Слова литовского дипломата о разговоре с Путиным доказывают слабость Грибаускайте
Представитель ЕС в России Вигаудас Ушацкас рассказал о своем разговоре с Владимиром Путиным, в котором российский президент пытался узнать причины эмоциональных выпадов литовского президента против себя. Это не просто забавная история — из нее можно почерпнуть куда больше поводов для размышления, нежели рассчитывал литовский дипломат.
Мифология, развивающаяся вокруг личности российского президента, пополнилась очередным апокрифом.
Посол (а вернее, глава представительства) Евросоюза в России, литовский дипломат Вигаудас Ушацкас рассказал о кратком разговоре, некогда состоявшемся у него с Владимиром Путиным.
В изложении дипломата эта история выглядела следующим образом: «Мы в лифте ехали после переговоров. В лифте [были] только президент Еврокомиссии [Жозе Мануэль] Баррозу, президент Путин, я и пара охранников». Ушацкас пояснил, что разговор с российским президентом был настолько «жестким и сложным», что ему казалось, что «лифт ехал не 40 секунд, а 40 минут».
«Не было никакой обоюдной симпатии, — продолжил Ушацкас. — И вдруг президент Путин поворачивается ко мне и говорит: «Чего она на меня все время гонит?».
Не ожидавший вопроса дипломат уточнил, кого именно Путин имеет в виду, тот ответил, что речь о президенте Литвы Дале Грибаускайте.
Ответ со стороны Ушацкаса последовал весьма эмоциональный: «Ну как на вас не гнать, если вы тут угрожаете Украине, угрожаете Литве, ввели уже санкции в отношении литовского экспорта, сельскохозяйственной продукции. Что нам еще делать?»
Несмотря на забавность (если не сказать анекдотичность) рассказанной истории, она демонстрирует интересный фактор, играющий не последнюю роль в современной международной политике.
Из рассказа Ушацкаса следует, что Владимир Путин задал ему свой вопрос не в шутку (например, стремясь разрядить напряженную атмосферу), а абсолютно всерьез.
Регулярные жесткие и весьма эмоциональные высказывания Дали Грибаускайте против лично Владимира Путина давно уже стали привычными. Надо полагать, что за закрытыми дверями в узком кругу сильных мира сего литовский президент еще менее сдержана. Однако в России ее слова в основном вызывают ироничную и даже насмешливую реакцию.
Вопрос же российского президента, да еще заданный всерьез, обнажает, что Путин действительно пытался понять, что стоит за эмоциональными высказываниями литовского президента в его адрес. А это, в свою очередь, показывает качественно разные подходы к внешней политике в Кремле и в Вильнюсе.
Фактура российско-литовских отношений хорошо известна. Отношения между странами сложные и напряженные, и уже давно. Стороны обмениваются недружественными жестами в разных сферах — от энергетической до военной.
Причины такого положения вещей хорошо известны, но в данном случае они даже и неважны. Принципиальным является просто сам факт сложных и откровенно недружественных отношений двух стран, что, разумеется, влияет на решения и действия властей обоих государств.
Путин ввел санкции против Литвы (а вернее, против всего ЕС) не потому, что ненавидит эту страну и ее президента. А потому, что данный шаг наилучшим образом (по рациональному расчету круга лиц, обсуждавшего данное решение на стадии его подготовки) соответствовал интересам России в имевшихся на тот момент обстоятельствах. И продолжает соответствовать по сей день, отчего Россия продолжает данную линию в своей политике.
Соответственно, легко предположить, что регулярные выпады литовского лидера против российского президента в глазах Владимира Путина выглядят несколько странно и нуждаются в прояснении их природы. В конце концов, возможно, российский лидер когда-нибудь — даже не желая того — лично задел Грибаускайте. В качестве похожего примера можно вспомнить известный случай, когда собака Путина напугала Ангелу Меркель, что в какой-то момент не лучшим образом повлияло на их отношения. Если имел место похожий случай Грибаускайте, возможно, именно он спровоцировал многочисленные публичные нападки на себя литовского президента.
Однако как бы то ни было, с ее стороны речь идет о проявлении нервной — и очень женской — несдержанности.
В суровом мире большой политики, где требуется сильная воля, холодная голова и железные нервы, гендерная слабость литовского президента наносит ущерб не только ей и ее стране, но и самой идее присутствия женщин на самых высоких государственных постах.
Однако забавнее даже другое.
Дело в том, что ответ Ушацкаса, данный им Владимиру Путину, усугубил эту ситуацию. Из всех возможных вариантов ответа литовец выбрал наихудший.
Вместо того, чтобы, например, свести все к шутке, он фактически заявил, что поведение Дали Грибаускайте является естественным и правильным. То есть сообщил Владимиру Путину, что женская нервность и публичная истеричность являются нормой для литовской политической элиты.
Сомнительное достижение для дипломата, надо признать.