас продолжить осмотр. Причем, это не агрессивное побуждение к действию, а возможность каждый раз остановиться, выдохнуть и задуматься о чем-то своем.
О чем же рассказывают художники? Уроженец Алтайского края Евгений Кравцов убежден, что современное искусство сильно отдалилось от публики. Сам он не хочет смотреть на зрителя сверху вниз, и, напротив, приглашает его к сотворчеству. Что означает одинокий лист, кружащийся над грудой опавшей листвы? Или разбитое дачное окно, сквозь которое видно поле засохшей травы? На этот вопрос художник не дает ответа, и предлагает размышлять вместе — в итоге разглядывание картин превращается в диалог, а смысл оказывается интерсубъективным, то есть рожденным несколькими сознаниями.
Но как же появляются картины? Художник Александр Дедушев признался «Культуре», что отталкивается от первоначального замысла, однако когда работа готова, ищет в ней «литературный» смысл. Иначе говоря, объясняет сам себе, что нарисовал: «Иногда думаешь — надо бы изобразить ангела: хорошенького, чтобы потом продать работу. А он получается лишком сладкий — сил нет смотреть. Тогда думаешь: «А давай-ка я его испорчу». Как говорил один художник: «Расслабься, сделай свою самую плохую работу». В итоге ангел на картине Дедушева все-таки появляется — но уже совсем другой: не приторный, а задумчивый и лиричный. Его образ словно проступает из дымки, созданной с помощью авторской техники. Художник признается, что использует обычную российскую тушь, которую притирает сухой кистью, а светлые участки проскребает лезвием. Так же появилась работа, изображающая льва на постаменте: «Я подумал, что для композиции нужно поставить на картине еще птичку. А потом решил: постамент может быть гипсовым, а вот лев — вполне настоящим. Он позирует на постаменте, как царь зверей, рядом с ним — сова, символ мудрости. А в небе — звезда, символизирующая мечту, веру светлое будущее. Вот такое замечательное место».
Многие художники изображают не только пространство, но и время. Анна Апресян в разговоре с «Культурой» отметила, что экспозиции двух малых залов выстроены на контрасте дня и ночи: «Один зал существует под знаком Елены Утенковой-Тихоновой и Сергея Казакова-Подкина: их сияющие, нежные розово-голубые работы обволакивают, словно утренняя дымка, и на душе становится хорошо и спокойно. Во втором зале главная доминанта — «книжка» Александра Дашевского: условный комикс, который на самом деле представляет собой серьезную жизненную историю. Вокруг нее строится более мрачная — можно сказать, вечерняя — экспозиция. Эти залы отличаются с точки зрения цвета и стиля, однако удивительным образом уравновешивают друг друга. И переходя из одного в другой, ты словно наблюдаешь смену дня и ночи».
Играет с категорией времени и петербуржец Валерий Гриковский, которого многие знают по экспериментам с пространством. Обычно художник создает объемные работы, причем, DYI-способом: разрезает изображение на маленькие кусочки, накалывает на булавки и затем перемещает бумажки относительно плоскости — так возникает эффект 3D. Автор заставляет зрителя задуматься о том, что из аналогового прошлого мы возьмем в цифровое будущее и может ли «ламповое» искусство обладать признаками диджитального. Впрочем, на нынешней выставке художник показывает привычные «плоские» пейзажи, хотя, по его словам, есть нюанс: «Я стараюсь заложить в картины категорию времени. Рисую пейзаж с одной точки, потом отхожу на пять метров влево — и рисую тот же самый вид. Затем отхожу на 10 метров вправо и так далее. В итоге изображаю несколько состояний пейзажа в одном и том же месте и таким образом закладываю в картину категорию времени. Всем известно, что такое время в театре или кино, а мне интересно понять, как оно проявляется в плоскостной живописи или графике».
Обращается ко времени и пространству уроженец Северодвинска Александр Кабин. На одной из его картин изображены банки с краской, на другой — железнодорожная цистерна: эти детали рисуют портрет художника. Кабин рассказал «Культуре»: «Мне хотелось представить себя как человека, который родился в индустриальном городе и прожил там значительное время. Но потом переехал, и это повлияло на мое становление как художника. Банка с краской из строительного магазина — все-таки не тюбик с краской, классический атрибут живописца. В некотором смысле она продолжает индустриальную линию, обозначенную цистерной». На выставке есть еще одна любопытная картина «Движение по кругу», похожая на выцветшую фотографию, на которой изображен детсадовский хоровод. Кабин объяснил «Культуре»: «Я сейчас нахожусь в точке, когда все это переживаю заново. Импульсом послужил утренник моего сына — и в итоге образ трансформировался в фотографию из моего детства. Получилось своеобразное путешествие в прошлое. Ведь по большому счету ничего не изменилось. Каждое поколение проживает детство заново, и движение по кругу — это не только перемещение в пространстве, но и временной круговорот».
Выставка работает до 9 апреля.