Лекарство от кошачьей тоски
— Баюн! — позвала Баба-Яга, открывая дверь избушки. — Смотри, что купила! Баюн?
— Я тут, бабушка, — отозвался Баюн из-за печи.
— Спишь, что ли?
— Не-а.
— А чего тогда не вылезаешь?
— Я неважно себя чувствую.
— Это мы быстро исправим, — пообещала Яга, вынимая из корзинки свёрток. — Угадай, что тут у меня?
— Карасики, — вздохнул Баюн. — Я их сразу почуял. Только мне их пока не хочется.
— Повтори?
— Не хочется, говорю.
— Ну понятно! — протянула Яга. — Лучше сразу признавайся, что натворил. Потом хуже будет.
— Натворил? — в голосе Баюна звучало недоумение. — Почему сразу натворил? Я ведь говорю — я неважно себя чувствую.
— Знаю я твоё неважно. Даю тебе последний шанс — потом пеняй на себя. Признавайся.
— Не в чем.
— Как знаешь, — Яга подошла к сундуку. — Что, опять монеты стащил?
— Если хочешь знать, я сейчас всем своим видом выражаю невероятную грусть. Как ты можешь так плохо обо мне думать?
— Была бы дурой, если бы так не думала. Хм, монеты на месте. А что же ты… Зелья! Ну конечно!
Яга бросилась (насколько это возможно в её возрасте) к шкафчику с зельями:
— Посмотрим. Опять, поди, зелье смелости выпил, сволота? Знаю я тебя… Хм. На месте.
— Самое время извиниться, — заявил Баюн.
— Перетопчешься, — Яга продолжала разглядывать бутыльки. — Странно, будто на месте всё. Пробки местами поменял?
— Ага.
— Я так и знала!
Яга принялась доставать бутыльки: из каждого она вынимала пробку, нюхала зелье, и возвращала пробку обратно. Перенюхав все зелья, Яга тяжело вздохнула.
— Сволота, — проворчала она, закрыв шкафчик. — Всё на своих местах. Зачем обманул?
— Думал успокоишься, — ответил Баюн, — и перестанешь искать то, чего нет. Говорю же…
— Да да да, плохо себя чувствуешь, — отмахнулась Яга, осматривая избушку. — Слыхала уже. Не надумал признаться?
Баюн вызывающе промолчал.
— Как хочешь. Но учти — с каждым отказом твоё будущее наказание обрастает новыми деталями. Ужасными деталями.
— Зря стараешься. Мне испугаться невиновность не позволяет.
— Умничай, пока можешь, — задумчиво пробормотала Яга. — Сожрал кого-то?
— Не-а, — Баюн зевнул. — А что, это разве тоже нельзя?
— Можно, но смотря кого. А ты обычно не смотришь, кого жрёшь. А кто потом всё расхлёбывает?
— Чтоб я без тебя делал.
— Уважения в голос добавь, — грозно велела Яга.
— Виноват, — вздохнул Баюн. — Просто мне уже надоело происходящее, бабушка. Я ведь правду говорю.
— Сколько раз ты мне так правду говорил?
— Признаю, всякое бывало. Но не в этот раз.
Яга задумчиво потёрла бородавку на носу и развела руками:
— Похоже, что на этот раз и впрямь не врёшь. Всё на месте, ничего не тронуто и не разбито. Правда неважно себя чувствуешь?
— Правда, — ответил Баюн. — И такая тоска на душе, бабушка! Хоть вой.
— На этот случай у меня противотоскливое средство есть, — сказала Яга. — Смотри.
Баюн выглянул и ахнул: на печи стояла большая банка сметаны.
— Мне?
— Тебе. Вся.
— Для тоски теперь места не останется, — Баюн сунул в банку лапу. — Лучшее лекарство.
— Это для начала, — Яга виновато улыбнулась. — А в качестве извинения за свои беспочвенные обвинения я тебе пирог испеку. Или даже два. А завтра повторим — и сметанку, и пироги. Договорились?
— Спрашиваешь! Такие извинения я одобряю! Ох, жаль я раньше до такого не додумался! Это ж сколько…
Баюн резко замолчал, вздохнул и прижал уши к голове. Яга расхохоталась.
— А какой был план! — восхищённо протянула она. — Отказаться от угощения, сказавшись больным, зная, что я сразу заподозрю неладное и сразу обвиню во всех смертных грехах, чтобы потом, когда я пойму, что ты и впрямь ничего не натворил, почувствовала себя виноватой и исполняла все твои прихоти. Ай да Баюн! Умеешь удивить!
— Рад, что тебе понравилось! — проворчал Баюн, с сожалением глядя на закрывающиеся ставни. — Пирога, я так понимаю, не будет?
— Будет, — пообещала Яга, взяв в руки метлу. — Обязательно будет! С кошатиной! А ну иди сюда, кукловод блохастый!