Смертная казнь, чипирование или запрет на УДО: что спасет детей в РФ от рук рецидивистов
Почему все чаще встает вопрос о снятии моратория на смертную казнь и насколько эта мера целесообразна, объяснил уполномоченный по правам человека в Ленинградской области Сергей Шабанов.
Рецидивная преступность в нашей стране не редкость, она составляет почти 45% от всех преступлений, что не удивительно. Ведь даже самые отъявленные убийцы и маньяки в итоге выходят на свободу и продолжают совершать свои зверские «подвиги». Так, в начале августа в Удмуртии над малолетней девочкой надругался приговоренный к расстрелу, но вышедший по УДО рецидивист. А на днях в Кемеровской области были обнаружены тела двух школьниц, которые стали жертвами Виктора Пестерникова, ранее отсидевшего 10 лет за изнасилование ребенка. Как предотвратить детские смерти от рук рецидивистов? Почему все чаще встает вопрос о снятии моратория на смертную казнь и насколько эта мера целесообразна? Как контролировать действия людей, которые отсидели срок за совершение тяжких преступлений? На эти и другие вопросы в студии пресс-центра Медиагруппы «Патриот» ответил уполномоченный по правам человека в Ленинградской области Сергей Шабанов.
Очередная ужасная трагедия в Кемеровской области вновь подняла в обществе вопрос: а что было сделано для того, чтобы этого не произошло. Сергей Шабанов, исходя из своего опыта работы уполномоченным по правам человека, в чьи обязанности входит общение с заключенными, отметил, что проблема эта не нова, но и рубить с плеча, призывая всех казнить, это не выход.
«Тема, которая недостаточно отчетливо освещается в прессе, уполномоченным, которые работают с преступным контингентом, хорошо видна. Хотел бы откликнуться на посыл о том, что их нужно сразу всех казнить. Об этом многие говорили в разные времена, и один из главных вопросов — станет ли отмена моратория на смертную казнь спасением», — сказал Шабанов.
Многие считают, что, если вернуть смертную казнь, такие трагедии прекратятся. Однако уполномоченный по правам человека в Ленинградской области, уверен, что это не так. Он считает, что такое зверское поведение человека — это патология, чудовищная зависимость сродни по природе к наркотической. И смертная казнь не выход, тем более вернуть ее не так просто, этот вопрос тесно связан с международной конвенцией.
«Если это патология, глубокая болезнь, то мы говорим о расстреле больных людей. В 1996 РФ вступила в Совет Европы. Одним из условий была отмена смертной казни. В том же году президент Ельцин подписал указ о постепенном снижении применении смертной казни, и оно превратилось в неприменение ее. Последний человек у нас был казнен в 1997 году, была подписана конвенция, накладывающая мораторий на смертную казнь. Сегодня в УК РФ есть пять статей, по которым применима смертная казнь, но в связи с подписанием международной конвенции мы смертную казнь не применяем», — объяснил Шабанов.
К тому же, по его мнению, возвращение смертной казни — вопрос общественной востребованности. Общество должно созреть и сказать: «Да, мы этого хотим». И если большая часть общества действительно высказывается за такую меру, то это повод для законодателей серьезно задуматься.
Во избежание рецидива вышедший из тюрьмы преступник подлежит обязательному надзору со стороны органов правопорядка. Правда, как показывает практика, эта мера имеет ряд недостатков: сегодня при проверке — это законопослушный гражданин, распивающий чай на кухне, а завтра — преступник, поджидающий в подворотне свою жертву. Поэтому существующий сегодня надзор, убежден Шабанов, — это формальность. Ведь ни в одном городе не наберется такое количество участковых и полицейских, чтобы ходить по пятам за вышедшим на волю уголовником и контролировать его поведение.
Однако вариант установления эффективного контроля за людьми, отсидевшими по «тяжелым» статьям, есть, считает омбудсмен.
«Надо думать о применении современнейших технологий, например, о вживлении чипа. Это должно быть гуманно. Мы знаем, что у детей есть часы, которые позволяют задать родителям радиус, и, если ребенок вышел за этот радиус, сразу сработает звуковой сигнал для оповещения родителя. Можно пойти аналогичным путем. То есть, если человек задумывается о преступлении, он должен четко знать, что за этим последует. Если он с таким чипом, то специальные органы будут следить за ним неустанно, где бы он ни был», — предложил Шабанов.
Как сказал омбудсмен, пока предложение о чипировании обсуждается уполномоченными в рамках внутренних бесед и на профессиональных форумах. И идея защитить общество с помощью технических новинок выглядит перспективно.
Уполномоченный по правам человека в Ленинградской области также выступил категорически против применения условно-досрочного освобождения в отношении лиц, совершивших тяжкие преступления.
«Я считаю, что за такого рода преступления нельзя освобождать по УДО. УДО предполагает, что человек исправился, переосмыслил, раскаялся, обдумал свое преступление, загладил вину в той или иной степени, поэтому его выпускают. В данном случае, когда речь идет о таких тяжких преступлениях, мы имеем дело с человеком с патологией. Сегодня он раскаивается, а на второй день говорит, что у него был позыв. <…> Если его приговорили за преступление к 15 годам тюремного заключения, то он должен отсидеть этот срок», — сказал Шабанов.
При этом он обозначил еще одну проблему — убийцы, признанные душевнобольными. К счастью, ни к одному педофилу такую меру не применяли. В России считается, что педофилия — это не то психическое отклонение, которое мешает отбытию наказания, и это не то заболевание, которое можно вылечить. Однако в отношении убийц политика иная. Так, няню Гюльчехру Бобокулову, которая в феврале 2016 года на северо-западе Москвы отрезала голову подопечному ребенку, признали больной шизофренией и отправили на принудительное лечение. Спустя пять лет в прессе появилась информация о том, что «кровавую няню» «вылечили» и собираются депортировать на родину в Узбекистан, что оказалось неправдой — лечение все же продлили. Но сам факт того, что психически нездоровый человек, совершивший жестокое убийство, может быть выпущен на свободу через пять лет, выглядит пугающим. Плюс под душевнобольного может косить и обычный преступник, чтобы скостить себе срок.
«Может быть, человек прилично заплатит, и его освободят послезавтра. То есть ему грозило 15 лет тюрьмы за страшное преступление, адвокаты добились, чтобы подсудимого положили в медучреждение, а тут он дал деньги и через пару лет вышел. Вопрос закрытый, никто толком не может ответить, как он решается, через сколько наступает освобождение, а психиатрический диагноз весьма оценочный. Одно из слабых мест здесь — это отсутствие публичности, общество должно знать, что происходит с этими людьми», — считает Шабанов.
В целом он отметил, что не только общественности, но и самим уполномоченным неизвестно, сколько заключенных выходят на свободу. По словам Шабанова, информация о том, сколько в каждом районе преступников и какого рода правонарушения они совершили, просто необходима для обеспечения безопасности общества. Сейчас ее взять негде.