Охотники Удмуртии в прицеле Минприроды
Хотя оружия-то хватало: до – и особенно – после войны: наградного и штатного. А уж сколько имелось на руках населения охотничьего, если какая-нибудь гладкостволка продавалась (по билету, разумеется) едва ли не в любом сельпо, вместе с мукой и керосином…
«Не возникало, потому что гражданин, собравшийся стать охотником, проходил тогда серьёзную проверку. Прежде чем задуматься о покупке ружья, человеку надлежало вступить в Общество охотников, первичные ячейки которого существовали по всему Союзу. Кандидат обязан был сдать охотминимум, сходить на охоту без ружья, поучаствовать в необходимых сельхозработах. Все персоны действительно обсуждались на собраниях охотобществ, которые брали на себя ответственность, поручительство за данного человека.
Сегодня же всё совершенно по-другому; тех, кто приобретает оружие, по сути, не проверяют или делают это крайне поверхностно. Человек получает билет, прикручивает дома сейф и покупает ружьё; но можно ли ему в действительности его доверить, никто не знает и никто за это ответственности не несёт», - сокрушается Максим Козаченко.
Он вырос в семье военного, с оружием «на ты» с детства, сегодня является членом Люкского охотхозяйства, бывшего Общества военных охотников.
Максим, охота тогда, в советское время, и сейчас - это две большие разницы?
- Охота была доступной, не нужно было являться олигархом, чтобы охотиться. А сейчас власти решили, что источником денег должно быть всё, поэтому документы на утку, вальдшнепа, зайца стоят серьёзных денег. А бумаги на кабана и лося людям просто недоступны, их количество предельно ограничено, это во-первых. А во-вторых, в советское время власть отлично понимала, что все в Москву и крупные города точно не поместятся, кому-то жить на селе, в отдалённых районах. И такая жизнь в глубинке компенсировалась людям определёнными возможностями.
Ну как, например, могли запретить охоту в Ханты-Мансийском автономном округе? Такое невозможно представить просто, это вековой промысел живущих на Севере людей. А сейчас и там, и везде всё переводится на коммерческие рельсы: за охоту - плати, за рыбалку - плати, скоро заставят раскошеливаться за сбор ягод-грибов
Но имелись же в Союзе и проблемы, связанные с охотой?
- В силу года рождения сам свидетелем не был, но от старых охотников знаю, что в 60-е оружие продавалось в сельпо, а в домах ружьё висело на стене. Но позже, чтобы приобрести гладкостволку, нужно было иметь мохнатую лапу с двух сторон.
Сколько у вас единиц оружия?
- Всего шесть, охочусь постоянно. Недавно посчастливилось выиграть лицензию на взрослого кабана в Якшур-Бодьинском хозяйстве. Всего им выделили в этом году семь таких лицензий, 70% от них достались тем, кто занимался подкормкой кабанов. Так живут сегодня угодья общего пользования. Кроме них, есть ещё охотхозяйства, я состою в одном из таких. Нас около двухсот человек, площадь хозяйства 56 тысяч га. В этом году нам выделили лицензии на 20 лосей и шесть кабанов, хотя в прошлом году кабанов было 20.
Это очень мало.
- Мне непонятно следующее. Второй год в Удмуртии объявляется чрезвычайная ситуация по чуме свиней. А наш Минприроды тем временем меняет тактику подсчёта животных, старательно занижая статистику. И это при том, что в связи с ЧС весь кабан должен быть отстрелян. Но министерству это невыгодно, документы на кабана стоят охотнику чуть больше 1000 рублей. Отсюда и занижение статистики. Хотя мы знаем, что кабанов в Якшур-Бодьинском районе больше 300, а может быть, и больше. Есть целые деревни, которые страдают от их ночных нашествий: зверюги выкапывают картошку, лезут в зернохранилища. Их там боятся, а как не страшиться мускулистую тушу весом до 300 килограммов? Но у Минприроды всё хорошо, по статистике – 150 кабанов на всю республику. Им приносят данные с прикормочных площадок: "Пятьсот", - мы передали эту информацию в Минсельхоз и ветеринарную службу; там за головы схватились. Теперь в связи с ЧС надлежит ликвидировать 400 особей, но охотникам бумаг все равно не дают.
Какова ситуация с лосями?
- И хуже, и трагичнее. В прошлом году на дорогах Завьяловского района было сбито более 30 лосей. Погибли люди, повреждена техника. А лицензий на их отстрел в Завьяловских угодьях общего пользования нынче выделили только семь, хотя сохатые с увеличением кормовой базы очень хорошо плодятся. Поверьте, раньше я никогда не видел одновременно полтора десятка лосей на любимом ими клевере, а теперь такое случается. Прежде самки редко рождали больше одного, теперь регулярно приносят не меньше двух телят. После часа ночи по дороге между Старыми Зятцами и Якшур-Бодьей ехать невозможно: лоси!
За всю свою охотничью практику я всего несколько раз видел следы волков. Теперь же встречаю их постоянно, они идут к нам из Кировской области.
Почему?
- Да потому, что для них тут расширилась кормовая база. В советское время численность зверя регулировали правильно. Существовали заготовительные конторы, Охотколлективам выставляли план для промышленного отстрела лося, после чего коллектив получал право на получение спортивной бесплатной лицензии. И чтобы охотнику такую лицензию получить, он должен был отстрелять и сдать государству 17-20 голов.
А куда деваются лоси, погибшие в ДТП? Утилизируются?
- Это одно из самых интересных обстоятельств. Как говорится, следите за руками. Лицензия на лося стоит полторы тысячи рублей, но её не получить. А штраф за сбитого лося составляет 80 тысяч. Но и эту тушу пострадавшему, у которого проблем и так выше крыши, не отдают. Мы попытались выяснить, куда делись 140 туш лосей, сбитых на дорогах Удмуртии в 2020 году, где документы об утилизации? Их нет, поскольку они в частном порядке идут на колбасу, тушенку .
Но есть же и браконьеры, трудно это отрицать.
- Есть, но кого считать браконьером? Колхозника, который идёт в лес со стареньким ружьишком не от хорошей жизни, а чтобы прокормить детей? Их, таких вот, зачастую и ловят, выписывая штрафы: за лося – полмиллиона рублей, а если самка с двумя эмбрионами – то до полутора.
Кто-нибудь проводил анализ, сколько охотников, привлечённых за браконьерство, ушло из жизни, застрелившись, повесившись, после общения с представителями Минприроды? Я знал человека, который признал вину и получил штраф в размере пятисот тысяч. Он только спросил: "Что будет, если я умру?" Ему ответили: "Ничего". И он пошел и свёл счёты с жизнью. Осталось трое несовершеннолетних детей без отца. И это далеко не единичный такой случай.
Складывается впечатление, что сегодня в Госдуме кто-то пытается оградить людей от природы, а на местах – те, кто мечтает, чтобы охотники исчезли как вид. Почему-то забыли, что охотник – готовый военнослужащий, умеющий ориентироваться на местности, знающий повадки зверей, людей, умеющий выживать в суровых климатических условиях, способный обращаться с оружием и метко стрелять.
Максим, вы рассказывали, что практически любая встреча с представителями Минприроды заканчивается протоколом: придираются к запятым в путёвках, отсутствию документов в бумажном виде, хотя они есть в электронном. Есть конкретные примеры?
- Три года назад я охотился в Люкском хозяйстве, но без успеха. Позвонили знакомые, они были в Воткинском районе, сломалась машина. Зачехлил ружье, убрал патроны, закинул всё в багажник и помчался на выручку. Забрал ребят, еду по дороге рядом со Светлым – и тут наперерез выскакивает минприродовский "уазик". Натуральная группа захвата, егери, какие-то стволы тычут. В итоге нам троим выписали протоколы за… нахождение с оружием в охотоугодьях.
Абсурд?
- Я с этим не смирился, подал в суд, но в Воткинской районной инстанции сказали, что, прежде чем ехать на помощь к друзьям, я должен был заглянуть домой, убрать ствол в сейф. Хотя по закону, если оружие разряжено и зачехлено, а патроны находятся отдельно, я могу его хоть на плече носить где угодно. Пришлось дойти до Верховного суда. Там состоялся любопытный диалог, спросил судью: если я купил ружье в Ярославле, должен ли, везя его домой, купить путёвки во все охотхозяйства, которые пересекал по пути? Ответ представителей Минприроды прозвучал абсурдно: "Да, должен". Дело я выиграл.