От Керчи до Нью-Йорка и обратно
Театр онлайн, во время пандемии, в таком ураганном количестве и широком масштабе - это российское завоевание. В Америке всё гораздо скромнее. Здесь, не принято, коммерческие театральные или танцевальные проекты выставлять в интернет. Задача компаний простая - извлечение прибыли, они не заинтересованы в публичных, бесплатных показах.
РI. Уроженец Керчи, режиссер, драматург, педагог, основатель и художественный руководитель STEPS Theatre (Нью-Йорк) Слава Степнов в своем интервью журналисту и сценаристу Надежде Феденко размышляет, изменит ли пандемия мировое театральное пространство, в чем принципиальное отличие театров российского и американского, можно ли сотворить театр со смартфоном в руке и — каковы перспективы театральной жизни Крыма.
Надежда Феденко
— Ежедневно по российским каналам мы видим пугающие кадры из Нью-Йорка: толпы недовольных, забитые больницы, не справляющиеся с ростом заражения врачи и бессильные власти. Что видите вы, находясь на самоизоляции в Нью-Йорке?
Слава Степнов
— В наш театр беда пришла сразу. В первые дни пандемии от коронавируса умер замечательный американский артист Тарри Гироукс, он давно сотрудничал с нами, сыграл: графа Шабельского, в «Иванове» Чехова; рабби Ламперта во «Врагах. История любви» Зингера; Барона и Председателя, в «Маленьких трагедиях» Пушкина; отца Иосифа, в «Спросите Иосифа» Степнова и Фрейда.
В ноябре 2020 года, мы планировали начать репетиции спектакля по пьесе Дональда Ли Кобурна «Игра в джин». Тарри Гироукс должен был сыграть Мартина. Фабула пьесы «Игры в джин» проста — пожилые мужчина и женщина, в доме престарелых, играют в карты, всё происходящее с ними – комедия. В результате комедию поставить не получилось…
Надежда Феденко
— Когда карантин закончится, хлынут ли потоки зрителей, измученные онлайном, в “живой” театр? Или финансовый кризис заставит их держать карманы закрытыми?
Слава Степнов
— Еще раз убеждаюсь, что “российский” и “американский” театры — это две абсолютно разные реальности. Мы живём на разных театральных планетах…
Толпы зрителей, которые рвутся в театр, в Нью-Йорке, я встречаю не так часто. Как правило, эти “толпы” можно наблюдать лишь на развлекательном, бродвейском представлении, которое создано по правилам коммерческого шоу. Основные зрители этих шоу — туристы, они идут не в театр, они ищут развлечений, хотят увидеть звезд…
Если мы говорим о драматическом искусстве, о маленьких нью-йоркских группах, об эксклюзивном зрелище, то в такой театр толпами не ходят. В театр, который пытается заниматься творчеством, идёт особая публика. Я знаю зрителей, который приходит к нам, в театр STEPS, я называю их «разночинцы». Это небогатые интеллектуалы, амбициозная молодёжь, любознательное “старшее поколение”. Есть одна особенность — значительная часть нашей аудитории свободно владеет русским и английским.
Понятно, что эти категории зрителей, и — “туристы”, и — “разночинцы”, попав в условия финансового кризиса, вынуждены экономить. Это нормально, они обыкновенные люди, для них хлеб — прежде всего, а зрелище — потом!
Надежда Феденко
— Пандемия буквально остановила ваш собственный театральный проект, который шел в STEPS Theatre. Вы должны были играть в Нью-Йорке премьеру спектакля по вашей пьесе. После карантина это будет уже другой спектакль?
Слава Степнов
— Мировой вирус “сбил” нас на взлете… Это — очень драматическая ситуация! Шёл последний этап репетиций нового спектакля “Жопкин хор”. Честно говоря, сейчас сложно сказать, когда мы доведем эту работу до премьеры. Театр — дело сезонное и здесь, в календаре, свои законы. Премьера обязательно состоится, но это будет не сразу и уже другой спектакль.
У меня особое отношение к этой работе. Это моя пьеса, и темы, которые в ней поднимаются, мне очень дороги. У этой пьесы трудный путь. Не всем нравится эта история. Некоторые специалисты, в основном представители СМИ, упрекали меня в выборе названия — “Жопкин хор”. Считали, что название несколько эпатажно, забывая или не зная о том, что это устойчивое, образное выражение. «Жопкин хор» – не про «ж***», это знак несовершенства, несостоятельности…
Некоторые коллеги приняли пьесу с глухим недовольством, и их можно понять, потому что пьеса рассказывает о театре и о людях театра слегка саркастически. Российские артисты иногда мечтают переехать в Америку, надеясь, что там, на родине Бродвея и Голливуда, они окажутся востребованными. Но в реальности все гораздо сложнее. В пьесе много смешного, в то же время, там идет речь о феномене эмиграции, о людях, существующих в двойной реальности, а это — отдельная серьезная тема.
В пьесе о театре, возникает образ театра как «фабрики иллюзий», где погоня за подлинностью есть главное правило, но где одновременно идет постоянный конфликт между иллюзией и реальностью — в этом, как мне кажется, главная “драма” людей живущих вдали от своей родины…
Надежда Феденко
— Многие театры сразу после объявления самоизоляции и полной остановки всей деятельности развили бурную активность в сетях. Как вы думаете, не помешает ли это настоящему живому театру? Как бороться (и нужно ли) с перенасыщением театральных трансляций, которые свалились на голову “бедного” зрителя?
Слава Степнов
Вообще, театр в интернете — это как секс с презервативом. Лично я с настороженностью и недоверием отношусь к такому виду зрелищ. Недавно, правда, увидел спектакль московского театра “АпАрте”, по пьесам Александра Володина, в новаторском формате ARTzoom, художественный руководитель театра Андрей Любимов. Спектакль, собранный из разных сцен, как я понимаю, был сделан специально как интернет-версия. Это было неожиданно и интересно — театральное зрелище приобрело новый эффект, этот видео-спектакль может существовать самодостаточно, как отдельный творческий жест…
Театр онлайн, во время пандемии, в таком ураганном количестве и широком масштабе — это российское завоевание. В Америке всё гораздо скромнее. Здесь, не принято, коммерческие театральные или танцевальные проекты выставлять в интернет. Задача компаний простая — извлечение прибыли, они не заинтересованы в публичных, бесплатных показах.
Театру “некоммерческому” иметь хорошо снятую видеоверсию, как правило, не по карману. Производство такой версии обходится очень дорого, а выставлять спектакль, снятый одной камерой и смонтированный любительски — себе дороже, это будет скорее “антирекламой”…
“Живому” театру, от случая к случаю, интернет, конечно, нужен, но как рекламная, или публично-социальная платформы. Зритель же должен понять, что на образец театрального искусства, видеоверсия спектакля в интернете — не тянет. За театром надо идти в театр!
Надежда Феденко
— Для Вас большое значение имеет крымское творческое пространство. Вас приглашали на фестиваль “Боспорские агоны”, где Вы давали мастер-класс для актеров. Как Вы оцениваете театральную среду Крыма и ее перспективы?
Слава Степнов
— Я мало знал о современном театре Крыма. Это — плохо, но, к сожалению, так складывались обстоятельства. Прошлым летом, мне наконец удалось побывать в Керчи, на моей родине, на 21-м международном фестивале античного искусства “Боспорские Агоны”. Фестиваль в Керчи — это, на мой взгляд, дерзкий и интересный факт. В городе, с небольшим населением, с развивающейся фестивальной инфраструктурой, имея скромный бюджет и дефицит кадров — вот уже 21 год, в июне, происходит заметное международное событие многожанрового свойства. Фестиваль проводит группа работников “Восточно-Крымского историко-культурного музея-заповедника”, под началом Татьяны Умрихиной, человека уважаемого и известного в Крыму.
Фестиваль состоит из разных страниц — “музейной”, “музыкальной”, “кино страницы”, “театральной”, “литературной”. Поддерживая имидж фестиваля, в нём, из года в год, принимают участие замечательные российские артисты — Василий Лановой, Владимир Коренев, Лариса Лужина, Александр Голобородько, Василий Мищенко.
Почти неделю в городе идут концерты, спектакли, конференции, мастер-классы, творческие встречи — город находится под обаянием артистического люда разной географии, видов искусств, эстетических предпочтений, поколений, и я уверен, — жители и гости города получают от этого огромное удовольствие. Многих восхищает “музейная страница” — это сильная часть фестиваля.
Музейное дело в Керчи организовано на высоком уровне. Например, экспозиция “Жизнь в свете рампы”, из истории Крымского академического русского драматического театра им. Горького, — это настоящий эксклюзив. Вообще, театры на фестивале были представлены разнообразно. Очень радовало, что в конкурсе принимают участие известные Крымские академические театры со своими громоздкими постановками и одновременно студенты Екатеринбургского театрального института, мастерской Андрея Русинова, со своим музыкальным перформансом “Просто вот такой концерт”.
Меня огорчила, пожалуй, лишь “киностраница” фестиваля, она показалась мне какой-то мало интересной, со случайным отбором фильмов, вне единой концепции.
С особым чувством симпатии я познакомился и подружился с организаторами фестиваля, журналистами и крымскими деятелями культуры — Еленой Клименко, Людмилой Блиновой, Галиной Михайленко, Анатолием Гершзоном и многими другими. Теперь, про театры в Крыму мне стало известно чуть больше и останавливаться я не собираюсь.
Надежда Феденко
— Дифференцированно ли мировое театральное пространство? Или оно стало единым в связи с развитием онлайна и соцсетей, когда практически любой, у которого в руках оказался смартфон, может стать актером и собирать зрителей?
Слава Степнов
Говорить об едином театральном пространстве вряд ли нужно, это какая-то непродуктивная тема. Мы можем пространство мирового театра сразу, сейчас, здесь, условно поделить по языку, расчертить на эстетические зоны “психологического театра”, “театра пост драматического”, или “театра абсурда”. Сделать это пространство единым — невозможно!
Различие – родовой признак искусства, театра в том числе. Другое дела, что мы, к сожалению, живем в несколько перевернутом, формальном мире, поэтому как-бы должны думать не столько о дифференциации, сколько более или менее придерживаться “законов стаи” — каких-то общих идей, учений, методов. Есть, например, замечательные традиции, проверенные веками — японский театр “Но”, или, скажем, метод Станиславского, а есть новые учения, и среди них, такая модная идея глобального единого театрального пространства. На мой взгляд, идея — вредная и для театра и искусства в целом, потому что эта идея предполагает монополию, отсутствие различий и однообразие. Пусть “любой, у которого в руках оказался смартфон, станет актером, соберет зрителей” — и попробует сыграть нам свою историю — вдруг, получится что-то неожиданное и интересное…
Надежда Феденко
— Рано или поздно мы выйдем из самоизоляции, что будет дальше — и с искусством, и, в частности, с театром? Как именно будет идти восстановление театров?
Слава Степнов
— В вопросе есть военные термины: “выйдем из изоляции… восстановим театры” -словно мы говорим о боевых действиях в конце войны — хотя, если подумать, то так оно и есть — идёт война, и мира пока не видно… Конечно, театр после этой битвы, после самоизоляции и карантина, никуда не исчезнет, искусство все в себя впитает и художественно осмыслит. Люди ещё долго будут вспоминать, рефлексировать и анализировать эти дни.
Мне кажется, когда всё закончится, мы не сможем восстановиться в одно мгновение. Серьёзная проблема в том — насколько мы будем готовы, преодолевая внутреннюю растерянность, скорректировать планы и выстроить новую логистику проекта. Нам надо будет найти в себе силы исправить ошибки “прошлого” и “возродиться” в новых обстоятельствах… Возрождение, это как правило, не про будущее, а про прошлое…
______
Наш проект осуществляется на общественных началах и нуждается в помощи наших читателей. Будем благодарны за помощь проекту:
Номер банковской карты – 4817760155791159 (Сбербанк)
Реквизиты банковской карты:
— счет 40817810540012455516
— БИК 044525225
Счет для перевода по системе Paypal — russkayaidea@gmail.com
Яндекс-кошелек — 410015350990956