Для российского бизнеса Крым — не Россия.

За те годы, когда россияне снова стали отдыхать в Крыму как у себя дома, многие из них успели обратить внимание на некоторые особенности, даже странности делового климата на полуострове. Здесь не увидишь привычных сетевых супермаркетов, здесь не возводят небоскрёбов крупнейшие застройщики, здесь даже отделения или банкомата какого-нибудь знакомого банка днём с огнём не сыщешь!




Если в Крыму и работает кто-то из «большой» России, то он наверняка никак не контактирует с Западом и скорее всего обслуживает тех, кто строит Керченский мост или что-то, с ним связанное. Увы, но Крым и сегодня остаётся в блокаде – не украинской, а международной. К которой, увы, негласно присоединяется и большой российский бизнес.

Начать, думаем, стоит с одного из его лидеров — Сбербанка РФ. На днях председатель его правления Герман Греф уже не в первый раз озвучил свою прежнюю позицию: он, как руководитель этой могучей финансовой структуры, опасается работать в Крыму из-за зарубежных санкций. А именно:


Вполне очевидно, что под некими «стандартами» Герман Оскарович подразумевает отнюдь не законодательство РФ и не решения российского руководства по социально-экономическому развитию Крыма, а пресловутые санкции, так или иначе связанные с присоединением Крыма к России. Главе крупнейшего отечественного банка в каком-то смысле можно даже посочувствовать, поскольку за спиной у него миллионы вкладчиков и клиентов, большинство из которых – россияне. Рисковать их финансовым благополучием руководитель такого уровня, конечно же, не вправе.

При этом Сбербанку как сугубо коммерческому учреждению можно, конечно, с чистой совестью предлагать поистине тепличные условия кредитования и сохранения средств меньшинству своих клиентов – не россиян. Для них в заграничных отделениях Сбербанка процент по кредитам в разы ниже того, что запрашивается в России, а процент по вкладам соответственно, существенно выше. Утомлять читателей цифрами не стану, их несложно найти даже на официальном сайте Сбербанка.



Господину Грефу уже не раз напоминали, причём и с думской трибуны, о такого рода «дискриминации». Напоминали и о том, что, как российский предприниматель, он в первую очередь должен не только заботиться об экономических интересах России, и о благосостоянии российских граждан, но и чётко следовать российскому законодательству. Отдавая именно ему предпочтение перед европейским или каким-то иным.

Именно в этой связи нелишне было бы также напомнить, что еще в мае 2018-го в Госдуму был внесен законопроект о финансовых и уголовных санкциях за исполнение западных санкций на территории РФ. Понятно, что под этот законопроект подпадали наряду со Сбербанком ВТБ, «Роснефть», крупные ритейлеры и многие другие крупные российские корпорации, также опасающиеся западных санкций.

И что же? С этим законом, можно сказать, случилось страшное. Приведём только информацию остро заинтересованной стороны – самих крымчан. Независимое телевидение Севастополя, можно сказать, на днях, 29 января, напомнило своим немногочисленным зрителям: «Этот законопроект пришлось отложить в долгий ящик: хотя документ поддержало правительство РФ, он был жёстко раскритикован крупным российским бизнесом».

Не сказать, что это факт замалчивается, но и распространяется как-то уж очень вяло, хотя его с удовольствием и даже с нарочитым победным пафосом прокомментировала «Би-би-си». Британским коллегам, которые в симпатиях к России отнюдь не замечены, явно симпатичным показалось вполне официальное заявление РСПП — Российского союза промышленников и предпринимателей, в котором прямо сказано «о недопустимости принятия законопроекта, так как он ухудшает деловой климат».

После того как «большой» российский бизнес, авангардом которого на этот раз выступили почти государственный банк ВТБ вместе с куда менее государственной компанией, точнее, бизнес-группой «Ренова», выразил свое «возмущение», документ дополнили. В него для начала добавили пункт, согласно которому законопроект не коснётся Сбербанка и ВТБ. По крайней мере, пока, и дополнения, судя по всему, возможны. Ну а завершающие чтения законопроекта, как и его принятие в целом, поныне под вопросом.

Того же Грефа можно, в принципе, понять — как предпринимателя. Но «Сбербанк»-то вроде как не частная лавочка? Если же брать в более широком контексте, получается, что и банковская система, и крупный российский бизнес по полной программе подвязаны именно к западным регуляторам. И потому могут быть обрушены в случае их неподчинения геополитическим интересам как этих регуляторов, так и Запада в целом?

На страницах «Военного обозрения» не раз высказывались сомнения в том, что в России ещё остаётся действительно национальный бизнес, реально готовый отстаивать национальные интересы. Но из-за Крыма возникает вопрос: а есть ли у нас национальная экономическая или хотя бы промышленная политика?


Кстати, полтора года тому назад ВТБ и Сбербанк приняли-таки решение об обслуживании операций физических и юридических лиц в Крыму. Но сугубо в рамках интернет-банкинга, то есть сугубо сетевого сервиса. Открытие в регионе своих офисов и банкоматов ВТБ и Сбербанк всё ещё не планируют.

Так или иначе, но, как уже отмечалось в ходе Крымского бизнес-форума в Торгово-промышленной палате РФ в конце декабря минувшего года, экономика Крыма недофинансирована более чем на треть, в том числе промышленность — почти на 40% (кроме оборонной отрасли, работающей по госзаказу). Совокупная же потребность крымских хозяйствующих субъектов в кредитовании уже превышает 65 млрд. руб., хотя еще полтора года назад она была ниже 55 млрд. руб. Однако восполнить кредитно-инвестиционный спрос за счёт крупного «вроде бы» отечественного бизнеса на Крымском полуострове едва ли возможно. Особенно с учётом его вполне откровенной «фронды» по поводу работы в регионе.

Совсем нелишним будет напомнить, что к настоящему времени в Крыму, невзирая на угрозу санкций, работают компании уже более чем из 30 стран дальнего зарубежья. Ещё два года назад их было только 20, и они, похоже, сумели не только накопить, но и передать другим успешный опыт использования всевозможных схем обхода санкционных запретов.

Очень показательно, что в этом реестре «нарушителей» присутствуют, казалось бы, совершенно экзотические субъекты. Например, компании из Федеративных Штатов Микронезии и Республики Палау, автономных от США, но, по всем признакам, так или иначе ими контролируемых. Там же и структуры со многих автономных от Лондона Нормандских островов, а также с территорий Карибского бассейна. Понятно, что под «суверенными» знамёнами могут скрываться обыкновенные оффшоры, но сути дела это не меняет. Ведь та же упомянутая нами бизнес-группа «Ренова», вроде бы российская, напичкана оффшорными ингредиентами не хуже, чем острый карибский соус специями.

Напомним, что когда-то известные санкции США против Кубы, Ирана, Мьянмы, Судана, Ливии, Зимбабве и «насеровского» Египта отнюдь не устранили предпринимательской и кредитно-инвестиционной деятельности западных компаний и финансовых структур в этих странах. Даже не препятствовали. Такую же практику использовали западные страны и в отношении КНР. Мягкое лоббирование собственных бизнес-интересов крупнейшими банками и корпорациями превратило тогдашнюю экономическую войну с Китаем в откровенный фарс.

Санкции, введённые в первой половине 50-х годов минувшего века, причём введённые даже не самими странами Запада и Японией, а ООН, привели к неожиданному росту иностранных инвестиций в плановую коммунистическую экономику Китая. Очень многое тогда делалось посредством реэкспорта, через соседние страны и территории: Таиланд, Камбоджу, Индонезию, Пакистан, британский Гонконг и португальский Макао.

Гоминьдановский режим на Тайване еще в декабре 1949 г. ввёл политико-экономические санкции против КНР, но и они «сопровождались» устойчивым ростом тайваньских инвестиций в континентальный Китай. И тоже посредством реэкспорта. Кстати, эти санкции полностью не отменены до сих пор, а с середины 70-х годов, когда наметился новый экономический курс КНР, тайваньский бизнес по нарастающей инвестирует в КНР и напрямую. Используется ли при этом реэкспорт или какие-то иные методы обхода санкций — это вряд ли имеет существенное значение. Политика отдельно, бизнес – отдельно. И лучше, когда одно другому не мешает.

Применительно же к крымской ситуации «практически все российские коммерческие структуры среднего и особенно крупного сегментов стремятся наращивать солидные вложения в активах, созданных в США, Западной Европе и оффшорных зонах дальнего зарубежья», поясняет Яков Иванченко, глава ГАУ «Деловой и культурный центр Республики Крым». «Поэтому, — говорит он, — в Крыму такие структуры смогут работать только тогда, если Запад, отменив или хотя бы ослабив санкции, признает Крым российским, что маловероятно в обозримой перспективе. Или когда они выведут свои активы с Запада в Россию или дружественные ей страны».

Но в этом случае, по словам Я. Иванченко, куда меньшей станет доходность выводимых активов, а она несравнимо важнее для российского бизнеса, обладающего весомыми зарубежными анналами, чем деятельность в Крыму.

Крымский бизнес-прецедент опасен ещё и тем, что, если Запад решит ввести столь же жёсткие санкции против Южных Курил, Калининградской области или другого региона РФ, российский олигархический бизнес уйдёт и оттуда.

А там, глядишь, он вообще покинет Россию… Благо ему не привыкать к уводу своих астрономических капиталов в оффшорный забугорный рай.