Советский Суворов, сломавший планы США и Великобритании

Генерал Павел Батов был схож с великим русским полководцем не только внешностью и умением сказать меткое словцо, но и воинской доблестью

Сегодня имя комбрига, комдива, генерала армии Павла Батова не настолько на слуху, как имена Рокоссовского или Жукова, например. Но, зная о том, каков был его вклад в дело победы в Великой Отечественной войне, можно с уверенностью сказать: этот генерал был далеко не последней звездой в плеяде великих полководцев тех лет.

Павел родился в крестьянской семье 1 июня (по новому стилю) 1897 года и с малых лет рвался в армию. Даже сбежал из батраков на войну в 1913-м. Встреченный кадровый офицер вначале отмахнулся от парнишки, сказав что-то вроде «навоюешься еще», только Паша был настырным. Не для того он бросил все, чтобы потом вернуться побитой собакой.

В 1915 году он все же был причислен к учебному полку и начал свою военную карьеру младшим унтер-офицером. В этом звании Павел пробыл недолго. Первый же бой привел его на госпитальную койку, откуда он уже Георгиевским кавалером отправился в школу прапорщиков Петергофа.

Революция 1917 года не помешала Павлу окончить образование, и в Красную армию он вступил уже в новом звании. Молодой военный, герой Первой мировой. Красной Армии позарез нужны были такие кадры. Так что в 1918 году, приняв должность командира пулеметного взвода, Батов уже вовсю подавлял мятежи в своих родных местах – Ярославской губернии.

Врангеля Батов громил, еще будучи командиром роты, в 1926 году уже командовал полком, а в 1929 году вступил в партию. На фоне других известных личностей, которые росли в чинах как грибы после дождя, Батов шел от комроты до комполка целых 15 лет. Но именно этот период он считал самым главным в своем становлении командира. Говорил, что приобретенный изнутри опыт ни с чем не сравнить, а офицер, быстро перескакивающий с должности на должность, подобен человеку на ходулях: вроде бы на виду, но совершенно неустойчив.

В 1936 году Батов стал известен в Испании как Пабло Фриц, будучи сначала военным советником у комбрига республиканцев Энрике Листера, а после – советником у писателя Мате Залки, который в то время командовал интернациональной бригадой.

Тогда же Павел подружился с Эрнестом Хемингуэем. И, по утверждениям некоторых историков, именно с Батова Хемингуэй писал своего генерала Гольца (роман «По ком звонит колокол»).

Дальше были освобождение Запада Белоруссии, война с финнами в 1939-40 годах, орден Ленина за Карельский перешеек и присвоение звания комбрига. Август 1941 года был ознаменован переводом Батова в Крым в должности замкомандующего 51-й армией, а в ноябре Павел Иванович стал ее командующим.

Нельзя сказать, что кому-то служилось легче или тяжелее в те годы. Но Батов был все время на острие иглы. Ему пришлось покомандовать 3-й армией Юго-Западного фронта, потом Брянским фронтом, а после этого полгода служить заместителем Рокоссовского во время самых тяжелых боев за Сталинград.

Тогда-то и проявился его талант стратега. Одинарный огневой вал, впервые опробованный Батовым во время операции «Кольцо», впоследствии получил повсеместное применение как успешный метод поддержки атаки артиллерией, а ему самому принес орден Суворова 1-й степени.

Звание Героя Советского Союза генерал получил за форсирование Днепра. По словам его однополчан, Батов каждый раз старался обойтись малой кровью. Для этого всегда очень серьезно взвешивал малейшие нюансы будущего противостояния. Изучал сильные стороны противника и выискивал малейшие прорехи или слабину в обороне. И только потом вступал в бой.

Очередное звание, теперь уже генерал-полковника, орден Кутузова и именные часы из рук Верховного Главнокомандующего принес двойной огневой вал во время Бобруйской операции. Тогда на участке шириной всего шесть километров на глубину в 2,5 километра был нанесен сокрушительный артиллерийский удар, практически освободивший дорогу нашему танковому корпусу.

Благодаря этому маневру армия Батова смогла продвинуться вперед на 200 километров и создала все условия для будущего наступления наших войск на Слуцком направлении.

Потом были Брест и Варшава, Гдыня и Данциг, Штеттин и побережье Балтики у Ростока. А дальше произошло то, что навсегда вписало Павла Ивановича в историю как полководца, открывшего нашим войскам путь на Берлин.

Это был тяжелый удар по самолюбию британского фельдмаршала Монтгомери, который долго спорил с американским генералом Эйзенхауэром, кто же из них первый ворвется в столицу Германии и возьмет в плен Гитлера. В это время генерал Батов первым форсировал Одер и сломал триумфальные планы обоих.

При знакомстве Монтгомери спросил у Батова: не родственник ли он знаменитому Суворову? Невысокий, суховатый, с хохолком на затылке. «Почти угадали, господин фельдмаршал, – рассмеялся Рокоссовский, – мои солдаты так его и называют: наш Суворов».

В самом конце войны, 2 мая 1945 года, благодаря решительным действиям бойцов Батова, была предотвращена зверская операция гитлеровцев, задуманная напоследок. В концлагере города Барт на берегу Балтики содержались более 9 тысяч летчиков союзных войск, попавших в плен. Немцы хотели переодеться в форму советских солдат и уничтожить узников.

Многие годы бывшие военнопленные разыскивали своих освободителей и часто возили их в Германию, по памятным местам. В одну из таких поездок была приглашена дочь генерала Наталья Павловна Батова. Ее по традиции встречали сиренью, которая бурно цвела в победном 45-м. А об ее отце вспоминали как о человеке одновременно очень храбром и очень скромном.

 «Надо бить врага искусством. А это значит, малой кровью».

«Люби свой народ… Научись верой и правдой, не кривя душой, служить ему».