От борца до жертвы…

Членский нагрудный знак Международной организации помощи борцам революции (МОПР). Произведен в СССР в первой половине 30-х годов XX века. Материал: бронза, серебрение, цветная горячая эмаль. Диаметр: 26мм. Состояние удовлетворительное: реверс подвергся легкой коррозии. Оригинал. К жетону прилагается членский билет МОПР №08679122 на товарища Левченко, выданный в 1939 году одним из советских рыбтехникумов. Такими значками и удостоверениями в конце 30-х годов обладали около 10 миллионов советских граждан, нередко отдававших последние средства для поддержки томящихся в зарубежных застенках «борцов революции». Но вскоре аналогичная помощь понадобилась и самим мопровцам, многим из которых было суждено превратиться  из борцов революции в ее жертвы…

*    *    *

Этот советский значок середины 30-х годов отсылает нас, как это ни странно, вовсе не в революционную Россию XX века, а в постреволюционный Париж века XIX-го. 18 марта 1871 года вошло в мировую историю как День Парижской коммуны — в ознаменование победы самой первой в истории человечества пролетарской революции. Парижская коммуна просуществовала недолго, всего два месяца, но дала теоретикам пролетарской диктатуры веру в ее неизбежную победу во всем мире. Уже в 1872 году Генеральный совет I Интернационала назначил 18 марта Днем Парижской коммуны. В Российской Империи эту дату отмечали нелегально — на подпольных собраниях революционных организаций. В Советской России праздник стал официальным только после того, как Международная организация помощи борцам революции (МОПР) в 1923 году объявила 18 марта своим праздником — «Днем МОПРа». Артефакт, представленный в нашей коллекции, как раз и является значком, который носили члены этой интернациональной организации.

Москва, IV конгресс Коминтерна. 1922 год

МОПР был образован в ноябре 1922 года, в дни работы IV Конгресса Коминтерна, по предложению СССР. Инициативу озвучили представители Общества старых большевиков (таковыми в нашей стране считались коммунисты, партийный стаж которых в рядах РСДРП-РКП-ВКП начал исчисляться еще в период существования Российской Империи). По их глубокому убеждению, мировая общественность остро нуждалась в появлении специального органа, который бы защитил пролетариат от «белого террора» и организовал бы помощь его жертвам. Обратите внимание, что это предложение от верных соратников Ленина поступило в 1922 году. К этому времени убиенный белый адмирал Александр Колчак уже более двух лет находился в своем «последнем плавании» на дне сибирской реки Ушаковка, а в СССР уже четыре года совершенно официально действовал декрет «О красном терроре». Тем не менее, считалось, что за границей дела обстоят с точностью до наоборот, а потому создание МОПРа было поддержано Коминтерном.

Впрочем, дело было не столько в «терроре» в отношении революционеров, сколько в ставшем очевидным к 1920-м годам факте: идея мировой революции пока еще крайне далека от воплощения. Для того, чтобы окончательно не подорвать доверие масс к грядущей победе мирового пролетариата, было необходимо, с одной стороны, всячески развивать тезис о постоянном «преследовании» революционеров за рубежом, а с другой — сформировать механизм материальной поддержки западных коммунистических и прочих «левых» организаций, чья деятельность была направлена на «раздувание» мирового революционного пожара.

Предполагается, что название для МОПР придумал глава польской секции коммунистов Коминтерна Юлиан Мархлевский. Этот верный соратник Розы Люксембург и Яна Тышки, один из основателей немецкого Союза Спартака, глава революционного комитета Польши стал первым председателем ЦК Международной организации помощи борцам революции. Исполком МОПР тогда же возглавила одна из основателей Компартии Германии Клара Цеткин, по смерти Мархлевского в 1925 году ставшая руководителем организации. Ее замом был назначен россиянин, видный ученый Пантелеймон Лепешинский. Такой вот изначально интернациональной и мощной была команда во главе МОПР. Однако, несмотря на сильный костяк, сама организация некоторое время оставалась довольно аморфной — дело было новое.

Первый костяк МОПР: Мархлевский, Цеткин, Лепешинский

По своей сути Международная организация помощи борцам революции представляла коммунистический аналог Международного Красного Креста. Задумывалась она как благотворительный орган для оказания помощи, правда, не медицинской, а материальной, юридической и моральной политзаключенным, политэмигрантам и их семьям, родственникам погибших революционеров во всем мире, причем независимо от их партийной принадлежности.

«МОПР объединяет вокруг себя широкие массы рабочих, крестьян и мелких служащих без различия их партийной принадлежности для оказания помощи заключенным борцам революции, их семьям и детям, а также семьям погибших товарищей», — запишут под копирку все советские энциклопедии. И, разумеется, ни одна из них не упомянула о том, что в реальности МОПР был инструментом для популяризации коммунистической идеологии во всем мире, а заодно служил прикрытием для деятельности советских спецслужб. Впрочем, с пропагандистской точки зрения идея создания МОПРа была очень удачной. Тема спасения из заточения несправедливо обвиненных рабочих показалась мировой общественности крайне благородной, поэтому число мопровцев во всем мире начало стремительно расти буквально с первых же дней существования организации. Очевидно, что «создатель» МОПР — Советский Союз — должен был оставаться в этом вопросе примером для всех братских компартий. Поэтому добровольное на первых порах членство в организации быстро сменилось «добровольно-принудительным». Следовать примеру «наиболее сознательных» рабочих, вступивших в организацию, приходилось и остальным работникам — причем не из солидарности или человеколюбия, а чтобы не вызывать нареканий.

В этом плане весьма показателен опыт Вятского МОПР, многие страницы деятельности которой сохранились для истории. Вятская ячейка была организован в январе 1923 года секретарем Вятского губкома Марком Миньковым. Этот 28-летний коммунист был специально направлен из Москвы для укрепления местного отделения партии. Сохранились воспоминания о том, что поначалу молодой и энергичный партиец пользовался в народе большим авторитетом. Говорят, что вятские активисты избрали его почетным комсомольцем города и якобы во время гуляний носили по улицам портреты Ленина и Минькова. За дело Марк Ильич, действительно, взялся с воодушевлением. Хроника создания Вятского МОПРа может служить настольным пособием любому современному политтехнологу:

• 4 января 1923 года: Вятское бюро губкома принимает решение о создании в губернии отделения МОПР
• 9 января 1923 года: ЦК РКП(б) принял постановление «О содействии МОПР»
• 13 января 1923 года: в «Вятской правде» напечатано воззвание «На помощь пленникам капитала»
• 19 января 1923 года: бюро губкома принимает решение День 18-й годовщины Кровавого воскресенья 22 (9) января объявить днем помощи революционерам, томящимся в капиталистических странах. Бюро губкома разрабатывает примерный устав МОПР СССР и посылает его на утверждение в ЦК. Вводится постоянное членство в организации, утверждается ее правление, в состав которого вошли: секретарь губкома РКП(б), избранный председателем правления М.Миньков, заведующий женотделом губкома З.Прищепчик, председатель губпрофсовета З.Моисеев, секретарь губкома комсомола И.Исаченко, а также представители других губернских организаций.
• 22 января 1923 года стало днем рождения Вятского МОПР. По такому случаю в городе прошли 130 собраний, которые начинались с лекции о международном положении и о тяжелой борьбе мирового пролетариата с буржуазией.
• 30 января 1923 года созданы первые ячейки МОПР, пока малочисленные. Поэтому на партийном собрании было принято решение о вступлении в организацию всех коммунистов города (это к слову о добровольном членстве в организации). Местных коммунистов, разумеется, не могли не поддержать вяткинские комсомольцы и сознательный беспартийный пролетариат. Под лозунгом «Айда, товарищи, на поддержку пленников капитала!» они все как один ступили в МОПР.

В итоге всего через год Вятский МОПР насчитывал уже порядка 30 тысяч человек — неплохой годовой прирост для города с численностью населения немногим более 52 тысяч человек. И это — лишь в одном регионе. Можно себе представить, какими темпами росла организация в масштабах страны! Так, если в ноябре 1923 года мопровцами себя считали 200 тысяч человек, то через год удостоверение члена МОПР имели уже 3,5 миллионов. К 1924 году организация имела филиалы в 19 странах мира, к 1928-му — в 44-х, а к 1932-му объединяла уже 70 национальных секций, включавших около 14 миллионов участников, из которых 10 миллионов были гражданами СССР.

Разумеется, СССР перечислял в пользу узников капитала самые значительные суммы пожертвований, основным источником которых были добровольные, кое-где принудительные, а иногда и откровенно насильственные (как мы позже убедимся) сборы средств с населения. И если зарубежные секции МОПР собирали средства для помощи своим же коммунистам и политическим заключенным, то в СССР людей призывали «отдать последнюю рубашку» для помощи многочисленным зарубежным «братьям». Можно с уверенностью утверждать, что именно МОПР заложил печальную советскую традицию помощи братским компартиям, а затем и целым народам за счет собственных граждан.

Порой людям приходилось буквально отрывать от себя последнее. Так, в 1923 году отделение МОПР в городке Котельники Вятской губернии отрапортовало: для трудящихся Германии собрано и передано 3,5 тысячи пудов хлеба и вдобавок красное знамя. Заметим, это происходит в 1923 году, когда голод и неурожай еще не отступили от вымирающего Поволжья. Спрашивается, где же брали хлеб для голодающих немцев вятские мопровцы? Ответ простой: ходили по дворам и заставляли сдавать от 5 до 15 фунтов зерна с каждого хозяйства, в зависимости от его зажиточности. Собранное зерно составило семенной фонд для засева так называемых «мопровских полосок».

Нередко источником «добровольных» пожертвований становился однодневный заработок рабочих и служащих, средства от проведенных субботников и воскресников, а также ставшие знаменитыми «кружечные сборы».  Последнее словосочетание давно выпало из современного лексикона, поэтому есть смысл рассказать о нем поподробнее. Как правило, после лекции о тяжелом международном положении от руководителя поступало предложение тут же внести в кассу «кто сколько может». Для этого по рядам пускали алюминиевую кружку, в которую и без того бедствующие мопровцы выкладывали последнее содержимое своих кошельков, а иногда и оставшиеся ценные вещи. «Кружечный сбор» был настолько популярен и эффективен, что МОПР даже выпустил серию значков для наиболее активных его участников.

Значки кружечного сбора МОПР

Порой помощь принимала комические формы. Так, известен случай, когда рабочие мыловаренной фабрики отправили в дар немецким коммунистам сделанный из мыла бюст Ленина, а железнодорожное депо в торжественной обстановке отправило за границу… железнодорожный вагон, чтобы в случае чего зарубежным братьям было на чем приехать в страну всенародного счастья — СССР. Что же касается личного имущества, то, судя по всему, далеко не всегда оно передавалось МОПРу добровольно. В этом контексте большой интерес представляет фотография Вятского отделения организации, сделанная, судя по дате на настенном лозунге, в марте 1923 года.

Руководство Вятского МОПР

Справа во френче английского покроя и пенсне стоит наш знакомец Марк Миньков. Однако вовсе не его персона привлекает наш интерес. Обратите внимание на стол, вокруг которого расположились мопровцы, а точнее — на вещи, аккуратно разложенные на столешнице. Хорошо видно, что это пачки банкнот и ценные украшения — нательные кресты, обручальные кольца, карманные часы и цепочки к ним, портсигары, стопки и подстаканники из драгоценного металла, женские браслеты, старинные монеты, царские ордена и т.д. Весь этот «улов» Вятский МОПР, очевидно, собирается передать на нужды арестованных за рубежом борцов за дело революции. Однако наличие среди выложенных вещей дорогих предметов явно не пролетарского происхождения — царских орденов, монет, серебряных подстаканников, дорогих часов и массивных нательных крестов — вынуждает нас предположить, что закрома МОПРа пополнялись также имуществом, реквизированным у «классовых врагов».

Впрочем, какое значение имели такие мелочи, как судьба отдельных граждан, по сравнению с мировой революцией! Каждое отделение МОПР взяло «шефство» над трудящимися определенной страны или ее региона. Например, труженики Череповецка помогали пролетариату Швеции, а потому в 1925 году постановили: «Всем коммунистам отчислить в пользу шведских рабочих однодневный заработок и устроить для той же цели кружечный сбор в дни «Свержения самодержавия» и «Парижской Коммуны». Мы поможем им и всему мировому пролетариату! Мы знаем, что еще не пришло время, не усилился пролетариат Швеции так прочно, как пролетариат России».  

А те же вятские мопровцы шефствовали над коммунистами-узниками Нидершененфельдской тюрьмы (Бавария), Бреславльской и Штраубингской тюрем, а также Ковенской и Паневежисской (Литва) тюрем. Немецкие товарищи с удивлением получали более чем щедрую помощь из полуголодной России. Так, 2 мая 1923 года Баварский окружной комитет Компартии Германии писал: «Вятская губерния почти исключительно населена крестьянством, благодаря своим географическим условиям мало одарила ее природа естественными богатствами. Но какие богатства в глубине человеческих чувств и революционного энтузиазма должны наполнять сердца этих крестьян, которые от своего скудного пайка отчисляют и собирают для заключенных, сидящих в казематах Баварии, или на содержание их жен, детей. Полученные 250 долларов позволили увеличить пособие заключенным в апреле и мае на 12,5%. Благодаря этому пособие равняется: 40500 марок общее, 20500 марок детям, 13500 марок заключенным, 6000 марок женам».

А теперь приведем воспоминания немецкого поэта-революционера, одного из ведущих агитаторов Баварской Советской республики Эриха Мюзама, содержавшегося в 1918-1924 годах (т.е. еще до прихода к власти нацистов) в Нидершененфельдской тюрьме, над которой взял шефство Вятский МОПР.  Вот как описывал Мюзам «скудное» питание узников тюрьмы:

Утром: 1/2 литра кофе.
В полдень: 1 литр супа.
Вечером: 1/2 литра супа + 550 граммов хлеба.
Если же заключенный при таком рационе терял в весе, ему полагался дополнительный паек:
Добавка № 1: 150 г хлеба + 10 г сала + порция кофе;
Добавка № 2: 150 г хлеба + 20 г сала + порция кофе;
Добавка № 3: 150 г хлеба + 20 г сала + 50 г топленого масла + порция кофе.

Представьте, каковы были в 20-х годах XX века условия жизни семей простых вятских работяг с мыловаренного завода или железнодорожного депо — вряд ли их квартиры были много просторнее немецких камер, а на их обеденных столах было что-то кроме картошки и хлеба.

Эрих Мюзам

Кстати, сам  Эрих Мюзам будет досрочно освобожден из тюрьмы по амнистии в декабре 1924 года (по этой же амнистии выпустят из тюрьмы Ландсберг и организатора «пивного путча» Адольфа Гитлера). Советская пропаганда назовет освобождение Мюзама исключительно заслугой МОПРа. Вполне возможно, что внимание к немецкому узнику со стороны СССР, действительно, ускорило его освобождение. Но сам Мюзам о городе Вятке и своих «освободителях» почти ничего не знал. Письма с благодарностями за участие в спасении поэта в СССР писала его жена Кресценция. Известно, что еще в период заключения советские товарищи заочно избрали Мюзама почетным красноармейцем Вятского гарнизона и отправили ему в тюрьму свое форменное обмундирование: шинель, гимнастерку, зимний шлем, ботинки, портянки и даже пистолет. На утренней поверке гарнизона выкликали имя поэта-революционера, и правофланговый красноармеец зычно отвечал: «Томится в застенках белого террора». После освобождения из тюрьмы Мюзам получил мировую известность как автор пьес, осуждающих нацистов. В марте 1933 года, почти сразу после назначения Гитлера рейхсканцлером, Мюзама как еврея, коммуниста и антифашиста снова арестуют, но на этот раз уже гестапо. Следующие 17 месяцев его жестоко истязали сначала в концлагере Зонненбург, затем в Бранденбурге и, наконец, в Ораниенбурге. Пожертвования вятских мопровцев уже вряд ли могли ему помочь. 11 июля 1934 года изувеченное тело Эриха Мюзама нашли в петле. Самоубийство поэта, по мнению товарищей, было искусно инсценировано нацистами.

Со временем МОПР де-факто из международной организации помощи превратился в механизм распределения собираемых в СССР средств для поддержки братских компартий. Ведущая роль СССР нашла свое символическое отражение в дизайне первого значка МОПР, разработанного еще в 1924 году и представленного в коллекции «Маленьких историй».

Членский знак МОПР из коллекции «Маленьких историй»

Значок полностью повторяет эмблему организации. Он имеет форму пятиугольника (красная звезда), внутрь которого вписан круг — земной шар. Нижняя часть планеты погружена во тьму и опутана цепями — это мир капитала, в котором угнетают пролетариат. В верхней части — светлой, коммунистической — из-за линии горизонта встает лучистое солнце, а над ним аббревиатура МОПР. Этот значок за четверть века существования организации многократно перевыпускался. Существует несколько разновидностей, которые отличаются, прежде всего, по размеру (в нашем случае диаметр составил 26 мм, но были и более миниатюрные версии — 20 мм), цветовому решению горячей эмали (представленный артефакт имеет самый распространенный окрас, но встречаются варианты потемнее, с красным солнцем и т.д.), способу крепления (наш значок пристегивался с помощью винта и гайки, но были разновидности с булавкой) и металлу (чаще всего использовалась бронза с серебрением, но иногда и более дешевый материал). Подобные артефакты эксперты обычно датируют 1931 годом. Изготавливали их чаще всего на Московском монетном дворе, в Истре, а также в других промышленных городах страны. К сожалению, нам так и не удалось установить, где именно был отштампован представленный в коллекции значок — на нем нет никаких опознавательных клейм (гайка к винту, возможно, не «родная», поскольку именно на них часто ставили штамп изготовителя). Наряду со значками, МОПР обзавелся и собственной «членской книжкой», также представленной в нашей коллекции.

Членский билет МОПР из коллекции «Маленьких историй»

Все эти атрибуты, наряду с постоянно растущей численностью и огромными финансовыми ресурсами, делали МОПР едва ли не «двойником» самой Коммунистической партии. Да и структура организации сильно напоминала партийную. Работой МОПР управлял Исполком (затем Центральное Бюро, позже ЦК), избиравший Президиум и Секретариат. Исполком обновлялся на конференциях, которые обычно проходили в Москве. Первичная Ячейка организации, в соответствии с Уставом, создавалась при наличии хотя бы пяти постоянных членов. Общее собрание ячейки избирало бюро в составе трех человек, а бюро уже распределяло должности председателя, секретаря и казначея. Секретарь местного МОПР вел работу с активом (чтецами, беседчиками), составлял протоколы общих собраний, отвечал за своевременную (квартальную) отчетность. Для мопровцев были подготовлены подробные инструкции о том, как правильно составлять отчет, проводить интернациональные вечера, лекции, читки, оформлять тематические уголки на предприятиях, писать послания подшефным узникам. В письмах необходимо было приводить конкретные примеры из жизни своего завода, фабрики, колхоза, продемонстрировать знание международной обстановки. В 1924 году в СССР даже попробуют использовать для переписки международный язык эсперанто, однако широкого распространения языковые обучающие курсы так и не получили. И, конечно, именно в Советском Союзе впервые появляется молодая смена интернациональных борцов революции — ею стали юные друзья МОПРа (ЮДМ). Эта молодежная организация сформировалась в нашей стране в 1929 году по решению Всесоюзного пионерского слета. Юные МОПРовцы платили в месяц 1 копейку членских взносов. Взрослые — 1 рубль и 20 копеек.

Значительный рост организации вполне ожидаемо привел к ее чудовищной бюрократизации. Это признавала даже партийная пресса. Так, в 1925 году корреспондент газеты «Коммунист» иронизировал: «В губфине идет «массовая» культурно-просветительная работа. Разных ячеек, бюро, обществ не пересчитать. Но только печально, что Доброхим, деткомиссия, МОПР, ОДВФ заняты исключительно сбором членских взносов. Не мешало бы хотя бы доклад поставить. «Долой неграмотность!» спит за отсутствием неграмотных в губфо, но не подумает о подшефной волости».

Однако откровенный формализм в работе большинства ячеек МОПР находил довольно простое оправдание: все прекрасно понимали, что в первом в мировой истории государстве диктатуры пролетариата «жертв революции» быть не может, а значит, все средства идут на помощь борющемуся пролетариату других стран. Многие советские граждане искренне сопереживали «угнетенным шахтерам Англии», возмущались «несправедливым судом над заключенными Германии», сочувствовали «голодающим детям Испании», параллельно собирая в пользу тех, других и третьих денежные средства. Эта идея нашла свое художественное воплощение. И хотя у советских мопровцев не было своего гимна, как, скажем, у Осоавиахима («Осоавиахимовский марш»), зато у организации был свой символ — алый платок, протянутый сквозь тюремную решетку, словно факел, освещающий путь к свободе. Этот образ лег в основу большого количества значков, плакатов, а также стал основой дизайна для множества непочтовых марок, с помощью которых члены МОПР уплачивали свои членские взносы. Такие марки делились на два вида — собственно обозначавшие сумму членского взноса, и так называемый «шефский гривенник», взимавшийся ежемесячно «в порядке материального шефства над заключенными».

К слову, в представленный ранее билет члена МОПР товарища Левченко вклеены марки именно этих двух видов: членского взноса на сумму 30 копеек и шефский квартальный гривенник на 10 копеек, лицевую сторону которого украшает изображение советского рабочего с молотом, протягивающего сквозь тюремную решетку руку помощи несправедливо осужденному капиталистами иностранному труженику.

Сама идея оплаты членских сборов непочтовыми марками родилась из опыта использования фискальных марок. С помощью таких вот миниатюрных кусочков клейкой бумаги элементарно решалась проблема учета финансовых поступлений: ведь если сбор фиксировался штампом или простой записью, оставалось все равно непонятно, сколько же поступило денег. А на марках есть номинал — тут уж никого не обманешь, можно перепроверить и взыскать недостачу. Впервые подобный учет взносов появился еще до Октябрьской революции — это были марки различных политических обществ, выпущенные в 1905 году. Чуть позже этот опыт переняли профсоюзы: известно, что членские марки до 1917 года выпускали кожевники, работники цирка и варьете, приказчики, табачники, парикмахеры, графики, деревообделочники и рабочие по металлу. Но настоящий расцвет членских марок пришелся на 20-30 годы советской власти. Профсоюзы были узаконены, а в дополнение к ним стали плодиться, как мы уже отмечали, бесчисленные организации принудительно-добровольного толка, вроде МОПРа, Доброхима, РОКК, Автодора, «Друга детей», ОСВОДа, а то и Всесоюзного хорового общества. Объединяло все эти организации одно — желание стабильно собирать членские взносы на свое существование. Именно для этого ими и выпускались непочтовые марки. В отличие от почтовых, они были более миниатюрными, подчас настолько, что и не разобрать — что на них написано . Что же касается шефских взносов, то далеко не всегда они составляли 10 копеек. Поэтому из членских билетов МОПР в 40-х годах вместо графы «шефский гривенник» появится клеточка «шефский взнос», который в разные годы будет составлять от 20 до 50 копеек.

Журнал «Путь МОПРа». 1926 год

Как и подобает крупной партийной организации, МОПР почти с самого момента своего основания обзавелся и собственным печатным рупором — одноименным журналом. На русском языке это издание вышло в свет уже в 1923 году, а с 1926 года его стали выпускать на немецком, английском и французском языках (в 1936 году журнал  переименовали в «Единство»). Всего же к 1932 году Международная организация помощи борцам революции издавала по всему миру более 90 различных журналов, газет и бюллетеней. Советский журнал «МОПР» буквально в каждом номере приглашал к сотрудничеству авторитетных государственных или партийных деятелей: Бела Куна, Бухарина, Барбюса, Зиновьева, Кровицкого, Катаяму, Куусинена, Коларова, Крыленко, Луначарского, Пика, Радека, Троцкого, Томского, Цеткин и многих других. И все они, разумеется, принимали предложение. А как иначе, ведь МОПР очень быстро превратился в авторитетную интернациональную структуру. О ее влиятельности говорит хотя бы тот факт, что до 1936 года МОПР, как и НКВД, имел право на выдачу разрешений на въезд в Советский Союз.

Немало усилий МОПР посвящал изданию агитационной литературы о капиталистических странах, их экономике и тяжелом положении трудящихся — о чем красноречиво свидетельствует иллюстрация на обложке одной из таких книг, представленных в нашей коллекции.

Книга «Франция» из коллекции «Маленьких историй»

Со временем МОПР превратился в гигантское «государство в государстве». К 1940 году, т.е. за 18 лет работы, «для узников капитала» было собрано около 180 миллионов рублей — это была просто баснословная сумма. Но если в первые годы существования МОПР абсолютно все собранные деньги шли на поддержку заключенных, но со второй половины 20-х годов примерно треть средств стали оставлять на нужды самой организации, разросшейся до невероятных масштабов.

И хотя помощь борцам революции капиталистических стран формально оставалось главной целью МОПРа, реально же организация занималась не только этим, но и попытками создать коммунистические ячейки в тех странах, где о коммунистическом движении знали лишь из газет. «В тех странах, где нам не удалось организовать секции, необходимо приступить к организации таковых. Это: Чехословакия, Скандинавия, Швейцария, Голландия. Хотя они и находятся в стороне от революционной борьбы, им придется на деле доказать свою международную солидарность с жертвами пролетарской классовой борьбы», — говорилось в протоколе одного из заседаний ЦК МОПР.

Агитационный плакат испанской секции МОПР

Кстати, в большинстве европейских стран все же существовали свои секции МОПР, только назывались они International Red Aid — Международная Красная помощь. Наиболее активными считались филиалы МОПР в Германии, Франции и США. Но своя работа, по мере сил и возможностей, велась и в других государствах. Так, например, в Испании местная секция называлась Socorro Rojo Internacional (SRI). Появилась она только в 1934 году, после масштабного октябрьского восстания рабочих. Испанский МОПР, в который входили видные художники и писатели, объявил сбор благотворительных средств для организации амнистии осужденным зачинщикам забастовки. С 1936 года SRI ведет целенаправленную борьбу против фашизма. Во время Гражданской войны в Испании организация устраивает полевые кухни для беженцев, распространяет книги среди солдат-республиканцев, оказывает им продовольственную помощь, финансирует строительство транспортных сетей между госпиталями и фронтом, обустраивает монастыри и дворцы во временные госпитали, клиники, банки крови, дома ребенка и школы. Как и во всех других странах, за исключением СССР, все собираемые испанским SRI пожертвования  направлялись на помощь испанским же революционерам.

Лотерейный билет МОПР

Ну а советские мопровцы, тем временем, придумывают все новые и новые способы для того, чтобы собрать с населения как можно больше денег для зарубежных узников капитала. Для этих целей МОПР СССР выпускает лотерейные билеты, почтовые марки, открытки, проводит аукционы, устраивает субботники, распродает благотворительные журналы иностранных секций. Кстати, пачку именно таких журналов заведующий культотделом дома товарищ Вяземская настойчиво предлагала приобрести профессору Преображенскому в знаменитом романе Михаила Булгакова «Собачье сердце».  Помните: по полтиннику штука, в пользу детей Германии. Филипп Филиппыч от покупки журналов отказался, но простые смертные безропотно приобретали навязываемое чтиво на непонятном языке, чем выказывали свою лояльность к существующей власти, которой всюду мерещились враги. Что получали за свое рвение передовики МОПРа? Не так уж много: нагрудный значок «Активист МОПР» (выполнен в форме щита, образованного венками из колосьев и листьев, на котором воспроизведена эмблема общества), право без очереди отдохнуть в ведомственном санатории, ну и благодарность от вышестоящего начальства.

Приведем выдержку из письма МОПР Темирского овцеплемсовхоза политзаключенным тюрьмы «Бохум»:
«Мы, рабочие, в день 18 март