Шпана в кино: сравниваем «Слово пацана» и советские ленты о подростках
Криминальная драма вышла всего месяц назад и уже успела наделать шума
Горячая общественная дискуссия вокруг дальнейшей судьбы сериала «Слово пацана» заставила задуматься над одним серьезным вопросом: а чем он так неуместен? Ведь шпана была, есть и будет. А о трудных подростках рассказывалось даже в «правильном» советском кино. Что это за ленты? Чем они похожи на работу Крыжовникова? И почему его картину запрещают, а их — нет?
Начало 90-х. Детский журнал «Костер». Какие-то стихи, картиночки, познавательные статьи... И вдруг посреди всего этого — мрачнейшая повесть «Полоса отчуждения», рассказывающая, как тихая домашняя девочка знакомится с двумя беспризорниками и тайком носит им котлеты.
Не знаю, какой редактор рискнул поставить этот рассказ в издание для младших и средних классов, однако прочитанное потрясало! А что, такое бывает? Пятьдесят лет без войны. Вот мама, вот бабушка, вот переливающаяся елка. А у кого-то вокзал и милиция.
Но что значило это потрясение в сравнении с тем, как накрывало после просмотра фильма «Казенный дом»! 15-летний детдомовец Леша приезжает к матери. А она пьяная и с ухажером; и на полу картонная коробка с ребенком. У малыша ни кроватки, ни игрушек, а он улыбается и тянет ручки.
Этот же малыш потом появится и в финале, когда хрупкого Лешу арестуют за убийство здоровенного мужика. Которое станет его местью за изнасилованную сверстницу. Судья будет беспристрастно зачитывать приговор, а братишка — ходить по залу и заглядывать всем в глаза.
К чему мы это... Да к тому, что 80-е и 90-е — это не столько про гопников, сколько про поломанные судьбы. Про историю. И эту историю нужно изучать, чтобы ни за что не допустить ее повторения!
Была ли такая цель у создателей фильма «Слово пацана»? И стоит ли его запрещать, если такие темы поднимались даже в старых советских фильмах вроде «Республики ШКИД»?
Поднимались, да не так, говорит актер Владимир Шевельков, которому в начале 80-х довелось сыграть в социальной драме «Признать виновным». Его герою Коле Бойко всего 15, а он уже главарь местной банды. Считай, такой же гопник.
«Но эта разница — она все же есть, — объясняет Шевельков. — Потому что у нас была частная история, а здесь глобальная трагедия страны и живая завеса глобальной приватизации. Это — про разрушение миллионов судеб, а не про глупых обманутых парней!»
«Слово пацана» — это кастрация и упрощение жуткой трагедии народа во время разграбления страны, — продолжает артист. — Эти пацаны — фарш! А кто крутил ручку? Поэтому не надо это показывать! Эпоха не о том».
Они обычные плебеи, которые порой встречались на пути у мирных граждан, добавляет актер.
«А в это время страну делили подлые из подлых, — заявляет он, — но в кино их нет. Людей, действительно переживших эти события, тошнит от 90-х! А кто проплыл цветочком мимо, думает, что это так, шутки. Это времена глобального национального позора и предательства властей прошлых и во многом сегодняшних. Во всяком случае, они в курсе».
Что на это ответит Александр Михайлов? Он тоже играл в «Признать виновным» (только не гопника, а его воспитателя, капитана милиции Сергея Воронина). И тоже смотрел «Слово пацана». Правда, всего три серии, уточняет артист. Потому что все время некогда.
«Но это было совершенно другое время, — поясняет он. — И сравнивать не хочу. Сегодня такой кинематограф, завтра другой...»
«Я знаю, что Крыжовников талантливый человек! — заявляет Александр Яковлевич. — И что меня поразило — это сама атмосфера. Насколько там все достоверно. А я видел это время, я через него прошел и знаю, что это такое!»
Не забыл эти непростые времена и режиссер Виктор Волков, который, окончив ВГИК, делал сюжеты для киножурнала «Ералаш», а в 1982 году снял детский фильм «Колыбельная для брата».
Ну вы помните: школьника Кирилла обвиняют в краже кошелька у практикантки, а он хоть и знает виновника, молчит, потому что хочет ему помочь. Вот такой он чистый и светлый советский мальчик. Хотя кругом одно хулиганье.
«Но я бы не сказал, что «Колыбельная для брата» — это только про шпану, — говорит Виктор Григорьевич. — Потому что ее главный герой все-таки не оттуда. А в «Слове пацана», как я понимаю, он хулиган!»
«И дело даже не в том, что тогда такое показывали, а сейчас нельзя... — размышляет режиссер. — Отношение было другим! Было понятно, что вот этот герой — он отрицательный, на него нельзя равняться. А вот этот — положительный. И если говорить в контексте добра и зла, то добро — это где Кирилл, а зло — где его противник».
«Но я очень боюсь одного, — переживает Волков. — И сильно подозреваю, что так оно и есть! Что здесь идет романтизация криминала. Вот это пугает! Был такой сериал «Бригада». Казалось бы, он целиком про бандитов и так далее, но если мы посмотрим его внимательно, то поймем, что он скорее про дружбу и про время. А о чем рассказывается в «Слове пацана»?»
Кстати, про романтизацию. Не о ней ли говорила уполномоченная по правам ребенка в Татарстане Ирина Волынец, когда одной из первых обратилась в Роскомнадзор с просьбой проверить этот сериал на соответствие традиционным ценностям и даже назвала его «оправданием казанского феномена»?
А насчет того, что такую шпану показывали и раньше…
«Но ведь «Республика ШКИД» не столько про шпану, сколько про беспризорников! — возражает Ирина Владимировна. — А какой фильм вы еще называли? «Казенный дом»?»
«Знаете, у меня нет претензий к советскому кинематографу, — говорит омбудсмен. — И объясню, почему. Ведь в то время каждая картина, каждая постановка, книга — как и любое произведение искусства — проходили очень тщательный отбор и на стадии идеи, и на стадии принятия решения, насколько оно готово к тому, чтобы его демонстрировать. Этим занимались высокоэкспертные художественные советы. И даже если в фильмах были отрицательные герои, они такими и показывались».
Чего, отмечает Ирина Волынец, совершенно не скажешь про «Слово пацана», где все построено таким образом, что любой подобный персонаж вызывает у вас симпатию.
«Помните кадры, на которых толпа молодежи забивает случайного прохожего с целью отнять у него кроссовки? — спрашивает наша собеседница. — Ну это же кража. За это грозит уголовная статья. А в это время за кадром звучит романтическая песня группы «Мираж» «Где ты, мой новый герой? Я о тебе мечтала».
А вот как вспоминает о таких картинах доктор искусствоведения, автор книг по истории кино и действительный член киноакадемии «Ника» Валерий Фомин.
«Ну сказать, что таких фильмов по нехорошую молодежь или нехороших людей было много — это, конечно, преувеличение, — говорит он Daily Storm. — Но они были. Та же «Калина красная».
«Только этот фильм не про преступность, — предупреждает критик. — На этом материале пытались объяснить, что это даже не с нами... это со страной что-то происходит, если представитель трудового народа вдруг стал вором. Ну вот как? Как это могло случиться?»
Поэтому дело не в материале, отмечает Фомин, а в том, как он трактуется. «Хотя бывает, что хозяева фильма и сами подбрасывают огонька, — смеется он, — чтобы поднять его рейтинг. От этого только больше популярность. Так бы он прошел незаметно. А когда есть какой-то скандальчик — внимание будет обеспечено!»
«Валерий Иванович, а какой фильм про шпану или беспризорников вы советовали бы посмотреть каждому, чтобы понимать, где про гопников, а где про настоящее человеческое горе?» — спрашиваем мы.
«Путевку в жизнь»! Первый звуковой фильм, который рассказывает о беспризорных подростках в годы советской власти. После Первой мировой войны их были миллионы. Поэтому для для таких ребят начали создавать специальные коммуны. Но опять же, фильм не о том, как они безобразничали, а о том, как они исправлялись. В труде... И это было очень ярко и убедительно».
Там же присутствовал и уголовный фольклор, вспоминает искусствовед, но это было настолько дозированно и настолько с душой, что это только придавало ему колорита.
«Неслучайно этот фильм стал одним из самых шлягерных фильмов советского кино, — говорит он, — а в начале 30-х годов даже получил приз на 1-м Венецианском международном кинофестивале».
«А почему он такой яркий? — спрашивает Валерий Иванович. — Потому что тут жизнь вывихивается и выходит из каких-то берегов, а поведение героев невозможно предсказать. Настолько это необычно, сдвинуто и нетрадиционно. Однако этой краски всегда должно быть в меру! Иначе это начнет раздражать».