О добре: Вилка Мортона
Английский король Генрих VII раздумывал над тем, как бы ему пополнить казну. Для ведения войн и для восстановления после ведения войн требовались деньги. Налогов катастрофически не хватало (войны затратное дело). На помощь пришел лорд-канцлер Англии (и по совместительству архиепископ Кентерберийский) по имени Джон Мортон (John Morton: 1420 1500). Кроме налогов законодательно он предложил ввести дополнительный сбор. Этот сбор законодательно (всё же очень законно должно было быть) позволял королю изымать у подданных увеличенный налог на войну и на восстановление после войны. Но не у всех изымать (законно же должно быть, и по-доброму, по-божески - архиепископ же), а только у тех, у кого имеется достаточно средств для жизни. Говоря просто: Последнюю рубашку отнимать нельзя. А только некие излишки.
Это вот такой законный закон. Очень гуманный. Добрый. На бумаге. Но дальше на бумаге расшифровывался принцип: кого можно считать имеющим излишки.
Если некто живёт в роскоши и, несомненно, тратит много денег на себя, то он, безусловно, обладает достаточным доходом, чтобы не жалеть его для короля. Если же кто-то живёт экономно, то у него, опять же, должны иметься деньги для передачи в казну, так как благодаря экономии он неизбежно накопил определенный излишек.
Эти два аргумента- зубцы одной вилки: благоприятный выбор исключён вне зависимости от материальной обеспеченности.
Когда некие добрые варианты озвучиваются на бумаге, но на практике доброта не предполагается, такая двоякость получает название вилка Мортона.
Когда выбора нет Выбор есть всегда. Т.е. если законного выхода нет, остается или согласиться с безвыходностью, или, как известно из старой и доброй истории старой и доброй Англии
Бедняки и бедолаги, презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги у кого одни долги, -
Все, кто загнан, неприкаян, в этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин - славный парень
Робин Гуд!
http://www.youtube.com/watch?v=6rFXSRse8l8
А теперь к истории России.
Добрые времена. Времена доброго царя. Настоящего Освободителя. Александра II.
После реформ, которые вошли в историю как освобождение крестьян, царь-Освободитель еще много всяких добрых реформ проводил. В том числе и для пополнения бюджета. Бюджета Всероссийского (казны) и бюджетов региональных. И вот такая история.
К 1870 году в недрах российских министерств и ведомств родилась мысль: пополнять бюджеты можно и за счет собак. Российский люд любит держать при себе собак. Собачки домашние, охотничьи, псы сторожевые-дворовые Многие и много собак держат. И вот необходимо с каждого владельца каждой собаки брать деньги. Хочешь содержать собачку? Заплати собачий налог. И тогда можешь содержать. Не хочешь платить налог? Откажись от собак. Не отказываешься, но налог не хочешь платить? Штраф. Опять деньги в бюджет.
Мысль хорошая. Денежная. Но, не желая превращать собачий вопрос в проблему Всероссийского масштаба, из столицы решение этого вопроса скинули на места: в губернии и города. Каждая губерния и каждый город сами были вправе решать, каким образом пополнять свой местный бюджет: сколько стоит голова собаки, кто именно собирает налог, по какой статье проходят деньги, как статья расходоваться должна
И города и губернии приступили к решению проблемы. Т.е. решали они проблему одинаково: назначали стоимость головы собаки и приступали к сбору средств. Различие было только в цифрах: в одном городе (губернии) с одной собаки брали одну сумму, в другом другую. Вопрос цены решался на местах.
И только в одной губернии (оговорюсь, что не уверен, что только в одной, но других примеров не нашел) в Костромской губернии решили иначе. Конкретно губернский город Кострома.
В Костроме в Городовое положение (типа Устав города) 1873 года внесли пункт: О введении в пользу города сбора с собак. Т.е. начали как везде, как и в других городах и губерниях. Но.
Но в Городовом положении прописали следующее:
В Костроме сбор на собак не взимается.
Понимаете? Вот везде в России берут за собак деньги (сбор, налог), а в Костроме нет. Вот какое доброе дело для владельцев собак! Добро
Но в том же костромском положении прописывалось дальше так: сбора на собак нет, но каждый владелец собаки обязан приобрести (купить, значит) для каждой своей собаки особый ошейник и особый намордник (от намордников только освобождались дворовые цепные псы, но их нельзя выводить на улицу с личного двора). Налога (сбора) нет, но вот деньги всё одно возьми, и выложи. Потому что особые ошейники и особые намордники продавались только в специальном городском магазине, доходы от продаж из которого и шли в городскую казну.
К ошейникам и намордникам прилагался особый номер. Каждый номер заносился в специальную книгу, где указывались (цитата из положения) звание, фамилия, место жительства лица их приобретшего.
Вот. А так-то официально в Костроме сбор на собак не взимается.
А чем дело кончилось?
Кончилось тем, что особые ошейники и особые намордники покупали очень немногие владельцы собак. Кто-то, конечно, начал покупать. Но немногие. А что же многие?
Дайте прочитаем официальный отчет тех лет:
жители города собак своих не держат дома, а пускают бродить по городу не только без намордников, но даже без ошейников
Ну, то есть, если что, то я не я и собака не моя. Мол, что это мне чего-то там приобретать за мои деньги?
Собачки свободно гуляли по городу. Погуляют, придут домой к хозяину и без ошейника и без намордника. Им-то зачем? Без намордника да без ошейника всё свободней. Гуляй себе...
Ну, а мы с вами продолжим слушать старую добрую песню.
И живут да поживают всем запретам вопреки
И ничуть не унывают эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звездным небом, мох под ребра подложив.
Им, какой бы холод не был, жив - и славно, если жив