Франсуа Сивиль: «Трагедия является частью взрослой жизни, и Д’Артаньяну придется с этим столкнуться»
В конце первой части король посвящает Д’Артаньяна в мушкетеры. Как это влияет на его отношения с друзьями, уверенность в себе? На поведение в целом?
Посвящение — это символический жест, лишь подтверждающий его принадлежность к мушкетерам. Но, мне кажется, в глубине души он гораздо раньше почувствовал, что они приняли его в свой круг. Первая часть заканчивается на том, что Д’Артаньян встает на искомый путь, но на этом пути он больше приобрел благодаря новым друзьям, а не официальному назначению. Кроме того, Д’Артаньян посвящен в мушкетеры королем, но выполняет тайную миссию для королевы. Таким образом, он чувствует, что служит Франции. Он осознает принадлежность к элитным войскам и демонстрирует исключительную преданность.
В «Миледи» Д'Артаньян достигает зрелости: он одновременно переживает и любовь, и потерю. Можно ли назвать это историей взросления?
Безусловно. Когда я читал эти два сценария, то заметил, что первая часть была в основном посвящена приключениям молодого человека, который ищет предназначение и идеал. А во второй части проявляется гораздо более темная сторона: он действительно становится мужчиной со всеми вытекающими из этого сложностями, приобретает соответствующий жизненный опыт. Фраза Атоса (Венсан Кассель) — «Плачь, пока можешь» — находит особый отклик в его душе. Трагедия является частью взрослой жизни, и Д’Артаньяну придется с этим столкнуться.
Д’Артаньян также сталкивается с двойственностью, искушением, опасностью. Как бы вы охарактеризовали его душевное состояние? И, в частности, его взаимоотношения с Миледи.
Д’Артаньян разрывается между чистой любовью, которую он испытывает в первой части, и искушением, с которым он сталкивается при встрече с Миледи. Это фильм также посвящен теме желаний в жизни мужчины. Интересно, что Д’Артаньян пытается совладать не только со своими чувствами, но и с порывами. Это придает глубину и сложность персонажу. Миледи — своего рода его ближайший враг. Отношения притяжения и отторжения, которые зародились в первой части, развиваются и здесь. Мы старались усилить эту связь между Миледи и Д’Артаньяном, сочетая в их отношениях влечение и жестокость.
Что-то вроде танго происходило между вами и Евой Грин?
Да, это как танец. Постановочные сцены фильма напоминают балет. Мы должны были действовать в унисон, тщательно отрабатывали сцены сражений. Учитывая, что мы не каскадеры, но работали с оружием, мы должны были быть очень внимательными и сосредоточенными, чтобы не получить травму. В сценах, где физическое действие сочетается с драмой, мы старались оставить место для неожиданности — позволяли себе немного удивлять друг друга. Благодаря этому сцены получались более интересными и насыщенными, чем это было изначально задумано. Сниматься с такой актрисой как Ева, обладательницей актерского инстинкта, мастерства и опыта, — настоящее удовольствие. Между командами «Мотор!» и «Снято!» мы работали с полной самоотдачей.
В фильме много эпизодов с огнем. Как прошли съемки этих грандиозных сцен? Требовалась какая-то особая подготовка?
Технически подготовка хореографии была сложной, ведь она должна сочетаться с остальными элементами и создавать иллюзию одного непрерывного кадра. В фильме не так много спецэффектов: во время съемок всё пылало по-настоящему. Мы словно находились внутри печи и должны были строго следовать инструкциям, не заходя в отведенные нам зоны съемочной площадки. Это означало, что нужно не только выучить движения, но и правильно выполнить их с учетом пространства, в котором мы работали. От актеров требовалась максимальная концентрация. Но сложные задачи меня мотивируют, мне такое нравится.
Трагедия является основой сюжета этой части. Вы тоже так считаете? Или всё же Д’Артаньян испытывает нечто вроде надежды? Что ему больше свойственно: наивность, юношеский энтузиазм или растущее осознание себя?
По моему мнению, у каждой части дилогии своя динамика. В «Миледи» Д’Артаньяну уже не свойственна былая беззаботность. В первом фильме миссия по возвращению подвесок королевы кажется ему захватывающей. Во втором он реализует свой потенциал: ведь Констанция исчезла, к тому же началась война. Мне казалось, что этим две части значительно различаются по духу. Я думаю, что в «Три Мушкетера: Миледи» есть что-то гораздо более значимое. Настали опасные времена, а нравы стали более суровыми.
Съемки в «Трех мушкетерах» изменили вас как актера?
Участие в таком амбициозном проекте требовало от меня невероятных усилий. Освоение новых дисциплин, таких как верховая езда и фехтование, позволило мне расширить свои актерские возможности. Это был настоящий марафон, и я добрался до финишной черты целым и невредимым. А вот уже после окончания съемок сломал ногу!
Эта экранизация книги о мушкетерах вызывает удивление мрачностью и размахом. А у вас тоже было такое чувство?
Абсолютно верно. Удивление ждало меня каждый день. Я прочитал эти два невероятно амбициозных сценария, и всё равно, каждый раз прибывая на съемочную площадку, думал: это в 100 раз безумнее, чем то, что я читал! Так что чувство удивления никогда не покидало. Меня, например, поразила сцена с шатром кардинала Ришелье (Эрик Рюф), в который Д’Артаньян проникает во время осады Ла-Рошели. Из него открывался вид на форт, расположенный на краю обрыва, в невероятно живописном месте. Я не ожидал увидеть столь великолепные декорации, и не уставал восхищаться ими на протяжении всех съемок. Нам так повезло!
«Три мушкетера: Миледи» в прокате с 8 февраля.
Ссылки по теме
Третий «Лед», «По Фрейду» с Энтони Хопкинсом и еще 11 фильмов февраля
«Моё преступление» Франсуа Озона: Почему феминистки убивают
«Эйфель»: Железная леди французского кино
«Три мушкетера: Д'Артаньян»: Французские вестники