Как дождаться единственного? История любви Лены Алексеевны Никитиной.

Когда день начинает прибавляться, когда по утрам явственно слышно птиц, а погода скорее напоминает весеннюю, чем зимнюю, вокруг как будто становится больше любви. Вдруг замечаешь целующиеся тут и там парочки, и даже мужу хочется сказать что-то приятное. Самое время читать про любовь — и не только у классиков. Обычные, более близкие нам по времени люди могут рассказать не меньше. Вот странички о любви, написанные Леной Алексеевной Никитиной — да-да, той самой мамой 7 детей, супругой Бориса Павловича, легендой «раннего развития».

Первая любовь

Я была бескомпромиссна в своих надеждах: я ждала любви огромной, а не крошечной — все или ничего! Мое «мальчишеское» детство подарило мне мальчишескую же грубоватость, бесхитростность и мучительную застенчивость в проявлении чувства. Кокетничать я не умела: это казалось мне нечестным; стараться понравиться не хотела: это было для меня унизительным.

И никто, ни один человек в мире не догадывался, что мне. нравился один мальчишка из нашего класса. Самое большее, на что я осмеливалась, — это украдкой посмотреть ему вслед. А когда он отвечал у доски, я не могла на него взглянуть: боялась, что покраснею. Святое чувство — дай Бог испытать каждому это первое прикосновение к душе другого человека, проникновение в его мир.

Первая любовь моя так и осталась моей тайной. Я даже сейчас не могла бы признаться в ней тому, кто был ее причиной. Но какой же глубокий след оставила она у меня на всю жизнь, какой была великой школой чувств: в этих милых, трогательных пустяках шла громадной важности работа — постижение духовного мира другого человека и... узнавание себя.

Какое отношение имеет все это к моей будущей семье, к моим детям? Самое прямое, иначе моя откровенность была бы просто неуместна.

Любовь: что ждешь — то и получишь

Я решилась на рассказ о своей первой, полудетской любви потому, что этот духовный этап в развитии отношений между двумя людьми представляется мне необыкновенно важным. Его нельзя миновать, если хочешь любви глубокой, а семьи — прочной. Время «ухаживания», обряды обручения и помолвки отражают стремление найти пару прежде всего по душе. Людям молодым как бы внушалось: не торопись, приглядись, прислушайся и к себе, и к другому, прежде чем переступить черту.

А вот для чего это нужно, мне стало ясно сравнительно недавно.

Этап духовного сближения, душевного приноравливания молодых людей друг к другу — это и есть главная подготовка их не только к дружной семейной жизни, но и к будущим родительским обязанностям в самой человеческой, самой ответственной их сути. Известно: чтобы дитя родить — «кому ума недоставало». Никакой особой физической и психической совместимости для этого не требуется; природа нас всех в этом отношении унифицировала, как миллиарды миллиардов других живых существ. Ей что? Лишь бы побольше было.

А нам — человечеству — этого мало. И любовь бывает, как известно, разная — каждому своя. Во многом это зависит, по-моему, от разного ожидания любви, определяющего не только продолжительность и глубину чувств, но и сам выбор любимого или любимой. Буквально что ждешь, то и получишь — только не ошибись!

Любовь и... дети?

Но продолжу рассказ о себе. Итак, я тоже ждала большой любви. Но вот дети как-то не вписывались в мои представления о будущей жизни.

Студенческая жизнь захватила меня. Была в ней и дружба, и молодая романтическая любовь, а у друзей — и веселые свадьбы вскладчину, и... дети. Помню, меня ошеломило: «Как, у Розы ребенок?» — но больше ни любопытства, ни радости от этой новости. Скорее удивление: и охота ей? Суета эта с пеленками, кормлениями... Жизнь идет мимо, столько интересного в ней: научные кружки, самодеятельность, стенгазеты, первые «пробы пера» — все это, разумеется, я суетой не считала...

А потом наступил 1954 — целинный! — год. Я на Алтае, учительница в средней школе. Мне 24, я среди детей самых разных возрастов, но о своих не думается, не до того. Спать приходится по три-четыре часа в сутки: тетради, подготовка к урокам, школьные дела — важнее этого для меня тогда ничего не было в жизни.

А ведь ждал меня в Москве человек; за письмами его я с замиранием сердца каждый день заходила на почту, и, когда наконец получала толстый пакет, не вскрывала его до дома и первый раз читать листочки, исписанные знакомым нескладным почерком, могла лишь тогда, когда в комнате никого не было. Нет, я не была ни каменной, ни деревянной — живой.

Однажды я сидела за последней партой на уроке у кого-то из моих коллег. Ребята усердно пыхтели над диктантом, а мне было скучно. Ребячьи затылки — что тут интересного? Но пригляделась: какие они, однако, разные, даже стриженые мальчишечьи затылки — хоть характеристики пиши! Вот этот, с хохолком на макушке, конечно, задира и упрямец, а тот, взъерошенный, как воробей, наверное, опаздывает и теряет вещи как попало...

Я фантазировала напропалую и развеселилась так, что учительница, диктуя фразу, запнулась и с недоумением взглянула на меня. Я опомнилась, но — странно! — почувствовала, что все ребята стали мне как-то небезразличны. И тут внезапная мысль обожгла меня: «А какой был бы мой?». И стыд, и щемящая нежность, и какое-то еще неведомое чувство охватило меня. Чувствую: лицо горит. Украдкой смотрю на учительницу: не заметила ли? Нет, она проходит по рядам, заглядывая в тетради. И я, придя в себя, обвожу взглядом головы, склонившиеся над тетрадками...

В этот день на меня нашло странное настроение: я все провожала глазами малышей (почему-то самых маленьких и щуплых) и «выбирала» кого-нибудь в сыновья и дочки. Два дня спустя в школьной круговерти грусть моя улетучилась, но след остался, тонкий такой, потаенный, но нестираемый след — след ожидания, предчувствия, предтечи...

Как дождаться единственного

Когда я вернулась в Москву, тихой семейной пристанью должно было окончиться мое бурное и долгое плавание по волнам непонятной и чем-то настораживающей меня любви. Ну что такое: без него не нахожу себе места, а с ним скованна, неловка, сама не своя. Без его писем тоскую, но каждое письмо, ожидаемое с таким трепетом, чем-то разочаровывает, раздражает. Мне казалось, что с любимым, близким, своим человеком я должна, наоборот, становиться больше сама собой, но собой — лучшей. Не получалось и не получилось: этот барьер душевной отчужденности я преодолеть не смогла. Наревелась, но не сдалась. Сначала было тяжело, потом поняла: все правильно — лучше «не сойтись характерами» до, чем после.

Я только в 28 дождалась своего единственного, которому поверила сразу и навсегда: таких чистых глаз, сквозь которые «душа видна до донышка», и такого сердца, открытого людям и всему хорошему в них, я еще не встречала. И... решено: судьбу свою я смогла вручить только ему. Но когда мы начинали свою общую жизнь, мы не знали, разумеется, чем для нас станут дети, какое счастье растить их нам предстоит испытать и как трудно будет это счастье строить.

Мое приданое

Теперь самое время подвести некоторые итоги. С чем же я пришла к порогу своей будущей семейной жизни? Как я была подготовлена ко всем своим женским жизненным ролям? В кратком виде мои представления о них сводились к следующему:

• главное — работа, остальное подчинено ей;
• отношение к любви и браку возвышенное, требовательное и наивное одновременно (Подчиняться мужу? Ни за что!);
• хозяйство — к сожалению, без него не обойдешься, а хорошо бы времени на него не тратить;
• дети? Вообще-то да. Но как бы они не помешали более важному. К счастью, есть выход — ясли, детский сад...

Если бы я оценивала свою подготовку к семейной жизни по пятибалльной системе, то лет пятнадцать назад, наверное, поставила бы себе не выше тройки, а теперь за то же самое поставлю, пожалуй, четверку с плюсом. Спрашивается: почему? Почему я со временем произвела такую существенную переоценку своего «досемейного багажа»?

Мое стремление быть независимой научило меня ответственности, а без нее мать — не мать. Мое отношение к труду определило мою готовность браться за любую работу и доводить ее до конца, а без работоспособности и терпения матери обойтись никак нельзя, в том числе и в домашнем хозяйстве.

И именно мое убеждение, что семья нерасторжима, а любовь непреходяща, послужило стимулом моего великого старания находить выходы из семейных конфликтов без жалоб на разные обстоятельства и без расчета на чью бы то ни было помощь.

А дети... Что ж, я действительно не знала, что такое мой ребенок. Зато когда он родился, ничто не встало между нами — ни знания, ни предрассудки. Мы учились понимать друг друга без посредников — с этого и началась моя материнская школа.

Лишь теперь я могу оценить вполне: это было хорошее начало. И спасибо тем, кто дал мне к началу семейной жизни такое приданое. Все остальное мы наживали и преодолевали вместе всей семьей.

http://www.7ya.ru/article/Lyubov-kak-dozhdatsya-edinstvennog...