Зима.Нужна шапка.
Шапка ушанка, ставшая бессмертным символом русского человека, прошла испытание морозом и временем. Сегодня ношение «треуха» – дань моде, а в 16-м веке на Руси оно означало одно – ты богат! Но как бы ни пытались модифицировать образ ушанки, заменить ее чем-то другим или вовсе отказаться, она прочно вошла в наш обиход, спасая русского человека продолжительной морозной зимой…
Шапка- ушанка произошла от монгольского малахая. Монгольская шапка представляла собой колпак в виде конуса, скроенный из овчины. Такая мужская шапка была незаменима зимой: ее широкие отвороты защищали лица и щеки воинов татаро-монгольской орды от ветра и метели.
Позже овчинные отвороты малахаев начали вертикально разрезать по бокам, полученные в результате «уши» могли завязываться при потеплении погоды на затылке наездника. От таких малахаев и произошли легендарные мужские шапки-ушанки, которые стали популярны на Руси.
Временно о ней забыли.
Возрождение шапки-ушанки произошло после революции, в 1918-19 гг. в рядах Белой армии, под предводительством адмирала и руководителя Белого движения Александра Васильевича Колчака.
В 1934 году шапка-ушанка обрела вид, привычный всем до сих пор, её стали носить Военно-морские силы Рабоче-крестьянской Красной Армии. Шапка-ушанка черного цвета состояла из окола, суконного черного колпака, козырька и назатыльника с наушниками. Наушники в опущенном положении завязываются на тесьму, а в поднятом заправляются внутрь назатыльника.
В соответствии с приказом Наркома ВМФ № 426 от 20 октября 1939 года, суконный колпак заменили на кожаный, а также добавили обтянутую кожей пуговицу.
Шапки высшего и старшего командного состава изготовляли из меха мерлушки черного цвета, а шапок среднего комсостава и сверхсрочнослужащих — из меха цигейки чёрного цвета.
В Советской Армии в местностях Крайнего севера и приравненных к ним выдавались шапки-ушанки с удлиненными "ушами" для эффективной защиты подбородка.
Сегодня шапка-ушанка является модным аксессуаром, способным менять настроение своего обладателя вместе с положением ее ушей, завязанных на затылке или подбородке, а то и вовсе дразня публику подрагивающими при ходьбе не завязанными «ушками».