Средневековое мастерство. Начало этой истории имело место довольно давно, а именно: когда в 2019 году я побывал во Франции и, разумеется, первым делом побежал отнюдь не в Лувр, а в музей Клюни или музей Средневековья, расположенный между улицей дю Соммрерар и бульваром Сен-Жермен у станции метро «Клюни-Сорбонна».

Кое-чего, на что я рассчитывал, там не оказалось, но зато там обнаружилось то, чего я даже не подозревал – знаменитый гобелен «Дама с единорогом» (1495–1505 гг.) – один из шедевров «гобеленной истории». Там, в полумраке, с продуманной подсветкой этот гобелен, состоявший из нескольких частей, производил потрясающее впечатление.

Интересной была и его история.

Первая запись о нем была сделана в инвентарной книге от 1680 года, в которой описывалось имущество парижской резиденции Франсуа VI де Ларошфуко. Затем он оказался в фамильном замке графа в Вертее, вот только в годы французской революции его разграбили.

Лишь в 50-е годы XIX века эти гобелены вернулись в семью Ларошфуко, но оказалось, что седьмой гобелен за это время был фактически утрачен, поскольку осталось от него только лишь два небольших фрагмента.


А потом было так, что в 1922 году все уцелевшие шесть гобеленов вывезли на выставку в Нью-Йорк, где Джон Д. Рокфеллер, их увидев, не пожалел никаких денег, лишь бы только купить. Долгое время они находились у него на нью-йоркской квартире, радуя его своей красотой, но в 1937 году он, видимо, решил, что одному ему созерцать их негоже и... подарил их музею Метрополитен.

Оставалось два фрагмента седьмого гобелена, но их музей купил у графа Габриэля де Ларошфуко уже в 1938 году.

Ну а познакомившись с историей гобелена «Дама с единорогом» (о нем выходила статья на нашем сайте ВО), мне захотелось узнать побольше о самой технике изготовления гобеленов.

Пришлось обратиться к специальной литературе, и вот что там удалось узнать.


Оказалось, что приемы гобеленовой техники были знакомы людям ещё в эпоху Древнего мира. И, как выяснилось, они действительно не сложны. Так что гобелен вполне может быть изготовлен с помощью самых что ни на есть примитивных устройств. Достаточно всего лишь вертикальной рамы, на которую с отвесном положении натягиваются нити основы.

Но тут следует оговориться, что так делаются лишь подлинно одни французские гобелены, считающиеся классическими. Нити утка при этом пропускают по основе в виде полотняного переплетения, причем настолько плотно, что основы-то было и не видно. Шпульки с намотанными на них цветными нитями, при этом на оборотной стороне висят свободно, и так вот работа и идет.

Хотя на гобеленовых фабриках применяют как станки с вертикальным расположением полотна (готлиссные), так и с горизонтальным (басслисным).


Основные нити на станках первого типа жестко не закреплены, а прокатываются с нижнего валика на верхний, на который как раз и сматывается вся вытканная ткань. Для простоты работы на высоком вертикальном станке четные нити основы от нечетных отделены. Басслиссный станок похож по устройству и, как и обычный ткацкий станок, регулируется при помощи ножного приспособления.

На готлиссном станке эскиз рисунка на картоне служит только лишь в качестве образца, в который ткач заглядывает во время работы, прежде скалькировав контуры рисунка на саму основу.

При басслиссном станке картон лежит под основой и ткач работает по нему в зеркальном отражении, так что результат его труда на лицевой стороне можно увидеть, только лишь сняв гобелен со станка. Во Франции для изготовления классических гобеленов всегда применялся готлиссный станок, в других странах используются оба типа.

Многие современные художники не только рисуют картоны, но и сами работают именно на готлиссных станках, ибо при таком творческом подходе к делу точных картонов часто вообще не существует, и художнику необходимо постоянно обозревать готовую часть своей работы.


Основным сырьем для гобелена, как правило, служит шерсть, иногда – особенно для основы – хлопок или лен. Если гобелен превращается в реплику картины, тогда преимущественно пользовались шелком, поскольку нити из него очень тонкие. А это позволяло точно воспроизводить изображения вплоть до мельчайших деталей.

Там, где брали золото и серебро, использовались те же нити из шелка, но оплетенные металлическими волокнами. Окрашивались нити в прошлом – натуральными красителями, которые давали разнообразные тона и оттенки. Для готических гобеленов достаточно было всего нескольких цветов, а вот для реплик картин эпохи Барокко их часто требовались сотни. Исходным для гобелена был небольшой эскиз или картина, которую картоньер («мастер картона») переводил на картон в натуральную величину.

Задачей картоньера было так обработать эскиз, чтобы все контуры в нем были четкими, и каждая деталь могла быть выполнена ткачом. На долю ткача остается выбрать правильный оттенок цвета и убрать зазоры между соседними участками цвета – одним словом, он должен перерабатывать образец как специалист, а не рабски переводить картон на ткань.


Плотность основных и уточных нитей может служить признаком качества далеко не всегда. Так, в гобеленах из шерстяной пряжи на 1 см приходится в среднем 5 уточных нитей, в шелковых – 8–12 и больше, в зависимости от толщины материала, причем в последнее время гобелены иногда стали ткать из очень толстых нитей.

Что до прочности и достоинства ткани, то они зависят прежде всего от правильного натяжения основы, плотности прибивания уточной сети, правильного переплетения и качества сырья. Цветовой переход от темного к светлому совершается путем ступенчатого убирания одного цвета и добавления к нему другого. В готике, по причине малой красочной шкалы, этот переход был отчетливо заметен, а в эпоху барокко он уже по-живописному тонок и часто неощутим.

Что же касается зазоров, то они возникают там, где на достаточно большой поверхности встречаются два не сотканных вместе участка цвета. Зашивали цветными нитками их уже позднее.


Что же касается собственно истории гобелена, то первые его образцы появились в Европе в романскую эпоху, примерно в IX–X вв. в Византии, а затем уже в XI веке и на Рейне, а в ХII и начале XIII века – в Скандинавии. Лишь в начале XIII века в Париже возникает цех готлисьеров, производивших гобеленовые ткани для королевского двора.

Но подлинный расцвет гобеленового ткачества наступил во Франции в годы правления Карла V, когда он и его семья были их единственными заказчиками. В 1400 году мастер Николя Батайли создал для брата короля герцога Анжуйского первый монументальный цикл гобеленов – «Апокалипсис». Состоял он из 90 сюжетов общей длиной 150 метров. Поэтому разместить его целиком сумели только лишь в соборе в Анжере.

Также гобелены начали ткать в Аррасе, Нидерланды, по заказу Филиппа Смелого. Вскоре центрами производства гобеленов стали Турнеи Брюссель, а затем ими занялись и в Германии, где гобелены начали ткать женщины-надомницы.

Много гобеленов было сделано в монастырях. Тут ткали и портьеры, и дорсалии (спинки для кресел), и ковры относительно небольшого размера, доступные для приобретения бюргерам. В Базеле, Люцерне и Аарау сюжеты для гобеленов брались из рыцарских романов и любовной лирики, а вот в Страсбурге сюжеты мастерами заимствовались в основном из житий святых.


После окончания Столетней войны во Франции появились новые центры производства гобеленов, в частности Тур.

Считается, что тематика туренских гобеленов имела в своей основой праздник Тела Христова. В день этого праздника было принято украшать улицы занавесками с наколотыми на них живыми цветами. Отсюда, мол, и пошел туренский стиль – черный фон, густо усеянный мелкими стилизованными цветочками. Однако именно здесь создается и гобелен «Дама с единорогом», что лишний раз говорит о мастерстве тамошних мастеров.

Впрочем, цветочные узоры были весьма популярны во все времена, так как ими обычно оформляли наволочки для подушек. В таком вот виде, гобеленовые изделия встречались даже в домах крестьян.


Так что вплоть до эпохи Ренессанса искусство гобелена успело вполне сформироваться, а с её наступлением пережило новый подъем. Впрочем, были впоследствии у него и падения, но полностью гобелен никогда не был забыт.

Вот это я все постепенно узнал, держал где-то «на задворках своей памяти», и вот тут-то случилось так, что мне довелось столкнуться с историей гобеленов вплотную, причем не где-то там в одном из музеев, а во время своего отдыха в Горячем Ключе на Кавказе…

Причем все было как в романе Редьярда Киплинга «Ким», где было сказано, что если ты… «ищешь реку (что это за река – надо читать роман!), то рано или поздно она выступит у тебя под ногами».

Вот и мой интерес к средневековым гобеленам был сродни поискам этой самой реки, и именно поэтому я самым случайным образом на неё и наткнулся! Но о том, как это все случилось, рассказ продолжится в следующий раз.

Продолжение следует…