Илья Казаков. Мотороллер для Хиддинка

Героем рубрики «Разговор по пятницам» стал бывший пресс-атташе сборной России.

Героем традиционной рубрики «СЭ» «Разговор по пятницам» стал бывший пресс-атташе сборной России.

В сборной России менялись тренеры, футболисты — но оставался пресс-атташе. Умудрявшийся сохранять добрые отношения со всеми-всеми-всеми. Включая корреспондентов. Прошел со сборной через большие победы и обескураживающие поражения.

Казалось, продолжаться так будет вечно. Илья Казаков, отработав в сборной сто матчей, однажды справит юбилей масштабнее — пятисотый матч! Тысячный!

Однако ж, на сотне все закончилось. Лично нам — жаль.

ГУС.

— Мы тут Семшова спрашивали: «Почему сборная выстрелила в 2008-м?» Игорь ответил: «Два фактора — дружный коллектив и отменная физическая подготовка».

— Он прав. Но было кое-что еще.

— Что же?

— Фактор влияния Абрамовича и Капкова. Впервые сборная стала жить в шикарных условиях. Вы же помните анекдотическую историю со сталинской дачей «Зеленая Роща» в Сочи?

— В общих чертах.

— Гус много иронизировал по поводу «Зеленой Рощи». Когда обнаружил советские шерстные одеяла, к которым мы привыкли с пионерлагерей, обрадовался: «О, в голландских тюрьмах такие же!» Бородюк его довел до номера — а там навалилось все разом: запах хлорки, эти «тюремные» одеяла, штора на крючке. Гус не знал, что с крючком надо обращаться нежно — дернул, и штора обрушилась на него. Вместе с карнизом.

— Какая прелесть.

— Бородюк рассказывал, как Гус взял пульт. Телевизор вроде нормальный, пульт тоже. Щелкает — пять программ по кругу: первый канал, второй, «Краснодар ТВ», «Сочи ТВ», что-то еще. Оглядывается растеряно: «Саша, где CNN? Где BBC?» Бородюк говорит: «В Москве». И прощается: «До завтра». Гус печально отвечает: «Если это завтра наступит…».

Наутро он перевез команду в отель. Сказал: «Ребята, вы — сборная России. У вас должно быть все лучшее!» Звонок Роману Аркадьевичу — и решился вопрос с тем, чтоб у сборной появился хороший самолет. Без занавесок.

— До этого летали с занавесками?

— Один из первых полетов Гуса в России — кажется, в Петербург. Там в салоне на окнах были занавесочки, как в поезде. У Хиддинка это вызвало шок и восторг. В Европе такого нет уже много лет! Вот «все лучшее» оплачивалось деньгами Абрамовича. А контролировал расходы Капков. Футболисты часто вспоминают историю про «двойные, тройные» — понятно, кто раскошеливался. Финансовый стимул на первых порах — важнейший момент.

— Значит, соглашался на «двойные, тройные» Мутко — а платил Абрамович?

— Платил РФС. Но из денег, которые перечислял Абрамович. Что еще помогло сборной тогда выстрелить — два ярких клубных поколения, в «Зените» и ЦСКА. И там, и там был сильный русский костяк. Адвокат и Газзаев подготовили великолепные команды, которые Гус тонко спаял. Осталось добавить игроков на отдельные позиции, чтоб все срослось.

Плюс Хиддинк сделал то, о чем писал Чехов. Выдавил по капле раба — только не их себя, а из игроков. После первого матча с Испанией на Euro-2012 стоим, ждем Акинфеева. Гус говорит: «В России феноменальные игроки! Технически оснащены невероятно!» — «Лучше, чем в Голландии?» — «Лучше!».

— Лукавил?

— Кто ж знает? Может, для нас сказал. А может, действительно так считал. В игроках разбудил вот это достоинство. Учил не бояться соперника. Мало кто помнит, сколько капитанов сменил Хиддинк. Сам объяснял: «В Голландии такое в порядке вещей. Если футболист может играть на высоком уровне, но что-то его сковывает, отдай ему повязку. Это окрылит!».

— Хороший психолог?

— Гениальный. Недавно на презентации биографии Слуцкого встречаю Корнеева. Обнялись, поговорили про Гуса. «Переписываешься?» Да, отвечаю. Рассказал про фотографию — в «Челси» по окончании сезона Хиддинку подарили мотороллер в клубных цветах. Смотрю: держит его, как ребенок любимую игрушку, счастлив, вот-вот начнет крутить ручки….

— Справился бы с мотороллером?

— Он в юности гонял на мотоцикле! Корнеев выслушал и произнес: «Да, Гус — красавец. Потенциал реализовал на все сто». В первую очередь — за счет психологии.

— В каком-то интервью Павлюченко рассказывал — только при Хиддинке, оставаясь на лавке, болел за всех, кто вышел на поле.

— Дебют Гуса — матч против Латвии. Ко второй игре состав обновил практически полностью. Десять человек уже не приехали. Думаю, так создавал благотворную атмосферу, в новой команде это всегда проще. Не помню ни единого случая, чтоб после гола кто-то сидел на скамейке с недовольным лицом!

— Так бывало при других тренерах?

— Бывало. По разным причинам. При Гусе сложилось какие-то фантастическое единство. Уже при Адвокате Бородюк беседовал с одним футболистом. Тот отвечал: «Я не могу сидеть и радоваться, если не играю!».

— У Хиддинка он играл?

— Да, чаще. Считался звездочкой.

— Почему при Адвокате прежнего единства не было?

— Для Дика незыблемо понятие — «стартовый состав». После чемпионата Европы-2004 и неудачной замены Роббена в матче с Чехией, как сам говорил, пропало желание искать добра от добра. И в «Зените», и в сборной Голландии у него было четкое разделение на основных и запасных.

ГРОЗА.

— Игру с Голландией в 2008-м вы смотрели со скамейки?

— С трибуны. Особенно запомнился безумный пляс Корнеева с Хиддинком после финального свистка. В отеле Гус позволил выпить по бокалу красного вина. Элизабет, его подруга, весь турнир сопровождала сборную. Она светилась, словно лампочка. Вот дотронься до нее — электричество пойдет! Прыгала, танцевала. Ярка была в эмоциях.

— Против Голландии и Испании на этом турнире играли будто две разные сборные России. Почему?

— Загадка! Пять дней проходит — команда выглядит тяжелее. Может, слишком много эмоций забрала победа над голландцами. Знаю, Бородюк предлагал Гусу сыграть в другой футбол.

— От обороны?

— Ну да. Гус ответил, что понимает силу Испании. Но у него есть тренерская идеология — и это важнее. Отступать от атакующего футбола не будем. А в начале матча — страшная гроза! Что-то похожее было в 1997-м, когда на «Динамо» Россия играла с Израилем. Тогда подтрибунные помещения затопило, но все равно — никакого сравнения с тем, что творилось перед Испанией. Вена вообще город мистический. Товарищу говорю: «Ощущение, что кто-то из тренеров сейчас душу дьяволу заложил. Под эту молнию!» Наверное, Арагонес, для которого Euro-2008 стал прощальным турниром….

— Что было после игры?

— В отеле Мутко вручил бронзовые медали. Потом скромный ужин для своих. Трогательная сцена: Наташа Зырянова и Катя Широкова беременные, с приличными животами. Гус подошел и свою медаль приложил к животу каждой.

— Пресс-атташе премиальные полагались?

— При Семине и Хиддинке — нет. С приходом Адвоката получал десять процентов от общей суммы премиальных.

— Вы же отработали в сборной сто матчей?

— Ровно! Бородюк тоже ушел после сотого.

— Лучший по качеству футбола матч из этой сотни?

— Первые 60 минут с Ирландией в Дублине. Настолько красивой игры у сборной я не видел. Вели 3:0, когда подсели, два пропустили. На втором месте — четвертьфинал с Голландией. На третьем — Россия — Чехия на Euro-2012.

— Худшая игра?

— Северная Ирландия, 0:1. У нас все мертвые! На моей памяти это единственный матч Капелло, когда он лишь раз что-то крикнул от бровки. Понимал: хоть обкричись… «Валенки», и все. Команда не бежит.

— Были недобрые предчувствия?

— Частенько они ничего не значат. В 2008-м перед четвертьфиналом подошел к Гусу физиотерапевт Арно Филипс. Голландский язык и так тяжелый, много гортанных звуков. А у Филипса что-то с произношением, будто жует: «Ве-ве-ве…» Гус смотрит на него: «Ты о чем?».

— Что хотел-то?

— Оказывается, Зырянов, Жирков и еще кто-то не готовы по показателям датчиков. Закисленность, усталость… В лучшем случае, 70 процентов от формы. До сих пор помню взгляд Гуса: «Что предлагаешь? Тебя вместо них поставить? Будут играть!» И тут чудо. Либо в другую сторону — на чемпионат мира при Капелло сборная уезжала в сумасшедшей физической форме. Внезапно от нее не осталось и следа. На игре с Бельгией я сидел в первом ряду, прямо около нашей скамейки. Самедову кричат: «Делай рывок! Рывок, Саша!» Он после матча говорил: «Какой рывок? Нас Азар так извозил, что хоть бы продышаться, не могу туда-сюда…».

— Зато Канунников матч провел здорово.

— Все его хвалили, ждали, что сыграет и с Алжиром. У бельгийцев очень рослая команда. В подтрибунном помещении мне казалось, что +15 и +20….

— То есть?

— Они выше на 15 сантиметров и тяжелее на 20 килограммов. Машины! А у нас команда легковесная. Максима, похоже, выпустили под «стандарты» — чтоб боролся на втором этаже. Действительно, это у него получалось. Еще был классный проход по флангу. Вдруг слышу от одного из членов делегации: «Канунников выделяется потому, что назад практически не возвращается. Думаешь, Капелло им доволен? Да он его посадит в следующем матче!» Так и случилось. Если пересмотреть игру, сразу видно, как отрабатывает в обороне Самедов и как Канунников.

ЧЕЧЕТКА.

— Бородюк рассказывал, что Жирков в 2008-м весь турнир на одной ноге отыграл. Бился в каждом матче. Перед дополнительным временем с Голландией дрогнул: «Все, не могу!» Ему ответили: «Надо…».

— Кажется, прозвучало слово «валенки». У футболистов это означает — все, набегался. Генрихович склонился над Жирковым: «Юра, терпи!».

— Кто еще поражал мужеством?

— Рвало от усталости и ноги сводило у многих. Поначалу это вызывает изумление, но и к такому привыкаешь. Просто удивляешься, когда футболистов упрекают в изнеженности. При Адвокате был случай — я заглянул в раздевалку, а там Зырянов неспешно переодевается. Снимает гетры, вижу его ноги — Господи! Все ногти черные, отдавленные, оттоптанные шипами… Маслаченко любил про вратарские руки рассказывать. А вот что такое — футбольные ноги.

Или товарищеский матч с Голландией в Амстердаме. Билялетдинов надел маленькие щитки. Кто-то прыгнул — пробил насквозь. Доктор Гришанов прямо в раздевалке штопал рану.

А Бородюк вспоминал, как в Германии перед важным матчем отправляли его на операцию. Он хочет играть: «Что для этого надо сделать?» — «Укол прямо в колено!» — «Давайте…» Принесли ему палку — как собаке: «Зажми в зубах!» Игла сантиметров пятнадцать — и ее медленно-медленно в кость. Потом у Генриховича палку из зубов еле вынули.

— Бородюк — человек особенный.

— Меня восхитил своим поведением в Андорре. Минут за пять до конца матча было известно, что хорваты выигрывают. И с Бородюком что-то произошло! Выбегал к бровке, мог матерка добавить и все подгонял команду. Оголенный нерв, а не человек….

— Народ не обиделся?

— Игроки его очень любили. Игнашевич, с которым дружат еще с «Крыльев», говорил: «Таким я тебя никогда не видел!».

— Хиддинк не приревновал?

— Гус подошел, обнял: «Мой юный друг! Послушай старого тренера. Если на каждый матч будешь реагировать вот так, до пятидесяти не доработаешь…».

— Сейчас Бородюк — сама сдержанность. Прислушался.

— Это показное. Александр Генрихович — один из самых горячих людей в нашем футболе. Видели б вы, как он на столе танцевал!

— Боже.

— Пообещал команде: если выходим на Euro-2008 — будет танец на столе. Ребята запомнили, потребовали. Прямо в Андорре залез и бил чечетку. Раздевалка маленькая, все ревели, хлопали… Это было что-то сравнимое по неожиданности с плясками Бердыева после первого чемпионства. Но эмоциональнее. Потому что Бородюк еще и спел.

— Какой репертуар?

— Знаменитая песня Миронова: «А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…» Только вместо «бабочки» у него была «Англия». Россия тоже присутствовала. И Хорватия. Полный восторг!

— Такой вечер мог закончиться чем угодно.

— Вечер закончился тем, что Бородюк едва не подрался с охраной там же.

— Сломав чечеткой стол?

— Нет. Стоял какой-то человек в форме — не очень довольный, вероятно, жизнью. С повышенным чувством собственной значимости. Не пускал на пресс-конференцию Гуса, у которого не было аккредитации. Оттолкнул его. Генрихович увидел, толкнул в ответ. Тот начал снимать автомат с плеча….

— Ужас.

— Гус вмешался: «О’кей. Мы едем в отель, пресс-конференция будет там. Но только для русских». Андорра в смысле послематчевого накала — нечто.

— В перерыве вы бывали в раздевалке?

— Ни разу.

— А на установках?

— Это вообще святая святых. В Македонии Фурсенко и Писарев хотели пройти на установку. Дик их остановил: «Вы куда? Не надо. Я тренер, это — моя территория!» Несмотря на все отношения с Фурсенко.

— Гус и Фабио тоже на установку не пускали посторонних?

— Хиддинк как-то пустил оператора — мы делали документальный фильм о сборной, совместный проект с РФС. Режиссер с оператором хотели полностью погрузиться в команду. После поражения от Германии матч с Азербайджаном турнирного значения не имел, разрешили снимать установку.

— Что-то не видели мы этого фильма.

— Было уже не до него после Марибора. Так и не вышел. Какие-то кадры я использовал в «Историях футбола»: самолет, гостиница….

— У каждого тренера есть мелочи, которые не переносит.

— На первом собрании Капелло заявил: если с вами говорит Оресто Чинквини — значит, говорю я. Если вы говорите с Оресто — значит, говорите со мной. Все общение шло через Чинквини.

— Почему?

— Чтоб самому Фабио не досаждали ходоки с вопросами. Оресто был у него «службой одного окна». Довольно удобно.

— Мелочи, на которые обращал внимание Адвокат?

— Он очень суеверный. Никто из журналистов этого не замечал — но у Дика в заявке никогда не было 13-го номера. Еще обожал коричневую обувь. Надевал исключительно такие ботинки. Галстуки не носил вообще — даже на встречу с Путиным.

КАРЛИКИ.

— Когда-то вы отозвались о Адвокате: «Удивительно сентиментальный».

— Дик мог слезу пустить на ровном месте!

— Ничего себе.

— Когда ты входил в круг его доверия, пусть второй или третий, — открывалось неожиданное. Дик оказывался человеком, который за товарищей готов биться с кем угодно. Его очень трогали простые жизненные моменты.

— Например?

— Проводы из Петербурга все помнят. На чемпионате Европы в Польше, отыграв матч против греков, Дик зашел на ужин. Прощался с каждым. Глаза тоже были на мокром месте. Голос у него трубный, низкий — иногда не понимаешь, естественное это, или что-то маскирует. Прячет подступивший к горлу комок.

После Греции мы возвращались с пресс-конференции. Говорю: «Дик, минуту!» Он замер. Продолжаю: «Я всегда буду болеть за тебя персонально. Какой бы клуб ты ни принял. Для меня честь и радость была с тобой работать». Хотя Адвокат — единственный тренер, с которым я ругался в сборной.

— Из-за чего?

— Перед игрой с греками тренироваться отправились на другой стадион. На привычном какой-то кошмар с полем. Приезжаю — навстречу фотограф «СЭ» Саша Федоров: «Помогай, выручай…» Оказывается, журналистов оставили за забором. Что снимешь сквозь сетку-рабицу? Уже идет разминка, я подбегаю к Адвокату: «Дик, надо заводить журналистов!» — «Нет, пусть там стоят!» — «Они что, собаки?» Препирались, пока Дик не сдался: «Если считаешь нужным — заводи…» С ним можно было рубиться за правду.

— С Капелло таких диалогов не могло быть в принципе?

— С Капелло подобной ситуации не было бы — Оресто не допустил бы изначально.

— Дик после Euro-2012 мог возглавить московское «Динамо»?

— Не только. Еще «Анжи» и «Рубин», насколько знаю.

— Осмыслено завышал условия, получая эти предложения?

— Он мог завышать условия в «Анжи» — после трансфера Это’О. Когда тому надо было из Палермо добраться в римскую клинику, «Анжи» заказал самолет. Оплатил чартер!

— Круто.

— При их тратах сумма не такая большая, 22 ли 24 тысячи евро. Когда «ПСЖ» мечтал заполучить Ибрагимовича, вел себя с ним примерно так же. Дик все это знал. Думаю, выкатывал очень серьезные условия. Как и Фабио.

— Тот разговаривал с «Анжи»?

— Я уверен — да. Хотя и уверял, что приехал в Москву для того, чтоб сходить в Большой театр. Весь футбольный мир знал — это были переговоры с Керимовым. Еще до сборной. Но уровень запросов оказался уж очень большим.

— Если б «Динамо» согласилось на условия Дика — он приехал бы и начал работать? Или поднял бы планку?

— Если Дик говорил «да» — это означало «да». Стопроцентный человек чести. Для Хиддинка важно расширить кругозор, он наслаждается общением. Для Капелло вопрос культурного досуга имеет громадноее значение. А для Адвоката кроме футбола не существует в жизни ничего.

— После «Европы» встречались?

— В октябре 2014-го записывал с Диком интервью. Приехал в Нордвайк -разговаривали в отеле, который использует сборная Голландии. Россия при Гусе тоже там жила. Дом у Адвоката в Гааге — этот отель удобная точка, чтоб встретиться с кем-то и ехать на футбол в Амстердам. Дружит с хозяином, тот открывает для интервью то ли курительную, то ли библиотеку.

Адвокат засыпал меня вопросами: «Как у этого дела? А у того? Как Бородюк?» — «А давай позвоним?» Набрали, Дик своим низким голосом: «Саша, Саша!».

— В гневе Адвоката видели?

— Не раз. Вспыхивал мгновенно. Крепкое слово, крик, свист — и успокаивался. В этом плане предсказуемый. Как ни странно, Адвоката игроки не боялись. Несмотря на образ почти солдафона. Страха не было ни у кого — даже у новичков вроде Набабкина. Кстати, добрее Кирюши в футбольном мире только Сенников, наверное. По ним сразу видно. Лиза, подруга Хиддинка, часто высказывалась на эту тему. Она темнокожая, из Центральной Америки. Говорила: «У нас дар — человека быстро считываем. Плохой или хороший, подойдет или нет…» Гус хоть и белый — но этот дар у него развит фантастически.

— Чье доброе отношение в сборной вас поразило?

— От многих чувствовал. Но особенно — от Леши Березуцкого. В «Что? Где? Когда?» почти все правильные ответы подсказал он, и я совершенно не удивился. Это мой любимый футболист. Персонально за него болею последние десять лет.

— Почему Леша — а не Вася?

— Потому что у Леши уникальная судьба. Человек, который не всегда проходит в основу, редко остается футболистом высочайшего уровня. Перед Euro-2012 Вася сломался, не поехал — а Леша, сидевший в запасе, попал в сборную и сыграл великолепно!

— Братья совсем разные?

— Вася до недавних пор был гусаристый. Сейчас стал более выдержанный. Вот рассказываю и представляю их физиономии, когда читают это интервью. Читают — и ржут. Надо мной, над собой….

— Алексей — не гусар по характеру?

— Уф-ф… Мне кажется, если в детстве возникали какие-то конфликты, именно Леша успокаивал Васю. А не наоборот. Я очень рад, что в сборной закрепился Дзюба. Все привыкли — шутит Вася. Вдруг появляется Дзюба, у которого рот не закрывается. Постоянно подтрунивает над кем-то. Юморные фразы выскакивают со скоростью выстрела. Вася этим наслаждается. Направляет и поддакивает.

— В сборной чувство юмора номер один — Василий?

— Кержаков. Юмор, быстрая реакция, талант пародировать. Когда Саша шутит — все время хочется, чтоб он пошутил еще раз. Помню одну сценку….

— Расскажите же скорее.

— Сыграли 0:0 в Словакии. Не вышли на чемпионат мира-2006. Тяжелый перелет обратно. Свет приглушен в самолете — никто не спит, но все молчат. Ясно, как достанется дома за блеклую игру. В этой тишине голос Кержакова — начал дурачиться по поводу завтрашних статей: «Напишут, что с карликами не сумели справиться! Раньше были мощной державой, а теперь сами превратились в карликов…» Рядом с ним в креслах Аршавин и Быстров. Тут просыпается Вася Березуцкий, встает — и нависает над ними с высоты своих огромных сантиметров: «Ну что вы расшумелись, футбольные карлики?» Это было настолько смешно и в точку!

— С Хиддинком комичные эпизоды связаны?

— Перед матчем с Лихтенштейном живем в Бад-Рагаце. Том самом отеле, где сейчас поселилась сборная. Сидим с Хиддинком в лобби, заходит старый-старый дедушка. Плохо соображающий в силу возраста. Видит людей в одинаковой футбольной форме и вступает в беседу с Гусом: «Вы команда?» — «Да» — «Завтра играете?» — «Да» — «С кем?» — «С Лихтенштейном» — «А вы кто?» — «Россия!» У деда внезапное прояснение: «Я ж вас знаю! А мой любимый футболист будет играть?» Гус поразился: «Кто?» — «А… А… А…» Понятно, Аршавина имел в виду. Вспомнить не может! Гус не выдержал: «Аппи?» — «Аппи!» — «Аппи — будет…».

— Кто еще умеет пошутить?

— Овчинников. У него вообще очень красивая речь. Пожалуй, самая красивая в сборной. Говорит на старомосковском языке, языке Гиляровского. Берешь интервью — ничего не надо править.

— Так как шутил?

— В Белфасте перед игрой стоит Овчинников, Акинфеев, я и Костя Рыбин. Фотограф сборной, болельщик «Спартака». Он-то и начал говорить Акинфееву: «Да, Игорь, ты лучший вратарь, большой молодец, но “Спартак” все равно…» Акинфеев терпел, Овчинников не выдержал, загнал фотографа за Можай: «Да что ты в футболе понимаешь?! Во-первых, спартаковец, во-вторых, с фотоаппаратом…» Костя в запале выкрикнул: «Сергей Иванович, я-то футбол от бровки смотрю!» Овчинников ошалел: «Докатились! Футбол он от бровки смотрит!».

— Дон Фабио к шуткам не склонен?

— Шутили мы на выезде — там как-то ближе становишься другу к другу. Русской речи вокруг нет — мир сужается. Фабио сидит, смотрит в телефон — и гогочет! Зовет нас, показывает. Какая-то итальянская программа — девушка с четвертым размером, вырезом до пупка, накрашенная. Рядом субтильный человек в приталенном костюме. На экране мелькают цифры — 2:0, 3:3. Он предлагает прочитать результаты тура — и девушка начинает: «Интер» — «Кальяри» — двадцать, «Милан» — «Аталанта» — тридцать три…

ДАМБЛДОР.

— Капков цитировал Хиддинка: «Хороший нападающий — всегда негодяй». Вам какие-то фразы помнятся?

— Капелло при мне спрашивали: «Как вы оцениваете качества игрока?» Тот молча показал пальцами на глаза. Они для тренера — самое главное. Никакая программа не заменит.

Гус говорил, что его задача — накануне важного матча разозлить команду. Устраивал ранние подъемы, обязывал всех являться на завтрак. В 2008-м перед игрой с греками цеплялся к Торбинскому. Выводил из себя. А Димка-то колючий — особенно, если не понимает, за что ему пихают. Все началось с того, что под кого-то на тренировке жестко подкатился. Пошло, пошло, пошло…
— Вы заметили, что Гус подписывал любой документ исключительно в левом верхнем углу.
 — Объяснял так — чтоб никто не мог что-то дописать. Это пошло из Турции.
— Там обманули?
 — Было несколько историй, когда он растерялся. После Турции перестал приглашать незнакомых журналистов домой. В Стамбуле корреспондентка упрашивала дать интервью, Хиддинк дрогнул, пригласил. Она приехала с оператором, позвонила в дверь. Когда Гус открыл — скинула с себя кофточку, осталась в нижнем белье. Прыгнула на него, начала обниматься. Гус ошалел! Так близко с желтой прессой не сталкивался!
— Приметы у него есть?
 — Были у Гуса золотые очки. Мне казалось — если искать какое-то волшебство в предметах, магическую силу, то все скрывается в этих очках. Видно, как глубоко ему врезаются в лицо, Гус располнел. Но с корейских времен эти очки не менял. Выглядел в них абсолютно как профессор Дамблдор.
— Какая фотография поразила в доме Гуса?
 — Моя.
— Шутите?
 — Нет. Я и представить не мог, что моя фотография висит у Гуса на стене! Это не портрет с надписью «Дорогому Гусу от Ильи. Прилетай, скучаем». Снимок сделан в Турции. Гус подписывает книгу, вокруг Бородюк, Корнеев… Так получилось, что я — в центре композиции.
— Много у него фотографий?
 — Очень. Стена первого этажа — длинная, коридорная. Ведет от гостиной к кухне, вся в фотографиях. Вот «Челси», вот Голландия, вот Корея. Вдруг — ба-бах! Я! Куча снимков Бородюка, Павлюченко. Пожалуй, конкурент у них один — Джон Терри.
— Что еще удивило?
 — В гостиной маленькая потайная вешалка — висят футболки тех команд, которые он тренировал. Внизу — этажерка с памятными вещицами. Вижу среди медалей странную фигурку, которую можно купить в любой сувенирной лавке. Спрашиваю Гуса: «Это как сюда попало?» — «Приз за победу в чемпионате Голландии…» Может, пошутил.
Потом отвел в подвал: «Узнаешь?» Оглядываюсь — бар как бар. Нет, отвечаю. Не узнаю. «Что ты! Это же точная копия того самого бара, который был рядом с моей гостиницей в Москве! Разве мы с тобой там футбол не смотрели?» — «Нет» — «Сходи туда обязательно…» Приятно, что Гус увез из Москвы не только фотографии.
— Хороший у него дом?
 — Очень красивый. Прекрасное расположение. Здание XVIII века, со старой мебелью.
— Тоже XVIII века?
 — А не поймешь. Вот у меня дома шкафы. Сделаны под старину, комната оформлена как монастырская библиотека. На самом деле, все новое. В Италии долотом долбят, старят, это недорого. А выглядит потрясающе! У Гуса мебель тяжелая, голландская. Кто знает, сколько ей лет?
— На что еще упал взгляд?
 — Я приехал на интервью вечером, Гус задержался в федерации. Лиза неважно себя чувствовала, какая-то стоматологическая операция. Пойдем, говорит, покажу, что из Москвы привезла.
— Что показала?
 — Чудесную икону. Ей очень нравится русское искусство. Второй этаж, сумерки, свет не включен. У тебя под ногами канал. Плывут кораблики, огоньки, — прямо Новый год. Все в гирляндах — сказка! Лиза сказала: «Я пойду, прилягу. Гус скоро будет». А я смотрел на этот канал, огоньки и думал: за что счастье-то такое?! Услышал тихие шаги Гуса на ступеньках: шрр, шрр…
— Гус набожный?
 — Нет. Мне кажется, верит в Высший разум, природу — но не в Бога. Фабио, по-моему, тоже. В интервью говорил о себе как об атеисте.

УЖИН
— Когда вы поняли, что у Капелло ничего не получился?
 — Все-таки на чемпионат мира Капелло нас вывел. Это был шаг вперед! Вера пропала в 2015-м. Мне казалось, в Капелло футболисты видели волшебника — даже больше, чем в Хиддинке. А после чемпионата мира выяснилось…
- Как обычно.
 — Легендарную фразу Вячеслава Колоскова можно применять и к Капелло, и к Хиддинку на длинной дистанции: «Хоть Иисуса Христа ставь тренером — все равно ничего не добьемся!»
Думаю, одна из главных причин, почему Капелло не реализовал себя — не было русского помощника, которому бы он доверял. Который все объяснял бы про психологию нашу русскую. Про хитросплетения в нашем футболе. Вместо этого — большой итальянский штаб.
— После чемпионата мира взяли Семака.
 — Семак с Симутенковым появились во многом благодаря желанию Мутко воспитывать молодых русских тренеров. Изначально рассматривались другие кандидаты — была встреча с Кобелевым, Пашининым, Талалаевым, Писаревым…
— Капелло общался сам?
 — Конечно! В этом плане он абсолютный генерал старого образца. Ему очень важно самому знать все нюансы. С Талалаевым и Писаревым встречался, когда только приехал в Россию. Звонил Колыванову, но Игорь тренировал «Уфу». Ответил, что он взрослый тренер и ассистентом быть не хочет. А Симутенков взяли в штаб Капелло потому, что ушел Низелик. По необъяснимым для меня причинам.
— Капелло в курсе, что игроки прозвали его Муссолини?
 — В узком кругу тренер всегда получает прозвище. Гуса звали Дед. Когда он об этом узнал — напрягся: «Они имеют в виду, что я старик?» Нет, отвечаю. У нас несколько значений. Как в армии — человек, которого уважают. Про Муссолини я не слышал. Было другое итальянское слово — не стану называть.
— Розенбаум говорил: «Как бывший врач “Скорой помощи” могу сказать — у Капелло на надменной физиономии написано: никого кроме себя не любит, не видит, не знает. Считает себя королем, которым давно уже не является». Не согласны?
 — У Капелло сильно выпирает подбородок — «волевой». Если смотреть в профиль, можно подумать, что нарочно выпячивает челюсть. Как мальчишка, который готов подраться…
Капелло — разный! У нас случались непротокольные мероприятия — и это был совсем другой Капелло. Собрал нас на первый Новый год в России.
— До этого кто-то собирал?
 — Адвокат — на рождественский ужин. Фабио пригласил в дорогой ресторан, был он и персонал сборной. Время спустя Капелло прощался с футболистами. Персонал тоже звал — но это был очень неудачный для встреч день. Я, например, не мог присутствовать — отдыхал в Испании с семьей. Никакой интриги в отсутствии многих футболистов нет. Широков в новогодние каникулы встретил Капелло в Дубай. Семьями сфотографировались.
— Полагаете, никто не затаил обиду?
 — Все обиды проходят, если человек вел себя честно. Какие бы ни были претензии к Капелло, никто не может отрицать — он не юлил. Если что-то не нравилось, говорил в лицо, как и Адвокат.
— Кто из футболистов пришел на ужин к Капелло?
 — Кержаков, Кокорин, Самедов и Вася Березуцкий. Кержаков приехал потому что было время, в отличие от других питерцев. Его посадили на лавку в «Зените». Лавку не запасных — а лавку за стадионом. Саша привез какую-то картину в подарок.
— Еще кто-то с подарками явился?
 — Нет. Формат встречи их не предусматривал. Но для Кержакова очень важно выглядеть и вести себя правильно. Это внутреннее, не показуха и не желание понравиться. Был же случай, когда он прочитал «СЭ» и оплатил Василию Данилову операцию. Это одна из нескольких таких историй! Он ездил в Москву к мальчику, больному раком. В Цюрихе, как мне рассказывал Герман Ткаченко, купил «полары» для всей команды. Приборы, которые оценивают физическое состояние.
— Дорогие?
 — Кажется, пару тысяч евро. Люди иногда способны на удивительные поступки. Euro-2008 был практически сразу после моей свадьбы. Жена тоже приехала на турнир. Перед полуфиналом с Испанией Лиза нас пригласила поучаствовать во встрече — к Гусу приехал друг-журналист, который писал о нем книгу. Пошли в кафе «Захер» завтракать. Хотя я торт «Захер» терпеть не могу, отвратительный.
Сидим вчетвером, Лиза расспрашивает про наш роман, отношения. Никакого футбола в разговоре. Вечером снова встречаем в отеле Гуса с ней. Лиза спрашивает: «А где Маша будет футбол смотреть? за что счастье-то такое?! raquo; Билета-то нет. Она Гуса прямо по руке: бух! «Подари!»
— У него был?
 — Да, несколько билетов первой категории. Видимо, для кого-то приготовил. Гус опешил: «Как? Я все расписал!» — «Подари билет! Или я с тобой месяц не разговариваю!»
— Мы бы смутились на вашем месте.
 — Я и смутился: «Лиза, ты что, не надо, это дорого…» Но Гус молча вручил нам три билета — мне с женой и Мише Шацу. Это подарок недешевый — думаю, стоило около тысячи евро.

МАТТЕУС
— Было ощущение, что Капелло относится к Дзюбе несправедливо?
 — У Фабио пунктик — игроки должны на тренировке вести себя от первой до последней минуты максимально собранно. Помните, как получил Володя Гранат, когда сел на мяч? До начала занятия — не во время! Не демонстративно! Как-то Капелло услышал смех до тренировки — прямо на глазах журналистов подошел к группе футболистов: «Вот поэтому кто-то играет в “Реале”, а не вы».
— Дзюба не поехал на чемпионат мира в Бразилию — Капелло говорил, из-за лишнего веса. Сам Дзюба твердил, никакого лишнего веса у него нет. Кому верить?
 — Вы полагаете, в этом вопросе можно верить мне?
— Не сомневаемся.
 — А я сомневаюсь. Что такое лишний вес? Мне кажется, у Дзагоева часто бывает лишний после отпуска. Помню историю. Зашла речь про Аршавина, журналисты подозревали его в лишнем весе. Плюс неважно тренировался. Гус рассказывает: «Купили мне в “ПСВ” Ромарио. Как раз в тот сезон, когда мы Кубок чемпионов выиграли. За два дня до игры звонок — Ромарио в ночном клубе! Ладно, выпускаю его на поле. 80 минут — Ромарио не видно. Счет 0:0. Едва собрался менять, Ромарио выкидывает ногу на мяч — 1:0! Я задумался. Проходит еще две минуты — все повторяется, снова забивает!» Гус приставил ладони к вискам — будто шоры у лошадей — и закончил: «После этого я вот так смотрел, как Ромарио тренируется…»
— Самые тонкие аристократические проявления у Капелло?
 — Фабио — джентльмен. В викторианском понимании этого слова. Безупречное чувство стиля. Не было блеска, состояния напоказ. Но достаточно увидеть картины, которые висят в его доме, чтоб понять — со вкусом у Фабио порядок.
— Были в гостях у Капелло?
 — Нет, водил его к Андрюше Шарову в мастерскую. Фабио показал в телефоне фотографии своих картин. Меня восхитила работа какого-то румынского живописца. Не слишком дорогая, просто понравилась Фабио. Любимый его художник — Кандинский. Есть в коллекции и Шагал.
— Кандинского вам показывал?
 — Не помню. Я больше наблюдал за его реакциями, как общается с Андреем. Чтоб вы поняли уровень Капелло, расскажу про его записную книжку. Полна самых невероятных номеров. Однажды зашел разговор — правда ли, что «Реал» интересуется Мариу Фернандесом. Капелло вытаскивает телефон: «Погодите, сейчас Пересу наберу…»
— Позвонил?
 — Нет. Но эффект произвел. Вспоминаю историю. Перед Новым годом делали интервью для «России-24» с Маттеусом. Тот был очень доброжелателен. Когда закончили, попросил Лотара записать поздравление для Игнашевича…
— Почему Игнашевичу?
 — Мы приятельствуем. Сережа один из тех людей, кто в сборной мне близок по человеческим качествам. Маттеусу говорю: «Игнашевич — тоже защитник, недавно установил рекорд по количеству матчей за сборную…» А Лотару оператор, техники протягивают листочки бумаги: «Можно автограф?» Маттеус улыбнулся: «Секундочку! Сейчас вернусь!» Убежал.
Все выдохнули: «Ага, вернется… Видели мы такие возвращения». Я смотрю — его телефон лежит на столе. Говорю: «Ребята, не тревожьтесь. Он мобильник забыл». Сам думаю — был бы на моем месте человек из желтой газеты или пранкер — открыл бы телефон. Можете представить, что там за номера?
— Вернулся Лотар?
 — Разумеется. С кипой собственных фотографий — расписывался на них. Вот уровень! Уважение к людям! Потом записал видео для Сергея: «Дорогой друг, респект тебе от человека, который был самым возрастным игроком на чемпионате мира…» Это к вопросу о записных книжках. Хотя у Капелло, думаю, покруче имена, чем у Маттеуса.

ЗАБОР
 — Вы пранкера упомянули. Был опыт общения?
 — Нет. Это я года четыре назад разыграл Бородюка. Сидели в кафе около РФС, обсуждали, как пранкер позвонил Кобелеву, представился Федуном, предложил стать главным тренером «Спартака». Тот согласился. Александр Генрихович, игравший с Андреем Николаевичем в «Динамо», принял близко к сердцу: «Ну вот, развели…» Я попрощался, а вскоре набрал Бородюку с незнакомого номера. Спросил изменившимся голосом: «Александр Генрихович?» — «Да. Кто это?» По телефону он иногда напряженно разговаривает — чтоб отвадить чужаков. Я продолжил: «Леонид Федун беспокоит. Вам было бы интересно возглавить “Спартак”?»
— А Бородюк?
 — Повисла пауза секунд на пять. Затем буркнул: «До свидания» и бросил трубку. Минут через пятнадцать я перезвонил со своего мобильника: «Генрихович, говорят, “Спартак” приглашает?» — «Тебе-то откуда известно?» Я сознался. Бородюк — настоящий динамовец, никогда бдительности не теряет.
— Отсюда настороженность и скрытность в общении с журналис